Видео
В мире
ает головокружительную карьеру — стал известным военачальником, фельдмаршалом, одной из самых заметных фигур в истории петровской России. Но это будет позднее. А в шведской Риге, как известно, царь был оскорблен оказанным ему приемом.
Он не забыл этого, и в 1709 году, когда русские начали осаду города, лично прибыл под Ригу, чтобы дать почин операции. 10 ноября он писал Меншикову, уже губернатору, в Петербург: "Сего дня по пятом часу до полуночи бомбардирование началось Риги, и первые три бомбы своими руками в город отправлены, о чем зело благодарю Бога, что сему проклятому месту сподобил мне самому отмщения начало учинить".
Царь отбыл, началась бомбардировка. Однако особых успехов она не принесла — Рижская крепость считалась одной из лучших в Европе. Было решено отказаться от штурма и начать блокаду. Эту задачу монарх поручил шеститысячному отряду князя Репнина.
Впрочем, и эти меры не принудили шведский гарнизон сдаться — зимой 1709/1710 гг. он систематически получал продовольствие и боеприпасы из Динамюнде (Даугавгривы), куда их доставляли морем. Чтобы положить этому конец, царь посылает под Ригу Меншикова. Ему надлежало построить между Ригой и Динамюнде новые укрепления, что должно было, по словам Петра, "от прихода неприятельских кораблей к Риге большую обсервацию (защиту) иметь".
Далее в указе говорилось: "Для принятия с моря неприятельских судов" перегородить Западную Двину "бревнами с цепьми и сделать несколько прамов и на них поставить пушки".
Меншиков и главнокомандующий русскими войсками Шереметев построили свайный мост через Двину. Перед мостом были протянуты связанные цепями бревна. На обоих берегах реки возле моста установили батареи с тяжелыми пушками. Меры оказались своевременными. Уже 28 апреля 1710 года девять шведских судов, пытаясь пройти от Динамюнде к Риге, попали под сильный огонь русских батарей и, не сумев форсировать заграждения на реке, вернулись обратно. Все последующие попытки шведов пробиться к городу не дали результата.
14 июля 1710 года русские войска вступили в Ригу. Спустя сто с лишним лет Пушкин так описывал это событие: "Шереметев вошел в город торжественно. У Карлусовых ворот магистрат поднес ему золотые ключи города весом 3 фунта с латинской надписью… Шереметев угощал потом в своем лагере новых подданных своего государя".
После того как город вошел в состав Российской империи, Меншиков не терял связь с ним. Ведь по должности он был первым генерал–губернатором Риги — согласно указу Петра от 1710 года, Лифляндия и Эстляндия административно подчинялись генерал–губернатору Ингерманландской губернии, которым тогда был князь Меншиков.
Ему нередко приходилось бывать в Риге, поэтому он обзавелся собственным домом. Это было одно из зданий архитектурного комплекса "Три брата". Не случайно в XVIII веке младший из "Трех братьев" горожане называли дворцом Меншикова. Туристам не любят сегодня рассказывать об этом.
Самым драматичным был приезд Меншикова в 1726 году — уже после смерти Петра. На престол тогда взошла Екатерина I, и Меншиков фактически стал некоронованным царем — многие государственные указы писали под его диктовку.
Летом 1726–го в Митаве появился претендент на корону герцогства Курляндского — ловелас Мориц Саксонский. Ему хотелось получить руку Анны Иоанновны — вдовствующей принцессы. Желала этого и сама вдовушка. "Живу я здеся с таким намерением, — писала она 2 июня 1726 года А. Д. Меншикову, — чтоб я супружество здеся могу получить…" "Принц мне не противен", — сдержанно говорила она, хотя на самом деле испытывала к нему неукротимую страсть.
Едва ли герцогине не было известно, что ее жених, даже приехав улаживать свои личные дела, остался верен себе: гроза мужей–рогоносцев, он перепробовал всех мало–мальски смазливых курляндских дам. Однако герцогиню это не только не смущало, но еще более распаляло.
26 июня Меншиков лично приехал в Ригу с намерением расстроить намечавшуюся свадьбу. Узнав о прибытии Меншикова, Анна Иоанновна сама отправилась из Митавы в Ригу. Как пишут мемуаристы, "на коляске с одною только девушкою, остановилась за Двиною и, призвав к себе Меншикова, умоляла его, с великою слезною просьбою, чтобы он исходатайствовал у императрицы утверждение Морица герцогом и согласие на вступление с ним в супружество". Увы, Меншиков категорически ей отказал, "ибо утверждение Морица герцогом противно выгодам России, а брак ея с ним неприличен".
Говоря об интересах государства, Меншиков лукавил — он сам был не прочь стать герцогом Курляндским. На свой страх и риск, не дожидаясь указаний из Петербурга, Меншиков отправился в Митаву на встречу с Морицем. Тот вызвал престарелого претендента на поединок.
Меншиков по–своему принял вызов. Вернувшись в Ригу, он отправил в Митаву 800 солдат с приказанием "полонить Морица Саксонского в доме, им занимаемом". Нападение случилось ночью. Как пишет современник, при Морице состояло 60 солдат, был бой. "Свалка длилась недолго, ее итог — 60 человек раненых и 16 убитых".
Это была одна из последних операций Меншикова. Через год царица умерла, на престол взошел Петр II и, науськанный окружением, выслал Александра Даниловича с глаз подальше — в Сибирь, в ссылку.
…А в Риге, вскоре после взятия города русскими, район, откуда сподвижник Петра командовал военными действиями, стали называть Александровскими высотами. Через 11 лет после победы русской армии на Александровских высотах появился Александровский сад. На берегу Двины посадили дубовую рощу, построили беседки, бассейны.
В 1722 году в Александровском саду росло уже 30 тысяч деревьев. Рижане охотно строили рядом с Александровским садом дачи. Постепенно город рос, требовалась земля, и в XIX столетии Александровский парк стали застраивать. В начале ХХ века часть территории бывшего парка занимал крупнейший в Риге завод "Проводник", где производили лучшие в Европе автомобильные шины. Александровские высоты уже стали называть Красной Двиной.
Но о Меншикове напоминала железнодорожная станция Александровские высоты (ныне станция Саркандаугава). До Первой мировой войны сохранялся и трамвайный маршрут: центр — Александровские высоты.
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
