Видео
В мире
Константин Эггерт: Недавно произошел большой обмен, в частности, были обменяны российские политзаключенные на российских шпионов. И разразилась такая буря по поводу того, о чем говорили Илья Яшин, Андрей Пивоваров и Владимир Кара-Мурза на их первой пресс-конференции в зале Deutsche Welle в Бонне. Прежде всего, они мало говорили об Украине. Во-вторых, разговор шел о том, что "Россию будущего мы построим". Вы согласны с тем, что можно построить какую-то новую Россию?
- Ну, в общем, да. В целом я, собственно, этим и живу. Просто, когда начинаешь во все это внедряться и пытаться понять, как и когда это все будет, то уже становится сложнее, потому что слишком много неизвестных. А так, в общем, я думаю, что эта мысль держала ребят, пока они сидели в тюрьме, иначе довольно трудно выживать. То есть, а зачем тогда?
- Ну, просто жить частной жизнью, быть самим собой, но в другом месте. Вы хорошо понимаете, наверное, что такое уехать и адаптироваться к новой жизни. Многие адаптируются и просто становятся австралийцами, немцами...
- Я думаю, что это не из нашего окружения люди. Тем более, не те, о ком мы говорим. Те, у кого пассивная гражданская позиция, наверное, я с ними не очень встречаюсь в жизни. А те, кто что-то делал там, разумеется, они и здесь продолжают что-то делать. Это очень сложно психологически взять и вдруг сказать себе: "Все, теперь я ничего не делаю".
- Мы беседуем с вами в августе. Август 2024 года - это 25 лет со дня назначения Владимира Путина сначала и.о., а потом и премьер-министром России. 25 лет фактически на вершине власти этот человек. А есть ли у массы людей в России желание что-то изменить? Потому что… с виду ничего не меняется в подходах людей, они не говорят: "Ой, Боже, что мы наделали!" Возникает такое пессимистическое ощущение. У вас нет?
- Я очень не люблю последнее время вот это выражение "все", "масса", "люди". Но это же разные все люди. В Курске, например, люди обращаются к Путину, говорят, что на нас напали, у нас дети не спят от бомбежек, мы не можем связаться с нашими родственниками, которые остались там без связи... Это вообще идентично абсолютно началу войны. То же самое говорили украинцы. Абсолютно просто один в один. Есть такие люди, а есть другие люди, которые сидят там же и говорят: "А вы что, не знали?"… "А кто начал эту войну?"
- А что нужно сделать для того, чтобы что-то изменилось? Ну, наверное, вы скажете закончить войну, правильно? А вот это уже вызывает вопросы. Потому что сейчас мы смотрим на дискуссии, как закончить, можно ли. Можно ли сказать, что это хорошо, что украинские войска зашли на территорию Курской области и там крушат российскую армию? Некоторые говорят: "Нельзя. Так не может говорить российский гражданин". Российский политик может или не может? Что вы думаете?
- Вообще, любой гражданин может говорить все, что он хочет. Мы немножко забыли об этом. Это так написано было. Даже не обязательно при этом читать Конституцию. Я считаю, что поменять что-то можно только вниманием и любовью. Я про то, что людям действительно не хватает какой-то просвещенности. Вот тем, например, конкретным женщинам и небольшому количеству мужчин, которые обращались к Путину после нападения на Курскую область. Вот я на них смотрела, и даже не один раз. Я пыталась понять, что это за люди. То есть, это чувство, которое я к ним испытываю - это, конечно, жалость. Знаете, почему? Потому что мне жаль, что они не живут, они выживают, и это прямо видно. То есть, им некогда, они вот схватили, что было, побежали и до этого так же жили. Ну, они не просвещались. Им не до этого было. Это правда. Это чудовищно - какая-то духовная и физическая нищета, в которую целенаправленно за эти 24 года людей погрузили... Вот, мне кажется, это один из путинских таких больших очень грехов.
- Но самая главная сейчас тема - это агрессия России против Украины. Не должны ли сказать российские лидеры общественного мнения, находящиеся в изгнании: "Моя программа такая - граница 91-го года, Крым возвращается, репарации украинцам платим, Путина и военных преступников судим, Украине больше ничего не советуем… хотят идти в НАТО - пусть идут в НАТО, хотят не идти - пусть не идут"? Что вы об этом думаете, как гражданин?
- Вы знаете, я как гражданин хочу просто спокойно и счастливо жить, и не думать о завтрашнем дне, жить в своей стране, разговаривать на своем языке и быть полезным своему государству. И не спрашивайте меня, пожалуйста, что должны делать политики... Послушайте, если вы хотите услышать от меня, что я хочу, чтобы закончилась война. Ну, конечно, разумеется, она должна закончиться. Но при этом вы у меня спрашиваете, как она должна закончиться - с репарацией, с территориями, с люстрациями или как? Фиг его знает.
- А, кстати, вот вы сказали про люстрации. Люстрации должны быть?
- По-моему, да. Но только опять же, судьи кто? Я - не судья и не буду никогда. И для меня большой вопрос, как для гражданина, кто им будет. Кому я смогу доверить свой голос.
- А вот, кстати, из тех, кто сегодня есть за рубежом, эти публичные фигуры, вы кому-то доверили бы свой голос, кому-то вы доверяете?
- Ну, безусловно, да. Но это мое личное мнение. Я сейчас не буду называть эти фамилии. Это сложно на самом деле. Каким нужно быть, чтобы на более высоком уровне принимать это решение? Мне за себя решить дайте.
- Ваши дети все живут за границей. И вот для тех, кто приехал молодым за рубеж, есть ли у вас какие-то советы, как лучше адаптироваться к этой новой жизни?
- Дети всю жизнь адаптируются к новой жизни, и за этим нужно следить намного раньше начинать, чем когда они уехали за границу. Чем они более адаптивны, тем им проще. Ну а так, конечно, я лично советовала бы иметь рядом какого-то хорошего взрослого человека, которому они бы доверяли и которому бы родители доверяли. Это очень полезно в любом случае, всегда… Почему-то я заинтересовалась темой именно подростков. Я делаю проект, который называется "Где я?" Это несколько съемок в разных городах Европы, где я встречаюсь с подростками, и мы с ними в этом городе находим каких-то вот тех самых "значимых взрослых", которые уже адаптировались. Потому что подросткам сложнее, наверное, все. Твои родители, тебя берут и говорят, что сейчас мы едем в какую-то непонятную страну, где говорят на другом языке, где у тебя нет друзей, где у тебя нет близких, бабушки, дедушки, связи разрываются все, но ты не можешь сопротивляться, потому что ты полностью зависишь от родителей в этом возрасте.
Вот я стараюсь этими несколькими видео показать, что, ребята, да, это сложно, тем более вам сейчас, когда вы формируетесь как личность вообще уже более осознанно, чем все предыдущие 15 лет. Но, тем не менее, есть выход. И вот здесь, мне кажется, это все перекликается с тем вопросом, который вы первый мне задали, будем ли мы строить Россию будущего? А как иначе жить, если ты не видишь выхода? И у всех он разный. Кто-то хочет строить Россию будущего, кто-то, например, дети мои - вот им бы хотелось жить в Москве. Конечно, для них это был прекрасный город. Они были просто в счастье там. Да, они хотят вернуться в Россию, но они понимают, что это будет вообще другая страна, и у них не будет там того счастья, которое было. Но это адаптация, это новая жизнь, которую ты строишь.
- Что делает Татьяна Лазарева, чтобы заработать себе на жизнь?
- Я потеряла профессию в 2012 году. И с тех пор я пытаюсь понять, как мне зарабатывать. . Я уехала в Испанию, где мы уже много лет снимали дом. Профессии у меня уже не было. Зарабатываю я как-то так: придумываю себе что-то и зарабатываю. Какой-то систематической работы у меня, к сожалению, нет.
- А какой, по-вашему, должен быть юмор эмигрантов? Как вы думаете, над чем можно сейчас смеяться?
- Над всем всегда можно смеяться. Просто нужно немножечко в наше время понимать круг, в котором ты это делаешь. Смеяться человек начинает не сразу. Но смех - это проявление жизни, один из показателей того, что человек начинает приходить в себя после смертельного какого-то ранения, душевного или физического.
- Вы бы хотели создать какую-то такого плана программу или YouTube канал?
- Нет-нет, уже нет. Я давно от юмора отошла, еще когда работала на ТВ. Мне больше нравилась передача, с которой меня закрыли. Она называлась "Это мой ребенок". Это было про отношения родителей и детей. Это то, к чему я пришла. И я была бы счастлива продолжать в этом направлении. Вот такие передачи должны быть на телевидении. Не пропаганда и не объяснение, как вы должны жить. А вот, посмотрите, можно так, а можно так! А вот, смотрите, вам как нравится, когда ваш ребенок смеется или когда он несчастный, смотрит в глаза родителю, зная, что его будут ругать? С 2000 года на российском телевидении пропали детские передачи. Исчезло все под предлогом того, что там реклама, которую дети не должны смотреть. Там просто был маленький очень рейтинг, ну схлопывается рейтинг в детских программах, - и их решили убрать, чтобы больше зарабатывать. Куда делись эти нарративы любви, уважения, взаимодействия? Их нет.
