Трагический заплыв критика Дмитрия Писарева

Талантливый литературный критик утонул на Рижском взморье* Когда–то одним из самых известных зданий на улице Бривибас была гостиница "Франкфурт–на–Майне". Деревянное двухэтажное здание находилось на том месте, где в 1970–е построили "Ригас модес". То была первая гостиница, построенная за чертой Старого города. Постояльцев она начала принимать с 1860–х. В 1920–е гостиница славилась лучшим кабаре Риги — "Альгамбра". Именно там Оскар СТРОК впервые исполнил знаменитые "Черные глаза". До войны в "Альгамбре" выступали гастролировавшие по Латвии Алла БАЯНОВА, джазовый композитор и трубач Эдди РОЗНЕР. А на заре открытия в отеле жил человек, послуживший Ивану ТУРГЕНЕВУ прообразом Базарова в "Отцах и детях", один из лучших литературных критиков России — Дмитрий ПИСАРЕВ. В 1868–м, когда ПИСАРЕВ приехал в Ригу, отель считался далеко не лучшим, хотя и был новейшим. Современник писал, что там насчитывалось 15 номеров, которые не отличались чистотой. Оно и понятно: на всю гостиницу приходился один слуга. Но номера стоили дешевле, чем в том же "Петербурге" в Старом городе, поэтому Писарев и выбрал их. В Ригу он приехал не один — с супругой, известной украинской писательницей Марией МАРКОВИЧ, писавшей под псевдонимом Марко ВОВЧОК, и ее сыном Богданом. 23 июня газета "Рижский ежедневный официальный справочник" в рубрике "Прибывшие в Ригу 22 июня" сообщала о приезде "г. Писарева и г–жи Маркович с сыном Богданом". Сохранился портрет Вовчок, написанный в 1864 году выпускником Петербургской академии художеств Карлом ГУНОМ. Красавица в бархатном черном платье с белыми кружевами позирует на малиновом кресле. По слухам, этот портрет под названием "Дама в черном" выкупила из парижского салона певица Полина ВИАРДО, приревновавшая Тургенева к Марко Вовчок. А уж Тургенев знал толк в женской красоте… Эту красивую, талантливую, независимую во мнениях женщину Писарев полюбил "со всем пылом нерастраченной сердечной страсти". "Милая, хорошая моя Маша! — читаем в одном из его писем. — Написавши это восклицание, я задумался с пером в руках. Не знаю, что я хотел сказать, не умею ясно выразить, о чем думал. Но основной мотив был все тот же: люби ты меня, а уж я тебя так люблю и еще так буду любить, что тебе, конечно, не будет холодно и тоскливо жить на свете. Милая, как мы с тобой можем весело работать и умно наслаждаться. Ты только приезжай…" И она приехала в Петербург. Приехала, несмотря на то что была на 7 лет старше Мити: ему 28, ей 35; несмотря на то что он слыл в официальных кругах "смутьяном и вольнодумцем"; несмотря на то что на 4,5 года власти заточили его в одиночку Петропавловской крепости за прокламацию против царского чиновника барона ФИРКСА. Можно представить настроение молодого человека, когда, выйдя из крепости, он увидел у ворот возлюбленную. "Я встретил Писарева весной 1868 года в редакции "Отечественных записок", — писал в своих воспоминаниях сотрудник журнала Александр СКАБИЧЕВСКИЙ. — Он влетел в редакцию на этот раз такой веселый и оживленный, каким я его давно не видел. "Должно быть, — подумал я невольно, — он дождался праздника своей любви!" Власти отказали в выдаче опальному литератору зарубежного паспорта, и возлюбленные решили поехать на Рижский штранд, как на немецкий манер тогда называли Юрмалу. Но вначале остановились в Риге. В гостинице "Франкфурт–на–Майне" им отвели два смежных номера в бельэтаже. За несколько дней они успели посмотреть город, встретиться с местными литераторами, издателями. Один из них — редактор–издатель латышской газеты "Маяс виесис" и журнала на немецком языке "Ди либелле" Эрнст ПЛАТЕС. (Вскоре в журнале появилось несколько рассказов Марко Вовчок в переводе Платеса.) Бывал Писарев и в клиниках, консультировался с врачами. Их диагноз не внушал оптимизма. Об этом можно узнать из письма матери Писарева, отправленного в Ригу Александру ПЕРЕЛЮ. "Милостивый государь Александр Карлович! Митя болен. Знакомый моего мужа был в Риге и сказал ему, что у Мити был консилиум и хотят делать другой. Получив это сообщение, мы сейчас же телеграфировали в Ригу… Вероятно, Вы знаете адрес Марии Александровны (Вовчок. — Авт.): доставьте ей мое письмо и скажите, ради Бога, что с Митей. Целая семья в отчаянье…" В гостинице приезжим порекомендовали пансион в Дуббельне (Дубулты), в котором можно было недорого снять комнаты. 26 июня они выехали на взморье. Маршрут в те годы был утомителен: два часа в экипаже до реки Аа (Лиелупе), паромом на другой берег и еще час пролеткой до Дуббельна. И вот, наконец, уютный симпатичный пансион возле моря. Второй этаж устроил приезжих, они заключили контракт на два месяца. Марко Вовчок в те дни писала роман "В глуши", заканчивала перевод с английского романа Дж. ГРИНВУДА "Подлинная история маленького оборвыша". Писарев готовил статьи для "Отечественных записок". Перед отъездом обещал сотруднику журнала Николаю КУРОЧКИНУ написать семь материалов. Однако случилось непредвиденное. Утро 4 июля 1868 года выдалось таким же хорошим, как и предыдущие. На небе ни облачка. Дмитрий Иванович и Богдан прибежали на пустынный пляж часов в девять — нужно было уложиться до полдесятого, пока действовали мужские часы купания. Отлично плавающий Писарев переплыл от одной отмели ко второй, отдохнул — и поплыл на следующую. В это время Богдан сам пошел в море, с размаху окунулся в холодную воду, выскочил на берег и запрыгал, чтобы согреться. Затем стал высматривать своего старшего друга. На глади моря никого не было видно. Появившиеся на пляже ранние дачники послали за рыбаками. Всем стало ясно: произошло несчастье. Только через час было найдено тело Писарева. Три врача пытались вернуть его к жизни — безуспешно. Нелепая смерть Писарева для современников была окутана тайной: он был отличным пловцом. Многие считали, что это политическое убийство. А события развивались своим чередом. Рижский полицмейстер настаивал на быстрейшем захоронении на месте — дабы погасить нежелательные разговоры о покойном среди студентов политехнического института. Вовчок же телеграфировала о случившемся в Петербург. 23 июля в Ригу приехал сотрудник "Отечественных записок" Василий СЛЕПЦОВ, командированный по заданию журнала. Охранка взяла дело на контроль. В архивах III отделения сохранилась "Агентурная записка", в которой говорилось, что "первое известие о гибели Писарева дано было Маркович известному коммунисту и литератору Василию Слепцову". С огромным трудом удалось уладить все формальности по перевозке тела в Петербург. Вряд ли это получилось бы, если бы не Николай НЕКРАСОВ. Редактор "Отечественных записок" сам ходил по инстанциям. Впрочем, на долю Марии Александровны выпало еще немало переживаний: гроб перевозили морем, и в пути судно настигла непогода, волны хлестали через борт. Суеверные матросы волновались: покойник на борту — плохая примета. С огромным трудом Вовчок удалось умолить моряков не бросать гроб в море… 30 июля на Волковом кладбище Петербурга состоялись похороны. "Не рыдай так безумно над ним, хорошо умереть молодым!" — написал Некрасов в знаменитом стихотворении. Но как можно было не рыдать — Писареву было всего 28. Он ушел из жизни в расцвете лет, во многом повторив судьбу Базарова — одного из своих любимых литературных героев. Марко Вовчок почти на 40 лет пережила своего возлюбленного — она умерла в 1907 году в возрасте 74 лет… (!) ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. В следующей публикации мы расскажем о том, где в Риге до войны останавливался Илья ЭРЕНБУРГ и с какими еще людьми и событиями связана эта гостиница… 13 августа 2015. №32