Известный рижский композитор свои лучшие произведения написал в поездах, под перестук вагонных колес.
На днях маэстро позвонил в "7 секретов" и пригласил в гости. Конечно, грех было отказываться от такой встречи с живым музыкальным классиком. Тем более что он живет в двух шагах от нашей редакции — на параллельной улице Агенскална, в знаменитом доме из желтого кирпича, построенном для творческих работников еще в советское время. Если кто не знает, напомним, что Александр Кублинский — автор знаменитой песни "Ноктюрн" ("Ночью в узких улочках Риги"), которая давно уже стала неформальным гимном латвийской столицы. Это произведение и поныне многие знают далеко за пределами Латвии.
Отрадно, что 77–летний маэстро и сегодня в строю. Он познакомил меня со своей новой песней "На конечной", посвященной железной дороге. Как выяснилось, произведение родилось спонтанно. Композитор проснулся в 4 утра и вдруг услышал ритмичный мотив под перестук колес. А где–то на заднем фоне загудел гудок паровоза. Охватившие эмоции осталось лишь перенести на нотный стан. Рассказывая об этом, Александр Кублинский начал вспоминать. Я включил диктофон…
Родители видели в сыне машиниста
Композитор на протяжении долгих 40 лет дружил с великим артистом балета Марисом Лиепой (1936–1989). Когда–то в Риге одногодки даже сидели за одной партой. Потом об этой пламенной дружбе с народным артистом СССР Кублинский написал книгу "Альбатрос". Марис до самой смерти всегда и во всем поддерживал своего рижского приятеля. Когда "Ноктюрн" в Латвии не приняли, он вызвал Александра в Москву, чтобы записать песню в столице. После чего она зазвучала уже по всему Советскому Союзу. А потом с триумфом вернулась в родную Ригу. Та судьбоносная поездка на поезде в Первопрестольную в середине 60–х положила начало большому творческому пути.
— "Ноктюрн" ведь тоже родился под перестук вагонных колес. В моей жизни железная дорога сыграла огромную роль. Я часто вспоминаю своего отца. Когда мне было четыре годика, он на Рождество Христово подарил мне комнатную железную дорогу с двумя паровозами. Один тащил товарный, а другой — пассажирский состав. У меня там было все, что положено: и станции, и стрелки, и вагоны. Я много часов проводил в комнате вместе со своей любимейшей игрой, которая меня буквально потрясла. Вскоре я так проникся удивительной атмосферой железной дороги, так беззаветно влюбился в этот мир, что вся родня искренне считала, что я непременно стану машинистом локомотива. В другой роли они меня уже не видели.
И хотя потом я стал пианистом, все равно через всю жизнь пронес преданную любовь ко всему, что связано с железной дорогой. Помню, после войны мама снимала дачу в Пумпури, на ул. Гауяс. До станции было далековато. Но я часто ходил туда. Просто сидел и глазел. Мне нравилось, как мимо проносились поезда. Особенно завораживали паровозы, которые издавали мощные потрясающие звуки. Еще я балдел от запахов, которой была пропитана железная дорога. До сих пор ощущаю их физически.
В 1947 году мне было 11, моему младшему брату Мише — восемь с половиной, а двоюродному, Коле, — всего 6 лет. Летом я им предложил: "А давайте дернем в Слоку!" Взял их за руку, и мы отправились в такой дальний для нас путь. Поезда тогда из Риги шли редко, но я заранее узнал расписание. Разумеется, мы ехали зайцами. Когда вернулись обратно, мама была уже дома. Она встретила нас у калитки. Слава богу, не спросила, где мы были. Только поинтересовалась: "Наверное, хотите кушать?" А Миша тут нас и выдал: "Мама, а мы были в Слоке!" Хотя его ни о чем не спрашивали.
Понятное дело, приехал папа, и я как следует получил. Взбучка была еще та. Тем не менее это вовсе не отбило у меня любовь к путешествиям по "железке". Я начал гастролировать еще до службы в Советской армии. Не раз бывал в Одессе. Там запросто можно было услышать такую фразу из уст выходящей на перрон пассажирки: "Насильник, имей меня первую!" Я был в шоке. И только потом до меня дошло, что речь о носильщике. Так я познакомился со специфическим одесским юмором. Потом где я только не бывал. Передвигался, понятное дело, на поездах. Как говорится, дешево и сердито.
А в 1964 году случилась и вовсе невероятная история. Я тогда вез ансамбль "Рига" от Латвийской государственной филармонии. Сам играл за роялем. У нас были двухмесячные гастроли по Северу Советского Союза. Сначала добрались до Ленинграда, потом пересели на мурманский поезд. Нам сказали, что он будет стоять полчаса. Я подумал: как раз успею принять 100 граммов коньячку. Зашел в буфет, выпил, покурил. Смотрю — время возвращаться. Но я не знал, что там одновременно стояли два состава: Москва — Мурманск и Мурманск — Москва.
Я тогда был молодым, 28–летним музыкантом. Мыслей в голове полно. Задумался и прыгнул в свой пятый вагон. Поезд тронулся. "А где мой ансамбль?" — спросил у проводницы. И тут выяснилось, что мы едем не в Мурманск, а в обратную сторону. В Москву! Я был в шоке. "Не волнуйтесь, товарищ артист, сейчас все уладим!" — сказала проводница. Она по рации связалась с машинистом, объяснила ситуацию. Мол, у нас тут руководитель ансамбля из Риги заблудился в двух поездах.
Выяснилось, что наш поезд сначала должен сделать круг, а потом только повернуть на столицу. А поезд в Мурманск шел прямо. Но что важно: оба состава пересекались на одной и той же стрелке. Там я сошел. Представьте себе ситуацию! Ради меня остановили два поезда. Да как же после этого не любить железную дорогу? Да, люди в то время были добрее, чем в наше. Об этом даже речи быть не может! Больше всего обрадовались мои артисты, которые сильно испугались, когда потеряли своего руководителя…
В 1981 году, помню, я решил поехать в Юрмалу. Лето, жара. Смотрю, на перроне лежит маленький красный четырехугольник. "Наверное, обертка от конфеты", — подумал. Пригляделся, а там… 10 рублей. Я сразу на них поставил ногу. Оглянулся. Никого! Развернул, расправил. Видимо, у кого–то десяточка выскочила из кармана. Короче, оттянулся на взморье по полной программе. В советское время на эти деньги можно было вдвоем с девушкой пообедать, выпить и еще на такси вернуться в Ригу. Тогда один километр стоил 15 копеек. Сущие гроши!
А 1987 год запомнился мне путешествием по железной дороге в Германию к знакомой экс–юрмальчанке Мелите Романовской. Это была моя первая поездка на Запад. Нужно было получить визу. Позвонил Марису: "Поможешь получить?" Он сразу сказал: "Конечно. Быстро приезжай в Москву!" А в посольстве Германии — жуткие очереди. Но перед Марисом открывались все двери. А что вы хотите: Большой театр, народный артист СССР. В общем, уже через 5 минут нас приняли, а еще через полчаса виза у меня была в кармане. Мы вместе пообедали. А поезд уже вечером, в 18 часов. В суматохе я ничего не взял с собой.
Только потом до меня дошло, что в дороге нужно было провести более двух суток. Аж 72 часа, если не ошибаюсь. В то же время у меня с собой было… 30 советских рублей. И все! Я зашел в свой вагон чуть раньше, чтобы поставить чемодан. Заглянул в купе, а там — парочка с Украины. Мужчина и женщина в возраста. У меня была нижняя полка. Я уступил ее даме. Оказывается, парочка ехала в гости к своей дочери в Швейцарию. Но ведь они были с Украины. Понятное дело, вскоре на столе появились горилка, сало, огурцы, картошка и прочая закуска. Ресторан на колесах! Ох и славная оказалась поездочка…
Михаил ЗАДОРИН.