Видео
В мире
В ту роковую смену ей нужно было помогать десяткам пострадавших, информировать отчаявшихся родственников и поддерживать даже полицейских экспертов, которым от изобилия тел, требующих опознания, становилось физически плохо. Сейчас Лайма вместе с водителей «скорой» Мартиньшем – на пенсии по выслуге лет. Но без работы не могут – пошли в бригаду неотложной медпомощи в клинику ARS. Это другая работа, другое вознаграждение за труд. Но 38-летний стаж в «неотложке» там оценили, говорит Лайма.
Озолиня была первым врачом, оказавшимся возле рухнувшего супермаркета тем страшным вечером. «Навстречу бежали спасшиеся люди, вынесли маленького Карлиса, потом выбежали три девочки, их мама осталась возле кассы», - вспоминает Лайма.
Вначале прозвучала идея послать медиков внутрь. Но врач резко возразила. «Этому школа Штриха научила – не лезть, куда не нужно. Хотели, чтобы мы вошли туда. Все стонут, уколы нужны. Мы готовили шприцы, а шли туда спасатели. Такие для нас четкие требования».
«Скорые» подъезжали одна за другой. Был момент, когда на месте присутствовало сразу 19 бригад.
«Сначала были переломы, черепно-мозговые травмы, тяжелые травмы челюсти, лицевые... Пришел спасатель – просит что-то обезболивающее, куском бетона ушибло. И бежать назад. Такой там адреналин был, что не чувствовал. А у самого тогда уже перелом нескольких позвонков был».
Всю ночь Озолиня была руководящим врачом – координировала развод пострадавших. В ее руках была книга жизни и смерти. Два списка: живые и мертвые.
«К нам приходили девочки, полицейские эксперты, что с трупами работали. Корвалол, валерьянку пить то и дело приходилось. Так много тел, они просто не могли... А у меня чувство было как когда-то на баррикадах. Спасатели делают свою работу, медики свою. Сообща. Внезапно появился кофе. Затем одеяла. Всюду было единение», - вспоминает Озолиня.
«Так много раненых, изуродованных людей одновременно я никогда не видела. Никогда! У меня спуталось число погибших. С утра считаем: у меня одно число, у руководителя работ другое. Смотрим список, а у меня после 9 стоит 11».
В то, что подлинные виновники обрушения Maxima и гибели людей понесут заслуженное наказание, врач не верит. «Если до сих пор нет, то и не будет. Гвоздь у них будет виноват. Или уборщица, которая тряпку не там положила. Не верю, нет веры».
Эта годовщина трагедии в Золитуде – первая, когда Лайма больше не работает на «скорой». Но всякий раз, когда они с шофером с нового места работы едут по вызову и видят желтый реанимобиль, говорят: наши поехали.
