Советская Латвия: необитаемый остров в центре Риги

Возле Рижского порта, в Зиемельском районе, когда–то было немало обжитых островов: Кундзиньсала, Вейзаксала, Маза Вейзаксала. В этих местах прошли детство и школьные годы рижанина Вячеслава Александровича Голубева — с 1949–го по 1960–е.

С Ганибу дамбис около бывшего "Коммутатора" на легковушке сворачиваем на улицу Ранкас, оттуда — на Какясекля дамбис. По левой стороне — бетонный забор, отделяющий территорию Рижского порта. Горы угля, башенные краны… Сворачиваем направо — и на угловом частном домике табличка: Маза Вейзаксала.

Картина маложивописная: жалкие лачуги, протока, окруженная строительным мусором. Трудно поверить, что когда–то здесь был романтичный остров — загорать, купаться и рыбачить приезжали даже из центра Риги.

— После войны на Малой Вейзаксале было 12 двухэтажных деревянных домов, — вспоминает старожил здешних мест. — Все частные, и свободные комнаты хозяева сдавали. Мы квартировали у Цирулишей. В большом доме жили восемь семей. Печное отопление, за водой ходили к колонке — метрах в 300…

Лиго — всем миром

Владельцами домов были латыши. Потомки тех, кто жил на острове с незапамятных времен. На старинных рисунках XVII века в центре острова — усадьба, вокруг — крестьянские хижины. Шведская корона подарила тогда остров рижскому бургомистру Фегезаку. От него он и получил название — Фегезаксхольм, в латышской транскрипции — Вейзаксала.

— Никаких национальных разборок, неприязни у островитян по отношению к квартирантам не было, — продолжает Вячеслав. — На Лиго один из могикан накрывал большущий стол, за ним усаживалось пол–острова. Пиво, сыры и главное угощение — копченые угри. Он ловил угрей на протоке. Опускал на дно банные веники, ночью угри туда заползали, а утром попадали в сачок. Веники вытягивал за веревочки…

Звучали за столом и песни в честь Лиго. Мама Вячеслава — Ольга Филатовна — латышских песен знала не меньше аборигенов. Она — из старых русских, до войны училась в Правительственной русской гимназии на Гайзиня. Окончить не удалось: в 14 лет пошла работать — нужно было помогать родителям. Работа тяжелая — на лесопилке в порту.

В 1941–м Ольга Филатовна оставила Ригу вместе с частями Красной армии. На фронт пошла санитаркой.
Прошел войну и отец Вячеслава — Александр Иванович. Воевал в финскую, в Великую Отечественную был шофером — возил установки "катюша".

Послевоенная Маза Вейзаксала

Вернувшись в Ригу, родители оказались без своего угла. Какое–то время жили в Межапарке, потом переехали на Маза Вейзаксала. Семья большая: трое детей, бабушка, тетя. А ютились в двух комнатушках без удобств.

— Хотя нет, вру: одно удобство было — персональный телефон, — смеется провожатый по острову. — Второй находился у продуктового магазина — общественный. Папа одно время министра связи возил, поэтому телефон ему полагался по службе…

Но все же телефон — не собственная квартира. Лишняя иллюстрация того, что уверения националов, будто приезжим русским давали шикарные квартиры, — вранье. И плохонькие не все получали, хоть и фронтовики.

Продуктами островитяне затоваривались в местном магазинчике. Молоко, сахар, хлеб, колбаса. Сметану, яйца можно было купить и у частников — некоторые хозяева держали коров, птицу. Домашний скот пасли на острове Лакстигала — там были заливные луга.

Необитаемый остров

— На этот остров мы ходили рыбачить, купаться. Остров необитаемый, с отличным песчаным пляжем, купальней, — вспоминает Слава. — На Лакстигалу перебирались по мосткам, сбитым из бревен…
Когда вода поднималась — мостки уносило. Чаще — весной и осенью, но, случалось, и летом.

Мальчишки этому были рады: появлялась возможность подзаработать. На Ласкстигалу приезжали отдыхать из центра, и городских они перевозили на лодках. Туда 10 копеек, обратно — вот и на кино набежало.
В кино ходили на "большую землю". Не в центр — на окрестные улицы.
Рижская "Корея"

— Вот здесь был клуб — раз в неделю крутили кино, — показывает собеседник, когда мы переезжаем на улицу Катрина дамбис к двухэтажному зданию из силикатного кирпича. — А район этот называли "Кореей". Большинство домов построено во время Корейской войны (война между Северной и Южной Кореей длилась с 1950 по 1953 год. — Авт.)…

Дома двухэтажные, оштукатуренные, выкрашенные в желтый цвет. Многие строили немецкие военнопленные.

Район считался небезопасным, но военнопленные ни при чем: в общагах жило немало зеков, вышедших с зоны. Возникали разборки у местных и с островитянами. Но и те были не робкого десятка — среди вейзаксальцев хватало крепышей.

Фарцовщики района

В "Корее" жили и фарцовщики. В районе их знали по кличкам: Хохол, Фафа. На подхвате у них были ребятишки, которые смотрели, под каким флагом заходят в порт суда. А приплывали норвежские, шведские, греческие, английские, голландские…

Получив весточку, фарцовщики шли на улицу Экспорта и ловили иностранных моряков. Покупали дефицит — от нейлоновых плащей и тюля для окон до солнечных очков и импортных презервативов. Иностранные моряки тоже хотели подзаработать — потом на советские рубли расслаблялись в местных кабаках.

Первые панельные дома

В 1950–е в конце Катринас дамбис построили железобетонный комбинат. Корпуса ЖБК и сегодня сохранились — на территории Рижского порта.

— Тогда там выпускали конструкции для первых в Риге панельных домов — из шлакобетона, — показывает провожатый на производственные корпуса. — Шлака в городе хватало: ближайшая ТЭЦ тоже работала на углях. От нее по трубам шлак поступал на ЖБК. Там его смешивали с цементом — и появлялись плиты…

Продукцию ЖБК можно увидеть тут же, на Катринас дамбис. Напротив завода, на противоположной стороне улицы, — 4–этажный панельный дом из того самого шлакобетона, построенный в конце 1950–х. Первый же панельный жилмассив в Риге поднялся в Агенскалнсе. Не многие знают, что панели для этих домов сделаны из шлакобетона.

— Вот еще одна достопримечательность, — подводит меня старожил к одноэтажному старому деревянному дому на этой же улице. — Здесь жила звезда латвийского балета, заслуженный деятель культуры Латвийской ССР Геннадий Горбанев. До третьего класса мы с Генкой вместе учились. Потом его отдали в балетную школу…

Память

Первая школа, в которую пошел Вячеслав, находилась на Петерсалас — начальная. Потом была 13–я — на Свердлова.

Едем по улочкам, окружающим рижскую "Корею". Сермулиню, Маза Пиена. Последняя у старожила меньше всего ассоциируется с молоком: здесь раньше была баня. Сегодня — голые кирпичные стены.

…У Славы Голубева большая семья. Дети, внуки. Интернационал: русские, евреи, латыши… Молодежь он сюда не привозит: запущено, убого. А сам, когда есть возможность, выбирается. Чтобы вновь хоть ненадолго вернуться в те времена, когда у них со старшим братом и младшей сестрой был свой остров, где они купались, вместе со взрослыми отмечали Лиго за большим столом и зарабатывали на кино, перевозя на лодках горожан на соседнюю Ласточку…

Илья ДИМЕНШТЕЙН