Видео
В мире
Это не первый случай, когда в Латвии за халатное отношение к пациенту осужден врач. В сентябре 2016 года, например, был вынесен приговор анестезиологу-реаниматологу из больницы Саулкрасты, не оказавшему помощи больному с инфарктом.
Приговор вступил в силу
Артем умер в Даугавпилсской региональной больнице (ДРБ) в августе 2010 года. Сейчас ему было бы уже 19 лет, но Артем так и остался маленьким мальчиком, который в ту страшную ночь кричал от боли. Он умер от разрыва желудка, и многие свидетели из числа медицинского персонала, опрошенные судом, подтвердили, что Артема можно было спасти.
6 марта 2017 года Латгальский окружной суд признал доктора Василия Христенко, заведовавшего хирургическим отделением ДРБ, виновным по статье 138, ч. 2 УК ЛР. Прокурор просил, чтобы к врачу применили максимально возможное наказание – заключение на пять лет. Однако суд определил доктору условное заключение на два года с проверочным сроком еще на два года. 16 октября 2017 года Верховный суд отклонил кассационную жалобу адвоката подсудимого, и приговор Латгальского окружного суда вступил в силу.
Минута за минутой
Корреспонденты газеты «Динабург», пристально следившей за разбирательством, побывали на одном из промежуточных судебных заседаний и описали детали происшествия:
«Процесс начался с показаний Лидии Прокопьевой, матери погибшего мальчика, которая в тот трагический момент находилась в Англии и которой пришлось вновь переживать, вспоминая все до мельчайших подробностей. Ее попросили начать с самого раннего детства Артема, чтобы прояснить общее состояние здоровья мальчика.
В детстве Артем по случайности выпил уксус, но врачи его спасли. Мальчик рос физически и умственно здоровым, активно занимался спортом. Два раза, правда, попадал в больницу из-за проблем с пищеварением, но оба раза все заканчивалось хорошо после обычного промывания желудка.
Бабушка Артема – Евгения Троицкая, на руках которой на протяжении нескольких часов, крича от боли, умирал внук, не смогла сдержать слез, поминутно восстанавливая хронологию тех событий.
В тот день, 11 августа, бригада «скорой помощи» приехала минут через двадцать после вызова. Осмотрев Артема, медики приняли решение отвезти его в больницу (уже в предварительном диагнозе врач неотложки высказал верную догадку о болезни, которая впоследствии погубила Артема. «Кишечные колики? Острая перфорация желудка с перитонитом?»). Уже в приемном покое ДРБ у ребенка был взят анализ крови, сделан рентген желудка и УЗИ. Осмотрев Артема, доктор Ефремкин (хирург приемного отделения ДРБ) определил его состояние, как тяжелое, сделал в карте отметку «Перфорация язвы желудка?» и громко крикнул: «Срочно в детскую хирургию…»
В 11-ю палату Артема привезли в 23.00. Через 15 минут в палату пришел Христенко (на тот момент дежурный врач и заведующий детским хирургическим отделением ДРБ). Он осмотрел Артема визуально (!), стоя возле кровати.
– Увидев шов на животе Артема, спросил: что было с ребенком? Я пояснила, что в два года внук выпил уксусную эссенцию, в результате чего получил сильнейший ожог желудочно-кишечного тракта. Потом Христенко спросил: кто я такая. А когда узнал, что я «просто бабушка» и у меня нет доверенности на ребенка, сказал, что по латвийским законам: «Ты никто!»... – цитирует бабушку ребенка газета «Динабург».
Евгения набрала номер телефона дочери, мамы Артема, которая в тот момент находилась в Англии. Но доктор наотрез отказался говорить с мамой Артема. «Мне это не надо», – сказал Христенко и ушел. В обвинении говорится, что доктор Христенко имел достаточно знаний и информации о состоянии пациента, чтобы помочь мальчику, и должен был по крайней мере поместить его в отделение интенсивной терапии, где при помощи датчиков и приборов врачи могли отследить ухудшение его состояния. Но доктор Христенко этого не сделал, и больше в палате № 11 той ночью бабушка его не видела.
«Доктор в период с 0.15 до 8.00 часов не обеспечивал наблюдения за пациентом, не вызвал специалиста интенсивной терапии и... не освободил переполненный желудок пациента путем хирургической операции, что было жизненно важно при ухудшении его состояния и усугубляющемся шоке».
Из решения Верховного суда
Делали уколы, вставили зонд
Правда, через какое-то время ребенка отвезли на медицинские процедуры. Нюанс: перед этим медсестра попросила Евгению подписать разрешение на проведение процедуры гастроэндоскопия. В глаза Евгении сразу бросилась фамилия доктора Олейникова на бланке, но она не придала этому значения. Только потом она узнает, что В. Олейников – это лечащий врач Артема, который заступит на дежурство только в 8 часов утра.
Когда внука обратно привезли в палату, Евгения увидела, что у ребенка через носик был вставлен зонд. При этом было очевидно, что лучше ему не стало. «Бабушка, миленькая, помоги!» – кричал мальчик от нестерпимой боли. Но истошный крик о помощи слышали только маленькие пациенты, которые находились в одной палате с Артемом и которые от испуга натягивали себе на голову одеяла.
«Через какое-то время пришла медсестра и сделала Артему два укола, – рассказывает Евгения. – Инъекции медсестра делала через каждые два часа. Но действия уколов (подозреваю, что это были анальгин и димедрол) хватало на минут сорок. Артем впадал в некое забытье, а потом начиналось все по новой.
Ровно в 8 утра следующего дня (12 августа) в палату пришел доктор В. Олейников. Осмотрев Артема, он сделал предписания: сделать укол ношпы и поставить капельницу, которую так никто и не поставил. В 8.20 Артема опять увезли куда-то, потом привезли. По словам бабушки, мальчик был настолько обессиленным, что никаких эмоций на лице уже не было.
Суета вокруг пациента началась после рядового обхода докторов, в их числе Евгения заметила В. Христенко. После их ухода в палату принесли весы. Попытались поставить на них Артема, но ноги уже не держали мальчика. Было очевидно, что мальчик угасал на глазах тех, от кого ждал своевременной помощи.
Не сразу нашли «кобру»
Врачи приходили в палату друг за другом и уходили. В конечном итоге Артема на каталке, на которую ребенка постоянно клала и снимала сама бабушка (а где же в это время были медсестры и их помощники, то есть санитарки (?!), повезли на гастроэнтероскопию. Не довезли. Не нашли нужного размера так называемой «кобры».
«Когда об этом узнал Олейников, он лично стал искать эту «кобру», выбрасывая на пол из стола попадавшие ему под руку предметы. Было видно, что он очень нервничает», – сказала суду Евгения.
Показания второй бабушки Артема – Тамары Шапо – пролили свет на то, в каком состоянии ребенка увезли в операционную. «После того как Артема привезли после проведения какой-то манипуляции, внук со мной уже больше не разговаривал. Затем пришел доктор Олейников. Спустя какое-то время зашли Христенко и заместитель руководителя ДРБ. Ничего не сказали и ушли. Потом пришла медсестра, которая измерила давление Артему и на мой вопрос, сколько, нервно сказала, что ноль».
После этого Артема опять увезли в операционную, и живым бабушка его больше не видела…
Мама также сообщила суду: «Артем, когда я разговаривала с ним по телефону, плакал, кричал и жаловался, что очень болит живот…» На вопрос защиты, что говорила бабушка Артемки (именно она доставила мальчика в больницу) маме по телефону, Лидия ответила: «Она сказала мне, что Артем очень странно себя ведет, мечется, его нужно держать!» Мама Артема также рассказала, как пыталась поговорить с доктором по телефону, чтобы рассказать о том, как мальчику помогали медики в Англии. Но врач наотрез отказался говорить с матерью.
Разговор состоялся слишком поздно
Разговор мамы и доктора все же состоялся, и уже по инициативе самого Христенко. Произошло это… когда было уже поздно. «Когда я уже ехала на такси в аэропорт, чтобы лететь к сыну, вдруг раздался телефонный звонок, это был врач Христенко. Он начал спрашивать, что же я хотела ему тогда рассказать?» На вопрос судьи, почему врач задавал такие вопросы, Лидия пояснила: «Он сказал, что собирается вызывать врачей из Риги». На вопрос защиты, информировал ли врач о состоянии сына во время этого звонка, мама, не выдержав, заплакала: «Когда я разговаривала с доктором, я вдруг почувствовала, что Артемка прощается со мной. Предчувствие меня не подвело…»
Матери Артемки решил задать вопрос и обвиняемый доктор Христенко. Вопросы шли невпопад, по сути, были повторами – о перенесенных мальчиком в раннем детстве операциях.
Был опрошен и отец Артема Сергей Шапо. И вновь оказалось, что врач тогда не пожелал разговаривать с отцом, который также хотел рассказать о госпитализации Артема с таким же диагнозом в больницу Страдыня, – тогда мальчика отпустили домой в тот же день – после обычного промывания желудка!
Далее поочередно перед судом предстали свидетели-медики: хирург Алексей Ефремкин, дежуривший в ту ночь в приемном отделении, вызванная ночью на проведение УЗИ радиолог Барбара Нарцишко, дежурная медсестра Эльза Далецкая, на второй день были приглашены врач Владимир Олейников, санитарка и мальчики, лежавшие с Артемом в одной палате. На третий день были опрошены врачи Дырман, Туронок и Назарова.
Из показаний следующего свидетеля доктора В. Олейникова суд узнал все до мельчайших подробностей с момента его прихода на работу, в том числе и то, что мальчику не была поставлена «система». Рассказал и о том, что во время операции в желудке были обнаружены твердые массы пищи, а потом, что в стенке желудка было большое отверстие. Рассказал и о том, что сердце мальчика во время операции трижды останавливалось.
Прокурор Виктор Бузо, опрашивая свидетеля, выяснил, что в случае критической ситуации в больнице есть возможность вызвать любого необходимого специалиста, что в больнице имеется все необходимое оборудование, чтобы помочь в сложившейся ситуации. Отвечая на вопрос прокурора, доктор Олейников отметил, что в случае с Артемом не были применены все возможные меры лечения!
Дежурный радиолог Барбара Нарцишко, вспоминая о том вечере, отметила, что мальчику можно было помочь, и она была уверена, что ему помогут. Дежурный хирург приемного отделения Алексей Ефремкин пришел на заседание суда с адвокатом. Вел себя странно – на конкретные вопросы отвечал общими фразами, будто боялся сказать лишнее, в ответах чаще встречалось: «Не помню». Ефремкин постоянно напоминал, что является подчиненным врача Христенко (подневолен), многие фразы были просто заучены. Дело дошло до того, что прокурор В. Бузо даже напомнил ему, что его никто не обвиняет, и допрашивают в качестве свидетеля.
Были опрошены и мальчики, лежавшие с Артемом в одной палате. Один из них рассказал суду, что Артем всю ночь кричал, что ему больно, и что спать было невозможно от постоянного крика! Дежурившая в ту ночь санитарка также утверждала, что мальчик периодически кричал от боли...»
Рассмотрение этих свидетельских показаний и материалов дела продолжалось семь долгих лет, и вот 16 октября Верховный суд отказался принять кассацию адвоката Василия Христенко. Доктор признан виновным. Можно сказать, что это торжество справедливости, однако нет тут никакого торжества.
Редакция связалась с руководителем Даугавпилсской региональной больницы Рейнисом Йокстом, который занимает эту должность последние три года. «Трагедия с мальчиком произошла не в мою бытность руководителем, но она действительно потрясла в свое время не только город, но и всю республику, – сообщил главврач больницы. – Отношение к гибели ребенка однозначное – как ни накажи врача, это не заменит матери ее сына. Нельзя говорить и о том, что мнения врачей больницы о виновности либо невиновности доктора все это время было в пользу доктора Христенко. Дело, наконец, закрыто, это важно. Что касается самого Христенко, то он снят с прежней должности и в настоящее время работает в том же отделении рядовым врачом. Претензий по работе у меня к нему нет...»
От редакции. А знаете, что хочется сказать в завершение этой статьи? Хочется сказать спасибо тем врачам Латвии, которые ни на одном дежурстве или приеме не забывают, как много зависит от их профессионального неравнодушия. Которые не позволяют себе зачерстветь или махнуть на пациента рукой, заснуть на дежурстве или понадеяться на авось. Вы – люди, выполняющие великую работу. Спасибо, что вы у Латвии есть.
Роман САМАРИН, Маргита СПРАНЦМАНЕ,
