Видео
В мире
После принятия "поправок лояльности" к Закону об образовании лейтмотивом большинства латвийских учителей могут стать и, скорее всего, станут строки Игоря Губермана: "Я держусь лояльной линии с нравом времени крутым. Лучше быть растленным циником, чем подследственным святым".
Итак — большинство Сейма одобрило точку зрения, что главное — не быть (лояльным, нравственным, патриотом), главное — выглядеть, смотреться (лояльным, нравственным, патриотом). Потому что приказом, законом в подобных вещах можно добиться лишь показухи, конформизма. А большинство Сейма фактически призналось, что хочет заменить приказом политику воспитания, созидания человека, народа, их привязанности к государству. За короткое время Сейм, его большинство два раза подтвердило, что в отношениях с обществом ему ближе всего публичная двуликость советской поры. На партсобрании — одно, дома — другое.
О поправках высказались многие. Из того, что я читал, хочу выделить мнение депутата Даугавпилсского городского самоуправления Риты Строде: "Такое ощущение, что мы возвращаемся во времена репрессий по отношению к образованным людям. Почему эти люди не могут иметь своего мнения? Или, может, господин Шадурскис боится адекватной реакции людей на провалившуюся, на мой взгляд, реформу и таким образом хочет закрыть им рот?"
Сейм сказал: учителю мыслить не надо!
А почему я считаю эти "поправки лояльности" глупостью?
Во–первых, законопослушность, конечно, касается и учителей. Конечно, можно сказать, что учитель тоже должен плясать под дудку условий, определенных государством. Конечно, и на учительской службе есть понятия соответствия и несоответствия. Но это все должно быть четко, точно и недвусмысленно фиксировано в законах. Очень желательно — без извращений по отношению к учителю и его миссии.
Но если появляются утверждения, что четко сформулировать это невозможно, то, значит, появилось огромное желание оставить в этих правовых нормах щели для произвола.
Административного, властного произвола. И если министр Карлис Шадурскис говорит, что в оценке (не)лояльности нельзя ожидать такой точности, как в математике или физике, то в данном случае это утверждение — всего лишь синоним известной фразы "Лес рубят, щепки летят".
По–моему, когда дело касается людей, человека, все аспекты должны быть взвешены гораздо четче и точнее. Кстати, если помните, Шадурскис был министром и в 2004 году. Тогда у него, среди прочих реформистских идей, родилась идея "лоялизации" директоров школ. Путем обращения их в чиновники.
Потому, во–вторых, именно отсутствие дефинитивной точности, а также то, что поправки допускают чуть ли не бесконечную интерпретацию слова "лояльность", и еще допущение того, что по своей сути субъективные (частные, приватные) категории можно утвердить или отвергнуть директивно, меня склоняют к мнению, что Сейм желает сделать управление школами партийным, заполитизированным делом. Не чураясь при этом полицейских подходов.
Да, меня вполне устраивает, например, вот такая формула лояльности: "Уважительное отношение к стране и всякий честный труд на ее благо" (экс–министр образования Латвии Марите Сейле). В теории менеджмента, насколько помнится, сказано нечто похожее: лоялен тот работник, который воспринимает цели предприятия как свои собственные. А вот Минобразования и большинству Сейма, очевидно, милее вот эта формула лояльного человека: "Тот, кто выполняет условия и требования существующей власти" (Словарь латышского языка, "Авотс", 1998 г.).
Однако… Ни одна из этих и им подобных формул, по–моему, не подходит для закона. Они не точны. Из тех, которые довелось читать, ближе всего к закону мне пока кажется вот эта: "Человек, который соблюдает законы и платит налоги". Потому что она допускает возможность оперирования конкретными фактами, а не лишь властными или административными домыслами, прихотями и предвзятостями.
Но в том–то и беда, что господам нашим нужен такой закон, чтобы фактически не закон, а они сами определяли, кто в какой школе есть кто. Но и при таком раскладе следовало бы набраться смелости и четко сформулировать свою "идеологию". Принять закон, что ли, который сформулировал бы для нас "правильные" научные подходы и направления, "правильные" пути изучения истории, "правильные" отношения с соседями, с людьми… А то ой как хочется выкинуть из школ всех голосующих за объединение "Согласие", да руки связаны. Развяжите их! Покажите себя!
Сейму следовало бы наряду с принятием этих "поправок лояльности" в едином бюджетном пакете заботиться не только о бюджете "охоты на ведьм" Минобразования, но также принять инструкцию, которая бы четко определяла, как же именно, на какие темы учителю следует говорить, чтобы получить удостоверение лояльности. Вместо этого
Сейм предпочел примитивным образом подтвердить тезис Бернарда Шоу: "Лояльность — свобода от необходимости мыслить".
Печально, но уровень этих поправок склоняет школы к интригантству, к затуханию самостоятельно мыслящих, свободных, а значит, наиболее творческих учителей. А при попытках разобрать кляузы путем объективации частных факторов и так, как начальству угодно, — я предвижу многие судебные процессы по отстаиванию людьми своих прав человека. Многие учителя из–за этой вот глупости действительно могут оказаться перед выбором — сохранить честное имя или работу.
Учитель обязан глупость называть глупостью
В–третьих, труд учителей, равно как и государственную власть, оплачивает общество. Значит, общество, значит, учащиеся, студенты имеют право получить осмысленную, объективную оценку состояния страны. Наряду с правдивым объяснением, почему оно такое. В чем причины? Подлинную оценку, а не угодные власти, коалиционным партиям, функционерам ЕС и пр. представления.
Да, мнений о "поправках лояльности" было высказано много. В том числе — учителями. Но что–то я не заметил широкого публичного, коллективного обсуждения вот этих поправок учителями, родителями, обществом.
Профсоюз работников образования и науки, правда, высказался. Отрицательно. А профессиональное сообщество как таковое, пожалуй, отмалчивалось. Странным образом это мне подтвердило исследование "Престиж учительской профессии в Латвии", проведенное данным профсоюзом. Там, например, сказано, что 57,3% учителей считают, что их профессиональная свобода в целом под угрозой. 13,2% считают, что полностью. 72,4% учителей считают, что их работа слишком контролируется.
Как ни странно, эти вот проценты мне говорят, что никакие поправки лояльности вовсе не нужны. Вот власти к учителям нелояльны, а учителя к властям — лояльны сверх меры.
Потому как, если речь шла бы о трактористах или токарях, я бы смотрел только на власть. Но тут ведь речь о передовом, так сказать, отряде среднего слоя, об основе нашей интеллигенции.
Получается — о такой, которая не то чтобы о власти, даже о себе, о своем состоянии как общность и слова сказать не может. Наверное, по причине лояльности.
Хотя, на мой взгляд, учителя даже обязаны давать ценностные ориентиры и глупость (в том числе исходящую от власти) называть глупостью. Конечно, обосновав, почему это так. И не оглядываясь на "верхи", не страшась их реакции. От неадекватной реакции "верхов" их должен защищать закон. Учитель, который способен быть лишь рупором власти и не является ее оценщиком, на мой взгляд, не учитель. А "поправки лояльности" допускают уродливое отношение власти к учительскому долгу.
Наряду с тем, что упомянутое исследование убедило меня в ненужности подобных поправок как таковых, оно еще помогло мне констатировать, почему они есть и почему носят не парламентский, а скорее узкопартийный, ладно, коалиционный характер. Потому что слово "учитель" в них, к сожалению, следует читать как "русскоязычный учитель". А он и к родителям в Россию съездит, и за "Согласие" проголосует, и к памятнику Победы сходит… Нелояльный наш.
Поправки угодничества
В–четвертых, даже если эти поправки инспирированы, как говорят, одним человеком — учителем 40–й рижской средней школы Владиславом Рафальским (хотя… названо число — 30 подозреваемых в нелояльности), они относятся ко всем. В более широком контексте — не только к учителям.
В той же теории менеджмента среди факторов, способствующих лояльности, называются: положительное отношение администрации к работникам; высокая степень подключения работников к решению проблем предприятия; четкая связь результатов труда с заработной платой; хороший психологический климат; низкий уровень стресса. Так вот, хотя бы на таком уровне, который из этих факторов Сейм четко осуществлял с стране, а Минобразования — в своей отрасли. Кроме того, и учителям, и медикам приходилось ходить в Сейм, чтобы точно указать законодателю на принятые им же нормы, законы, которые он сам и не выполняет.
Что же сейчас получается? А то, что этими поправками Сейм своеобразно пытается переложить свои обязанности, которые он не в состоянии как следует выполнить сам, на учителей. Вы, мол, должны вдолбить детям то, что мы делаем то, чего не делаем. Это ваша учительская обязанность. Иначе уволим.
Но разве не Сейм самым прямым образом и прежде прочих в ответе за то, каким мы видим свое государство по будням, каким мы видим народ, его телодвижения и возможности каждого человека осуществить свои мечты именно здесь? Вот если с этим все будет как надо, то, прославляй мы Россию, отрицай мы оккупацию хоть взахлеб, хоть заикаясь, — никакого существенного эффекта это иметь не будет.
Латышский писатель Марис Берзиньш утверждает, что у нас в Латвии не демократия, а пародия на демократию.
Данные "поправки лояльности" — тому подтверждение. Возможно, чтобы название больше соответствовало содержанию, лучше было бы их назвать поправками конформизма. Или поправками подстраивания, угодничества.
Виктор АВОТИНЬШ.
