Видео
В мире
На любое трудное время пищевики России реагирует одним способом: массовой фальсификацией продуктов. В 1914-16 годах города заполонили суррогаты: колбаса с крахмалом, снятое молоко, собачатина вместо говядины, мокрый хлеб. Был и аналог нынешнего пальмового масла – масло кокосовое.
В годы Первой мировой наблюдалась почти такая же ситуация. Об этом рассказывает историк Елена Твердюкова в статье «Колбаса дело доверия»: фальсификация пищевых продуктов в годы Первой мировой войны» (журнал «Новейшая история России»).
Петроградская городская лаборатория в 1913-1916 годах ежегодно проводила в среднем по 2,5 тысячи анализов (см. таблицу), выявляя недоброкачественные (прогорклые, просроченные и т. п.) и фальсифицированные продукты.
Чаще всего внимание исследователей привлекал ржаной хлеб, составлявший основу рациона большей части населения страны. Несмотря на наличие скрупулезных хлебных такс, невозможно было предусмотреть в них все виды продукции, выброшенные на рынок мошенниками.
На одном из складов специально нанятые продавцом-посредником женщины из сваленных на полу гнилых комков с помощью колотушки и сита получали муку «высокого» сорта. Горький хлеб становился обыкновенным явлением, а публика даже не жаловалась на это.
Из 475 образцов хлеба, исследованных в Петроградской санитарной лаборатории в 1896-1897 годах, 77,9% были выпечены с большим содержанием воды. Исследования 1913-1915 годов показали, что качество чёрного хлеба в столице ещё более ухудшилось. Большинство проб признавались недоброкачественными вследствие плохой выпечки: мякиш был маркий, малоупругий, с избытком воды (50-54% проб). В 1915 году количество влаги в мякише доходило до 60,6%, в представленных образцах были найдены личинки мучных жучков, тараканы, грязное сено, навоз, дёготь, окурок с махоркой, плесень, семена куколя и сорных трав, крысиный помет, песок. Лишь 18 проб (6,5% от проверенных) оказались удовлетворительны.
Неудивительно, что периодически фиксировались случаи отравления хлебом. Например, за пять дней декабря 1915 года в московские больницы обратились 225 человек (евших за обедом ржаной кислый хлеб, купленный в булочных Ф. Тихомирова и его пекарне) с признаками токсического гастрита, но в действительности пострадавших было значительно больше.
Возросший в годы войны спрос на молоко (которое поставлялось и в лазареты), а также простота его фальсификации обусловили появление на рынке некачественного продукта. Чаще всего покупателю продавали снятое молоко как цельное или же просто разведённое водой. Иногда «молоко» на 85% состояло из воды.
Анализы, произведённые в 1914 году, показали также, что 45% образцов содержали менее 3% жира (при установленной норме не менее 4%). Отделение лаборатории на Балтийском вокзале, контролировавшее качество всего привозного молока и произведшее в 1914 году 7713 проб, выявило, что только 13% не соответствовали норме по жирности. Это свидетельствовало, что именно город (а не деревня) служил очагом распространения фальсификатов.
Сливочное масло традиционно фальсифицировалось салом и коковаром (кокосовым маслом). Но с началом войны и прекращением поставок кокосового масла масштабы «затратных» способов фальсификации сократились. Врачом Н.Немиловой было исследовано 16 проб масла, взятых у молочных фирм, на рынках и в мелочных лавках. Из них две представляли собой маргарин, одна имела значительную примесь творога. Остальные являлись натуральным маслом. Отчасти относительно невысокий процент фальсификата объяснялся дороговизной продуктов: уже в августе 1914 года цены на масло в Петрограде были на 20,8% выше, чем за год до этого. Для получения максимальной выгоды не требовалось ни затрат, ни материала, достаточно было простого завышения цены (в том числе за счёт подмены сортности).
Мясники нашли способ обойти твёрдую таксу, по которой разрешалось увеличивать вес куска мяса за счёт костей. Но кто мог проверить, что это за кости и откуда они взялись? Здесь открывался широкий простор для махинаций: к трём фунтам мяса прилагался довесок в полтора фунта костей и субпродуктов. Находились дельцы, скупавшие головы, ливер и кости на бойнях по 5-10 копеек за фунт и снабжавшие ими нуждавшихся в довесках мясников. А в Казани в 1915 году из 51 пробы говядины в двух были найдены довески в виде собачьего мяса и в девяти — конины. Качественное филе шло в рестораны и привилегированным особам.
«Под особым покровительством» таксы находилась колбаса. Но почти во всех лавках она продавалась подкрашенная (особенно копченых сортов) и с примесью картофельной муки. Ещё в 1913 году работниками Ревельской рыночной комиссии в 12 из 13 взятых проб была обнаружена добавка крахмала. Но попытка привлечь производителей к ответственности оказалась безуспешной «за неимением закона для установления наказания». Колбасники злоупотребили доверием и увеличили выработку недоброкачественной продукции, особенно дешёвых сортов, так что от фальсификата страдало главным образом малообеспеченное население. Например, в чайной колбасе (стоимостью 12 копеек за фунт) содержалось 15-30% крахмала, а иногда и более.
Решение проблемы многие видели в передаче дела снабжения в руки общественных организаций. В 1915 году петроградский городской голова И.И. Толстой созвал особое совещание представителей санитарной и благотворительной комиссий и городских попечительств о бедных для выработки проекта установления общественного контроля за торговлей, в том числе за доброкачественностью продуктов. Эту обязанность совещание решило возложить на участковых санитарных попечителей, которые имели бы право посещать любые торговопромышленные заведения, помещения и склады. Помимо врачей, к работе планировалось широко привлекать обывателей. Однако петроградский градоначальник А.Н.Оболенский опротестовал соответствующее постановление Думы под предлогом, что подобные попечительства не предусмотрены Городовым положением и подрывают основы государства.
"Толкователь".
