Видео
В мире
Михаилу Горбачеву удалось построить блестящую карьеру. Исследователи эпохи до сих пор бьются над вопросом, почему именно сын колхозника-механизатора из Ставрополья выдвинулся из массы не менее, а где-то, возможно, и более способных руководителей, в конце концов, заняв высшие посты в Коммунистической партии и государстве. Горбачев начал продвижение по служебным ступеням сразу по возвращении из Москвы в середине 1950-х, где он окончил юридический факультет МГУ и нашел свою избранницу Раису.
Молодой, очень энергичный коммунист получил назначение секретарем Ставропольского горкома комсомола, через пару лет занимал высокие посты уже в краевом комитете, а в 1966 году стал первым секретарем Ставропольского горкома КПСС. В крайкоме достаточно часто менялось начальство. Каждый новый руководитель стремился избавиться от людей предшественника и привести собственную команду. Как следствие, «карты» в колоде постоянно перетасовывались. У Горбачева же еще с университета получалось обращать на себя внимание.
В 1968 году он уже второй секретарь Ставропольского крайкома КПСС, два года спустя — первый секретарь.
Практически для любого другого уже такое восхождение из простого народа стало бы воплощением мечты, которую оставшийся срок требовалось тщательно оберегать. Но для Горбачева родное Ставрополье явилось лишь трамплином перед возвращением в Москву — уже не студентом, а тем, от кого зависела судьба всего Советского Союза. Немаловажную роль в деле его выдвижения сыграли хорошие показатели края по собираемому урожаю. У Горбачева сложилась репутация компетентного эксперта по вопросам сельского хозяйства.
Помимо прочего, Горбачеву всегда везло на покровителей из числа сильных мира сего. На Ставрополье ему симпатизировал первый секретарь крайкома в 1960-1964 годах Федор Кулаков, на всесоюзном уровне — главный идеолог КПСС Михаил Суслов и председатель КГБ Юрий Андропов, еще позже — министр иностранных дел Андрей Громыко. Сам Горбачев всегда выделял Андропова.
«Роль Андропова в выдвижении и поддержке Горбачева известна, — отмечал историк Рой Медведев. — Их первое знакомство состоялось в апреле 1969 года, когда Андропов приехал в Железноводск, лучший в Советском Союзе курорт для людей, страдающих заболеваниями почек. Андропову не просто нравился молодой ставропольский лидер — в середине 1970-х годов председатель КГБ был просто увлечен Горбачевым и не раз говорил о нем с восхищением тем людям, с которыми у него были добрые и доверительные отношения».
Горбачев неоднократно отдыхал вместе с Андроповым, выезжал с ним в горы, допоздна сидел у костра и жарил шашлыки.
«Были ли мы достаточно близки? Наверное, да. Говорю это с долей сомнения, потому что позже убедился: в верхах на простые человеческие чувства смотрят совсем по-иному. Но при всей сдержанности Андропова я ощущал его доброе отношение, даже когда, сердясь, он высказывал в мой адрес замечания», — рассказывал Горбачев.
Он наладил контакт и с Константином Черненко, который обожал отдыхать в Кисловодске. Сам Горбачев не скрывал такого факта в своей биографии: «У нас были очень хорошие человеческие отношения».
Также считается, что его перевод в Москву лоббировал Суслов — эту версию выдвигал помощник Андропова, журналист Виктор Шарапов. Расчет был прост: старикам на вершине власти требовалась «свежая кровь», а разумный Горбачев не стал бы тянуть одеяло на себя, помня о своих благодетелях. В определенной мере выходцу с юга России помог случай. 17 июля 1978 году умер его давний наставник Кулаков, отвечавший в Политбюро ЦК КПСС за сельское хозяйство. В свою очередь, он был выдвиженцем Черненко. Горбачева сочли в какой-то степени учеником покойного, решив, что он сможет успешно продолжать его работу.
17 сентября 1978-го по инициативе Андропова состоялась легендарная встреча «четырех генсеков». Руководитель партии и председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев по дороге на отдых вышел из поезда на вокзале Минеральных Вод вместе с сопровождавшим его Черненко. Туда же из своего любимого Железноводска прибыл и Андропов. Сам Горбачев впоследствии называл это событие «смотринами» кандидата.
Судя по всему, после непродолжительной беседы Брежнев составил положительное мнение о 47-летнем «хозяине» Ставропольского края.
И вопрос по вхождению Горбачева в когорту избранных был решен: 27 ноября 1978-го он был избран секретарем ЦК, ровно через год стал кандидатом в члены Политбюро, а еще год спустя, 21 октября 1980-го, — членом Политбюро ЦК КПСС. Одновременно от обязанностей члена Политбюро был освобожден Алексей Косыгин по его просьбе и по состоянию здоровья.
Дорога из кандидатов в члены, занимавшая у большинства долгие годы, покорилась Горбачеву за 11 месяцев. Это был неслыханный взлет. Ему отдали предпочтение перед семью претендентами, давно ждавшими своей очереди. Например, министр культуры СССР Петр Демичев пребывал в статусе кандидата с 1964 года (он так и не стал членом Политбюро). В списке также значились получившие впоследствии широкую известность как президенты Азербайджана и Грузии Гейдар Алиев и Эдуард Шеварднадзе.
Впрочем, историк-диссидент Михаил Геллер довольно скептически оценивал ту деятельность Горбачева, ради которой его, собственно, и взяли в Политбюро:
«1979 год был неурожайным, 1980-й — тоже, 1981-й — еще хуже. Со времен коллективизации не было таких плохих урожаев, зато никогда не делал такой стремительной карьеры руководитель, отвечавший за сельское хозяйство».
Говорили даже, что «влияние Горбачева росло обратно пропорционально количеству собранного зерна».
Тем не менее современники отмечали работоспособность Горбачева, его природное обаяние, красноречие и кипучую энергию. Все эти качества он вынес еще из студенческих времен, когда прослыл радикалом и чуть ли не диссидентом, что не помешало ему стать комсомольским вожаком.
11 марта 1985 года Горбачев был избран генеральным секретарем ЦК КПСС: этот пост тогда вновь освободился после смерти Черненко. Предложение по его кандидатуре вынес на заседание глава МИД СССР Андрей Громыко. И в этом случае Горбачеву отдали предпочтение перед конкурентами как молодому и прогрессивному лидеру. В первый же день пребывания на высшем партийном посту он говорил о гласности и ускорении. В тот момент Громыко оставался последним из шести возрастных функционеров, занимавших руководящие посты в партии и государстве на протяжении многих лет. Однако после кончины Черненко он сам внезапно отказался от претензий на должность генсека ЦК КПСС. Расчетливый дипломат не собирался уходить с политического Олимпа, но хотел выторговать для себя более спокойное место председателя Президиума Верховного Совета СССР, высшую должность в государстве.
«Не за горами мое 80-летие. После перенесенного «легкого инфаркта», да еще при аневризме, да еще операции на предстательной железе, думать о такой ноше, как секретарство, было бы безумием», — объяснял он свою позицию.
В схватке за пост Горбачев обошел таких серьезных соперников, как первые секретари Московского горкома и Ленинградского обкома Виталий Гришин и Григорий Романов. В самом начале своей деятельности Горбачев произвел масштабные кадровые перестановки в высших эшелонах власти. Были смещены или отправлены на второй план чиновники и функционеры, работавшие с Брежневым.
Их места заняли Александр Яковлев, Егор Лигачев, Николай Рыжков, Борис Ельцин, Анатолий Лукьянов, Шеварднадзе.
Последний сменил Громыко во главе МИД. Отношения между новым советским лидером и ветераном дипломатии позднее так сильно испортились, что в 1988 году Громыко лишился поста председателя Президиума Верховного Совета СССР, на котором его сменил как раз Горбачев. Провожая Громыко на пенсию, он на заседании Политбюро сказал, что «тот заслуживает огромной благодарности от всех нас, всей партии и страны». В последние месяцы жизни отставник сильно критиковал политику Горбачева.
«На ногах у него все время висели гири прошлого, — говорил о Горбачеве в 1996 году его сподвижник Александр Яковлев, отвечавший в горбачевском Политбюро за идеологию и культуру. — Кроме того, была еще очень нелегкая задача: убедить правящий клан в необходимости перемен. Горбачев очень хотел изменить международную ситуацию. Я свидетельствую, что он искренне стремился прекратить «холодную войну», он прекрасно знал, чего нам стоит «холодная война». Как она высасывает последние соки из страны. Второе: он хотел, конечно, демократического развития социалистической системы. Ведь как он выступал на закрытых заседаниях, разных совещаниях первые полтора года: надо устранить это, надо развивать то, надо с карьеризмом и бюрократизмом воевать, но во имя и укрепления социалистической идеи. То есть совершенно правильные вещи говорил, но все ради укрепления социалистической системы!»
Газета.ру
