Видео
В мире
«Надо было оказать народам прибалтийских государств помощь, чтобы они избавились от антинародных правительств», - так начинает свой рассказ о службе в органах генерал майор КГБ Гуськов, автор мемуаров «Под грифом правды».
Начало его биографии было стандартным для успешного советского человека 1920-30-х: родители из рабочих, анкета чистая, школа, завод, рабфак, диплом, рапсределение на Бердянский крекинг-завод. Там он быстро стал главным-инженером (прежнего посадили за «вредительство»). И вот в 1939 году его вызвали в НКВД и сообщили, что он избран в число «меченосцев партии».
После подготовки и обучения литовскому языку (о котором он и раньше понятия не имел) «ранней весной 1940 года» его в числе других чекистов полулегально переправляют в Литву. Здесь ему достается приграничный с Латвией Зарасайский уезд. Действует он нелегально, но вполне уверенно – части РККА уже стоят в стране по договору.
«Я имел подлинное удостоверение личности сотрудника литовской политической полиции «Совгума» на имя Алексаса Губайтиса с фотографией. Мне предстояло наладить контакты с некоторыми коммунистами Литвы, находившимися на свободе, и получить от них необходимую помощь в работе».
Дальше начинается самое интересное – его оценки людей, с которыми и против которых он работал.
«В свое время я познакомился с секретарем уездного отдела полиции, молодым офицером, которого я называл «Грейтае», что по литовски означает — быстрый. Грейтас ... знал досконально все дела полиции и мог оказать нам серьезную помощь. Встречаться приходилось глубокой ночью в лесу на определенном километре от города. Грейтас был исключительно честным человеком. Он передал в мое распоряжение списки личного состава полиции, данные об оружии, местах его хранения, приказы и распоряжения центральных полицейских органов по вопросам поддержания порядка, оперативные планы по разгону демонстраций и митингов. Через него мне удалось оказать необходимое влияние на руководителей полиции».
«Исключительно честный», вы поняли? Понятно, что любая спецслужба обязана работать с агентами, сливающими ей информацию, предающими своих коллег. Но не каждый решится назвать такого агента «честнейшим человеком».
Нет, вполне возможно, что Грейтас руководствовался идеалистическими соображениями (хотя скорее всего просто быстрее других понял, чья власть скоро будет в Литве). И когда поступал в полицию – буду, мол, бороться с преступностью, и когда потом сливал информацию – буду на стороне сил добра. Но едва ли Гуськов назвал бы честнейшим человеком своего коллегу, слей он оперативные данные литовцам или немцам – какими бы идеалистическим соображениями тот не руководствовался.
А как с честностью у самого Гуськова? Если понимать под этим определением человека, говорящего правду – всё в порядке. Вот он рассказывает, как его уже после установления советской власти в Литве назначили начальником госбезопасности в Биржае. НКГБ там занял дом ксендза, который приглянулся чекистам тем, что тут «помимо основного здания были вполне пригодные подсобные помещения: каменные сараи, погреба и все это подходило, как нельзя лучше, для наших нужд». Всё честно.
Но если учесть, что еще одно значение слова «честный человек» подразумевает того, «кто не крадёт, не мошенничает, соблюдает правила морали», тот ту не всё однозначно.
Вот Гуськов рассказывает, как в начале июля 1940 года предотвратил разгон полицией ликующей по случаю ввода дополнительных сил РККА демонстрации трудящихся. Для этого он направился к начальнику полиции Зарасая:
«После обмена некоторыми любезностями я спросил: «Господин полковник, что Вы намерены делать завтра, когда начнется массовая демонстрация и митинг на площади?». Не задумываясь, он ответил, что когда находится на службе, то обязан руководствоваться указаниями вышестоящих начальников, а эти указания совершенно определенны... он обязан не допустить демонстрации, а в случае необходимости вынужден будет применить оружие. Терпеливо выслушав его, я сказал: «Господин полковник, мне кажется Вы допустите серьезную ошибку в оценке политической ситуации. Ваши действия завтра могут оказаться решающими для будущего благополучия как Вас, так и вашей семьи».
Вот сами ответьте: человек, который добивается от вас чего-то (в данном случае нарушения приказа) угрозами в адрес семьи – может претендовать на то, что он «соблюдает правила морали»? Или он больше похож на классического бандита обр. 1990-х?
Начальник полиции, конечно, принял «правильное решение», благо Гуськов подкрепил его весомым аргументом: «После встречи с начальником полиции еду к латвийской границе в районе Двинска на встречу с командиром двинского гарнизона и прошу его выслать несколько танков на окраину. Зарасая к 9.00 следующего дня. Моя просьба была удовлетворена, и уже в 9 часов утра три танка и грузовик с пехотой обосновались на возвышенности на окраине города».
Да, тут не забалуешь... Впрочем, расслабляться Гуськову не приходилось и после вхождения Литвы в состав СССР.
«Подрывные действия контрреволюционных элементов проявлялись всюду, где была ослаблена бдительность народа и представителей советской власти. Особая активность в их деятельности началась тогда, когда по решению правительства была начата операция по депортации из республики руководителей буржуазных партий, карательных органов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата и других реакционно настроенных лиц... Естественно, такое мероприятие активизировало подрывную деятельность выселяемых и их семей. Не обошлось и без попыток открытого противодействия представителям народной власти вплоть до вооруженного сопротивления. Наиболее агрессивно выступающих пришлось арестовать и тем самым охладить пыл не в меру распоясавшихся».
Нет, ну согласитесь, действительно беспредельщики! Советская власть им снисхождение делает – вместо того, чтобы просто к стенке поставить, как в боевом 1919-м, нянькается с ними, предоставляет вагоны для переселения в солнечную Сибирь (а с вагонами в стране, между прочим, вечная напряженка)... Но люди не ценят отношения, ведут подрывную деятельность и распоясываются. Вот как с такими по-хорошему?..
...А 1956-м Гуськов – уже генерал - попадает в Венгрию в качестве уполномоченного КГБ по Южному оперативному сектору с центром в городе Печ. Задача аналогичная: подавить «контру», которая подрывает в Венгрии основы социализма. Для чего ему в оперативное подчинение передавалась танковая дивизия из состава советской 38-й армии. Но на сей раз не только «буржуазные элементы», но и самые что ни на есть трудящиеся ведут себя как отъявленные контрреволюционеры. Хорошо хоть венгерская армия не вмешалась.
«Что касается командира артиллерийской венгерской дивизии, то он решительно встал на сторону защиты социалистического государства Венгрии и выполнил все наши требования в полном объеме. Никаких неприятностей со стороны военнослужащих гарнизона г. Печ мы не имели».
«Решительно встал на защиту социалистического государства» – это сдал оружие советским танкистам и не выпускал солдат за пределы части.
Дальше больше. Местных гэбешников Гуськов не мог использовать. «Только одно упоминание об органах госбезопасности приводило многих [венгров] в ярость, поэтому всех оставшихся в живых и вызволенных из тюрьмы сотрудников госбезопасности по указанию Центра временно перевели на нелегальное положение».
Представляете, как местное гэбьё «наследило» в годы социалистических преобразований, что даже в городе, контролируемом советскими танками, их приходилось прятать? Но выход нашелся:
«Центр тяжести борьбы с мятежниками был смещен на Управление полиции, начальником которого был Алайош Немиш, волевой, смелый и патриотически настроенный человек, беспрекословно выполнявший все мои распоряжения».
Куда больше хлопот доставили Гуськову рабочие:
«Рабочие советы» пытались установить контроль за деятельностью партийных, государственных и административных органов, требовали узаконить право на забастовку и многое другое, что в принципе противоречило социалистическому порядку.
...Требования «рабочих советов» уже были самые абсурдные. Например — «требовать и добиваться от правительства права на забастовку».
...посыпались провокационные вопросы со стороны единомышленников «рабочих советов»: Почему не разрешают забастовки? Почему не дают право «рабочим советам» контролировать деятельность всех организаций, ведь власть должна принадлежать рабочим? и т. д.
Пришлось дать решительный отпор и предупредить, что эти песни поются с чужого голоса».
Да как же это, отец родной?! А разве Ленин не провозглашал лозунг «Вся власть советам»? Разве не диктатурой пролетариата он клялся и божился? Вот они рабочие, вот их советы, вот они сами хотят управлять собой!
Нет, это провокационные «песни с чужого голоса». А слушать и подпевать они должны песне дяди из КГБ СССР, который лучше знает ноты, знает, что тут противоречит социалистическому порядку, а что нет.
Ну что, давайте составим этот КГБ-шный словарь абсурда:
Честный – этот тот, кто идет на измену и сотрудничество с «органами» другой страны, передавая им секретную информацию.
Решительный – этот тот, кто сидит как мышь под веником, не мешая чужой армии шерудить на территории своей страны.
Патриотичный – этот тот, кто будучи облечен властью, беспрекословно выполняет все распоряжения генерала в форме чужой страны, отданные через переводчика.
Провокационные – любые ссылки на Ленина, Маркса, социалистическую демократию и прочую собственную же фигню.
Оруэлл со своим новоязом нервно курит в сторонке. Готовый «1984», реализованный задолго до этой даты.
Интересно только, хотел бы Гуськов видеть во главе своей страны людей решительных, патриотичных и честных – согласно своим представлениям об этих качествах?
Хотя постойте... Ведь с точки зрения старых гэбешников, именно такие и пришли в итоге к власти в СССР. Наверное это и называется - карма. Как там у Высоцкого? «Хорошую религию придумали индусы...»
Станислав ГУСАРОВ.
