Видео
В мире
Михаил Задорнов нередко в своих выступлениях упоминает имя Владимира Качана — своего закадычного друга. С народным артистом России, бардом, они дружат еще со школьной скамьи. Вместе учились в 10–й рижской средней школе, а подружились в школьном драмкружке.
Качан родился в 1947–м в Приморском крае, в городе Усурийске. Но родиной считает Ригу, куда родители переехали, когда ему было всего шесть лет. Отца, военного, перевели в ПрибВО. С Михаилом за одной партой не сидели — тот на год младше. Подружились в школьном драмкружке. Невыдуманных сюжетов для юморесок в драмкружке было хоть отбавляй.
"Однажды к какому–то красному дню календаря нас обязали поставить сцену, как ходоки приходят к Ленину, — вспоминает Качан. — Мы с Задорновым и еще один парень, который стал потом бандитом, играли ходоков. О ходоках мы знали, что это такие грязные бородатые дядьки в лохмотьях, в общем, знали их по изображению на одноименной картине художника Герасимова. Чтобы соответствовать внешнему виду как можно правдоподобнее, мы повыворачивали всю одежду наизнанку. Школьные брюки, пальто наизнанку, на головы шапки наизнанку. Нам показалось, что должно быть достоверно. А там текст был незамысловатый. "Чего вам, мужички?" — должна была спросить секретарша, а мы должны были ей ответить: "Сестрица, землицы бы нам". Дальше она должна была нас пропустить к Ленину. И вот она спросила: "Мужички, чего вам?" А мы имели неосторожность друг на друга посмотреть и увидели, какие мы дегенераты во всем этом. Все такие краснощекие спортсмены, тогда же все занимались спортом, Задорнов — ручным мячом и легкой атлетикой, я — легкой атлетикой, в общем, все такие крепкие ребята. Какие ходоки полуголодные? Какой землицы? Посмотрели друг на друга, начался хохот, шапки засунули в рот, слезы из глаз. Секретарша строго продолжает: "Чего вам, мужички?" — и она не врубается совершенно. И тут кто–то из нас, пытаясь подавить хохот, не помню, по–моему, Задорнов, выдавил из себя писклявым голосом: "Землицы бы нам". И тогда просто началась истерика у всех. Потом учительница по истории вбежала за кулисы и говорит: "Я вам этого так не оставлю, в зале члены РОНО".
В драмкружке была девочка, в которую были влюблены и Миша, и Володя. В спектакле "Бедность не порок" по Островскому Качану повезло — у его героя была сцена с главной героиней, которую играла эта девочка. Он должен был взять ее за руку и сказать: "Ручка–то какая бархатная!" Это по сценарию. А в жизни Качан умудрился ей вложить в руку и любовную записочку.
Задорнов и Качан вместе пели и в школьном хоре. И там не обошлось без приколов. В знаменитой песне "Орленок" меняли слово "орленок" на "козленок". Но это сходило с рук.
— А если серьезно, то именно 10–й рижской школе я обязан тем, что стал актером, — вспоминает Качан. — В драмкружке мне нередко доверяли главные роли: и героев–любовников, и красноармейцев. Тогда и зародилась мечта о настоящем театре.
В старших классах он начал серьезно заниматься чтением — с ним работала театральный педагог Марья Григорьевна Секирина. На школьных вечерах читал басни, прозу, стихи. Следил за реакцией одноклассников. "Когда я понимал, что этой абсолютно хулиганской аудиторией каким–то образом умею владеть, они почему–то затихают и внимательно слушают, а читаю Рождественского и Евтушенко, допустим, тихо–тихо становится, я понимал, что в этом какой–то артистический гипноз".
Юноша был амбициозный, решил поступать лишь в один вуз — Щукинское училище. Но с ходу не прошел — слетел с 4–го тура, и до общеобразовательных экзаменов его не допустили. Правда, педагоги обнадежили, что в ноябре может состояться дополнительный тур. Если что — уведомят. Но сидеть на чемоданах не хотелось. Вернулся в Ригу и на одни "пятерки" сдал вступительные экзамены на филфак ЛГУ. Не щукинское, но конкурс там в те годы тоже был внушительный. "Уже начал серьезно заниматься, уже была латынь, уже была какая–то общая тетрадь, уже была скука смертная… Ну, как–то начал втягиваться потихоньку. И вдруг в квартире раздается звонок, а следом приходит письмо, что сейчас будет дополнительный набор. Я, бросив все, конечно, вопреки воле родителей, которые не хотели, чтобы я уезжал в другой город и оставался вообще без присмотра, поехал. Даже педагогам в университете не сказал ничего. И поступил".
Наконец он в Москве. Соседом по комнате в общежитии стал Леонид Филатов, дружба с ним завязалась всерьез и надолго. "Мы с ним всегда, как говорится, смотрели в одну сторону, одно и то же любили и одно и то же ненавидели. На стихи Лени я написал около пятидесяти песен, из них в постоянном репертуаре примерно тридцать".
Вкус успеха на сцене Качан ощутил скоро. В 1969–м по окончании училища его пригласили в московский ТЮЗ. Роль Д’Артаньяна в "Трех мушкетерах" принесла популярность. Поклонницы звонили домой, разрисовывали подъезд, писали письма.
Через какое–то время Анатолий Эфрос позвал "Д’Артаньяна" в театр на Малой Бронной. Отказаться от такого предложения молодой артист не мог. С Эфросом проработал два года, а потом остался без театра и без ролей. В отчаянье не впал: стал сочинять песни, которые принесли новую популярность. Его признали своим отечественные барды.
"Я собрал у себя в квартире трех музыкантов — виолончелиста, гитариста Андрея Белова и флейтиста, и стал придумывать. Я даже не знаю, способен ли я сегодня на такой подвиг. Просто сидели у меня в комнате, и я пел песни на стихи Леши Дедурова, царствие ему небесное, и все аранжировочные моменты тут же придумывал из головы, потому что музыкальной грамоты в профессиональном смысле я не знаю никакой", — вспоминает Качан.
А визитной карточкой барда Владимира Качана стал романс из фильма "Звезда пленительного счастья", написанный на стихи Окуджавы. Услышав исполнение, Леонид Утесов пригласил артиста в свой театр. Между прочим, в фильме романс вначале должен был исполнять любимец дам Сергей Захаров. За него был автор музыки Исаак Шварц, но режиссер ленты Мотыль убеждал композитора, что петь должен Качан. И убедил.
Ролями в кино Качан, честно говоря, мне не запомнился. У него их более 20, но в основном второго плана. Хотя несколько лет назад сыграл главную роль — в фильме "Время радости".
"У киношных режиссеров какой–то стереотип вырабатывается, и они предлагают тебе какие–то определенные, конкретные роли, — говорит он. — Но я благословляю отвагу Германа, который снял "20 дней без войны" и взял клоуна Никулина на главную роль Лопатина. Вот это режиссер, который не раб стереотипов и представлений о том, каким должен быть артист. Он по телевизору, кстати, рассказывал, какое противодействие встречал, как люди говорили: что вы клоуна взяли на роль, как вы могли? А он отстоял, и это замечательно. Так же, как Мотыль отстаивал Игоря Костолевского на роль Анненкова".
Похоже, многое из того, к чему стремился амбициозный мальчик из Риги, сбылось. Популярность, работа, проверенные жизнью верные друзья, песни. В предисловии к одному из своих сборников Михаил Задорнов написал:" Сегодня артисты и торгуют, и становятся пошляками в угоду "большинству". Ни Володя, ни Леня (Филатов. — И. Д.) никогда до этого не унижались. Леня никогда не писал стихи по заказу, Володя никогда не сочинял музыку на стихи, которые ему не нравятся. Ни тот, ни другой никогда не меняли взглядов из–за денег. Это значит, что они очень талантливые люди… Я горжусь дружбой с Володей и Леней".
5 ноября 2015. "7 секретов" №44
