Видео
В мире
16 апреля 2019 года Быков почувствовал себя плохо на борту самолета, когда летел по маршруту Екатеринбург — Уфа на встречу с читателями. После посадки самолета в Уфе Быкова госпитализировали и ввели в искусственную кому. Точный диагноз Быкова врачи не озвучивали, а сам он позднее называл случившееся с ним отравлением.
Главный редактор The Insider Роман Доброхотов рассказал кор. "Настоящему Времени" Ксении Соколянской, что следить за Быковым сотрудники ФСБ начали как минимум за год до отравления. По данным расследователей, как и в случае с Навальным и Кара-Мурзой, группа отравителей из ФСБ включала химиков из «Лаборатории» (НИИ-2 ФСБ) и сотрудников Службы по защите конституционного строя (Вторая служба ФСБ). Яд на одежду писателя, вероятно, нанесли в гостинице Domina в Новосибирске, куда Дмитрий Быков и его жена Екатерина Кевхишвили заселились 3 апреля.
— Почему вы обратили внимание на отравление Дмитрия Быкова?
— После того как мы обратили внимание в целом на отравления российских спецслужб, мы сразу стали изучать, кто в России испытывал какие-то симптомы, похожие на симптомы отравления «Новичком». И просто изучая публичные данные, публикации, мы обратили внимание на целый ряд персонажей, которые описывали свои симптомы похожим образом. Дмитрий Быков был одним из них.
На самом деле, когда он в публичном доступе написал, что у него было отравление, я с ним связывался буквально через пару дней после того, как он восстановился. И тогда уже я задавал ему вопрос: не считает ли он, что это что-то похожее на отравление спецслужбами? Потому что к тому моменту, а это был апрель 2019 года, уже вышло наше расследование про отравление Скрипалей в Солсбери, и мы уже знали о том, что существуют такие внесудебные казни.
Но тогда Дмитрий просто отмел любую гипотезу, что это может быть какое-то умышленное отравление, тем более со стороны государства. Видимо, он считал, что он не тот персонаж, за которым сейчас могут охотиться спецслужбы.
И вот когда мы уже вычислили большое количество фээсбэшников и знали об их полетах в разные города, мы стали сверять эти перелеты с подобными подозрительными случаями. И к тому же мы стали просто лучше разбираться в том, как именно работает «Новичок», какие симптомы подходят под него, какие нет. И мы еще раз убедились в том, что случай с Дмитрием очень подозрительный.
А когда мы стали изучать путешествия фээсбэшников, мы обнаружили, что сразу у трех персонажей из той же самой команды убийц, которая охотилась за Навальным, перелеты совпадают с перелетами Быкова. В этот момент для нас все стало ясно. И остальные несколько месяцев нашего расследования мы просто пытались найти какие-то конкретные подробности, а именно: где, во сколько состоялось отравление, что это был за отель, каким образом это могло быть нанесено и так далее.
— Как Быков отреагировал сейчас на данные вашего расследования?
— Я думаю, что сейчас для него это не стало очень большим таким шоком и удивлением. Поскольку уже после того, как вышло наше расследование о Навальном, он несколько изменил свою позицию насчет того отравления и стал говорить о том, что действительно эти истории похожи по многим показателям. И что его симптомы очень похожи на то, что описывал Навальный. Там есть та же самая история с самолетом, который уже вылетел для того, чтобы его спасать, и затем его пытались развернуть. То есть очень много каких-то совпадений, и он подозревал уже всерьез что-то подобное.
Я не знаю, как он отреагировал. Мы позвонили ему вчера, чтобы подтвердить, что мы точно знаем, кто и когда пытался его убить. Он был благодарен, но не сказать, что он был прямо как-то очень сильно удивлен. У меня такое впечатление, что он все-таки старается немножко отвлечь внимание от собственной персоны и как-то не придавать этому большого значения в отличие, например, от Владимира Кара-Мурзы, который, наоборот, воспринял это очень эмоционально. Для Владимира было очень важно, что мы установили конкретных людей, и он сейчас старается возбудить уголовное дело по этому поводу: ведь ранее ему уже отказали за отсутствием состава преступления.
Так что реакция очень разная, и в обоих случаях психологически ее можно понять. Потому что Владимир Кара-Мурза — политик, он хочет добиться политических последствий. А Дмитрий Быков — писатель, и я так понимаю, что он искренне не понимает, почему он оказался объектом столь пристального внимания.
Нам это тоже не очень понятно. Потому что в том числе мы видим, что следовать за ним начали за год до отравления, то есть в мае 2018 года. И в тот период не происходило вообще ничего, связанного с политикой вокруг Дмитрия Быкова. Все его поездки по регионам тоже не имели никакого политического характера, это была даже не политическая сатира, это были лекции про Карлсона, про поэзию и так далее — то есть максимально далекие от политики вещи.
— Есть ли еще похожие случаи, над которыми вы работаете?
— Да, есть достаточно много кейсов, которые мы изучаем, и по некоторым из них очень сложно работать, по отравлениям в Москве, например. Поскольку там, естественно, никакие поездки не помогают, и по биллингам телефонов тоже уже ничего не достанешь: Яровая, к сожалению, просила хранить данные только три года, а, соответственно, все более старые записи уже нигде не хранятся, и Bellingcat уже их никак не достанет, несмотря на все свои широкие возможности.
Поэтому с этими вещами сложно, но тем не менее есть разные косвенные данные, которые позволяют судить о том, что то или иное отравление связано с российскими спецслужбами. Мы сейчас работаем над некоторыми такими приметами, скажем так, которые позволяют устанавливать взаимосвязь. И да, я надеюсь, что будут какие-то еще истории в будущем.
