Сколько русских в Китае
Точных статистических данных о русской диаспоре в Китае нет. Как нет и единства мнений, стоит ли тут говорить о диаспоре. Делегаты 10-й «Конференции проживающих в Китае российских соотечественников», прошедшей в мае этого года в Пекине, сошлись на том, что данный термин некорректен. Большая часть мигрантов приезжают в Китай не навсегда, держа в уме возвращение на Родину или, как выразился один из собеседников автора этих строк, «переезд дальше в нормальную страну». Большинство сохраняют в России жилплощадь, регистрацию и активно интересуются происходящим дома. При этом в КНР эти же люди покупают квартиры и отдают детей в школы. Возможно, со временем из таких экспатов сформировалась бы полноценная диаспора, если бы не правовые особенности положения иностранцев в Китае. Получить китайское гражданство, не имея родителей — граждан КНР, почти нереально. Максимум — вид на жительство, рабочий или постоянный, в случае заключения брака с китайцем. Именно эта категория мигрантов как раз и склоняется к тому, чтобы прожить в Китае «до старости». Остальные сидят на чемоданах, без особой уверенности в завтрашнем дне.
Поэтому ротация среди экспатов очень велика. Постоянные переезды из одного города в другой — нормальная практика. Многие живут в Китае не более трех-четырех лет. Единицы могут похвастать тем, что проработали здесь 20 лет и более. Со слов Михаила Дроздова, председателя «Русского клуба в Шанхае», критичной является отметка «21 год». Именно по столько провели в Поднебесной его давние соратники по «Русскому клубу», прежде чем сменить Шанхай на страны Евросоюза.
К тому же нужно отметить, что «наши в Китае» — это такая сборная солянка из представителей всех возрастов, профессий и национальностей. Здесь и студенты, которые учатся в КНР (многие из них своего будущего с Китаем не связывают). Здесь и русские мужья и жены граждан КНР, составляющие, как было сказано выше, особую категорию. Костяк же сообщества — те, кого можно назвать «яппи» (young professionals), квалифицированные специалисты, получившие языковую и страноведческую подготовку, занимающиеся логистикой, закупками и контролем качества товаров, работающие в сфере образования, IT и консалтинге. Практически не пересекаются с ними те, кто работают в ночных клубах, и это тоже целый мир, сам по себе довольно разношерстный. Другая особенность общины — ее интернациональность. Свои землячества есть у всех выходцев из бывшего СССР, однако в «Русские клубы», которые активно стали создаваться самими экспатами более десяти лет назад, вступают не только россияне. Парадоксально, но на чужбине «советская семья народов» до сих пор жива.
В общем, с поправкой на все эти условности, получается, что в Китае сейчас находятся около 40 тысяч выходцев с постсоветского пространства, причем более половины живут в трех городах: Пекине, Шанхае и Гуанчжоу. В Пекине — около 10 тысяч человек, включая внушительный дипкорпус. В Шанхае — пять-шесть тысяч. Русские живут там, где есть работа. Поэтому много экспатов обосновались в провинции Гуандун, так называемой «мастерской мира» (до семи-восьми тысяч человек), в Урумчи, через который идет значительная часть грузопотока на рынок СНГ, а до недавнего времени и в Санье, куда приезжали на пляжи русские туристы. Показатели «русской Атлантиды», как историки называют основанный в свое время русскими Харбин, значительно скромнее. Если не считать студентов местных вузов, получается совсем мало. Причина в том, что в Харбине, где не так много ориентированного на экспорт производства и офисов международных корпораций, сложно найти достойную работу.
Еще меньше русских в городах, расположенных прямо на границе с Россией. Человек, не знающий реалий приграничья, может предположить, что именно здесь сосредоточены очаги «русского мира». Обилие русскоязычных вывесок и меню в ресторанах на русском языке, казалось бы, должны эту догадку подтверждать. Но на деле все совершенно иначе. Русские вывески нужны для туристов и самих китайцев, которые по-прежнему ценят все иностранное. Работы здесь нет, и кроме походов по ресторанам и массажным салонам, заняться нечем. Несколько лет назад в СМИ мелькала история о переезде на ПМЖ в приграничный Хуньчунь российских пенсионеров, однако сейчас, после падения рубля, перспективы этой необычной общины туманны. Ее представители жили в Китае на российские пенсии, которые в пересчете на юани сейчас сократились в два раза. К тому же пенсионеры столкнулись с проблемой медицинского и социального обслуживания, в КНР значительно более дорогого, чем в России. Продать некогда купленную «по дешевке» квартиру не так просто (в небольших городах масса строящегося жилья, так что целые микрорайоны пустуют), но выбора нет — нужно возвращаться домой.
Конец прекрасной эпохи
Привлекательность жизни в Китае снижает не только обрушение рубля. Власти последовательно закручивают гайки. Ужесточили визовый режим, за нарушение которого (например, работу при наличии только туристической или деловой визы) штрафуют на круглую сумму, депортируют и закрывают въезд в страну. Установили, что без двух лет стажа по специальности трудоустройство невозможно. Работать гидом для туристов, как это делают многие китайцы в России, запрещено законодательно. Трудоустройство иностранцев вообще разрешено только для руководителей и отдельной категории «специалистов», к которой, например, относятся преподаватели, но не официанты или танцовщицы. Для последних существует лазейка в законе — пребывание в КНР может быть оформлено как гастроли. Но большинство, конечно, работают без официальных разрешений и рабочих виз, что делает их легкой добычей полиции, регулярно получающей «сигналы» от конкурирующих бизнесменов. Другой проблемой может стать отсутствие регистрации по месту жительства. Регистрация делается в отделении полиции за пять минут, но долгое время и это воспринималось как ненужная формальность. Раньше по туристической визе и без регистрации можно было жить годами. Но лет пять назад китайские власти дали понять, что теперь рады не всем иностранцам, а только нужным и полезным, и беззаботная жизнь «лаоваев» закончилась.
Ощущение нестабильности своего положения — черта, присущая большинству экспатов в Китае. Уволишься и не найдешь новую работу — не будет законных оснований жить в стране. Визу могут и не дать, причем без объяснения причин (считается, что в «группе риска» незамужние девушки, которых китайские власти априори подозревают в занятии проституцией). Хозяин квартиры, где экспат жил годами, может резко повысить квартплату. Какое-нибудь недоразумение, раздутое в СМИ, способно обернуться взрывом общественного недовольства, направленного против иностранцев. Короче говоря, в отличие от русских, переезжающих, например, в Канаду и Австралию навсегда, «наши» в Китае рассматривают эту страну скорее как место работы, а не как новую родину.
Однако и с работой нынче не все так просто. Российский бизнес повсеместно сокращает штаты представителей в КНР. Посредники лишаются привычного заработка на закупках китайских товаров для рынка СНГ. Категория фрилансеров, время от времени подрабатывающих переводчиками при различных делегациях, постепенно вымирает — доходов от этой деятельности на жизнь в современном Китае не хватает.
Квартплата постоянно растет. Аренда одно-двухкомнатной квартиры в Пекине или Шанхае стоит 1,5-2 тысячи долларов в месяц. В глубинке цены на порядок ниже, но и достойную работу там не найти. О покупке жилья и вовсе можно забыть. Год назад в Китае обвалился фондовый рынок, и средний класс начал переводить накопления в недвижимость, предпочитая крупные города. Всего за год стоимость жилья в Пекине, Шанхае и Шэньчжэне (город на границе с Гонконгом) выросла на 40 процентов. Разница цен на перегретом китайском и просевшем российском рынке такова, что даже те, кто собирается и дальше жить в Китае, спешно продают свою недвижимость в указанных городах, чтобы на вырученные деньги приобрести пару квартир в пределах МКАД.
Однако главная статья расходов — образование. Обучение ребенка в международной школе в Шанхае обойдется минимум в 14 тысяч, а в среднем — 20 тысяч долларов в год. Речь идет о начальных классах, дальше — дороже. Стоимость обучения в школе на китайском языке для иностранцев меньше, но все равно исчисляется тысячами долларов. Если детей в семье несколько, даже самые обеспеченные профессионалы подумывают о том, чтобы переехать в Россию или Европу, где школьное образование бесплатно или стоит совершенно смешных (по китайским меркам) денег.
Еще одна важная статья расходов — медицинская страховка. Без нее лечение в адекватной требованиям иностранцев клинике может пробить брешь в любом бюджете. Но и стоимость самой страховки составляет 1-2,5 тысячи долларов в год. Для бюджета семьи из нескольких человек это серьезная сумма.
Наконец, самая заметная проблема — состояние окружающей среды. В декабре прошлого года пекинские власти несколько дней подряд объявляли красный, наивысший уровень экологической опасности. Концентрация вредных веществ в воздухе достигала 500 микрограммов на кубический метр, тогда как ВОЗ считает безопасной концентрацию до 25 микрограммов. Смог, копоть, невозможность вдохнуть на улице полной грудью — реалии, знакомые любому в Китае. Ранее в истории настолько большое число людей никогда не подвергалось столь длительному воздействию загрязненной атмосферы, поэтому последствия этого для здоровья как взрослых, так и подрастающего поколения неясны. Однако уже сейчас ухудшение самочувствия на фоне проблем с экологией — одна из самых часто называемых причин отъезда из Китая.
И все же, несмотря на падение рубля, массовый исход российских заказчиков с китайского рынка, рост цен и экологическую катастрофу, русские в КНР остаются. Количество уезжающих в последние два года ощутимо увеличилось, однако массового исхода не наблюдается.
Главная причина этого — невозможность найти работу на родине. Кроме того, большинство уверено, что в Китае намного безопаснее, чем в России. Многие не готовы отказаться от того уровня комфорта, к которому привыкли в КНР. В крупных городах экспаты пользуются развитой инфраструктурой развлечений и досуга, не существующей в их родных городах. Некоторые психологически не могут пожертвовать ощущением эйфории, возникшим после переезда из российского захолустья в 20-миллионный Шанхай с его небоскребами, ресторанами и прочими благами цивилизации. Кто-то не хочет возвращаться в страну, где принято ходить с угрюмым видом, а хамство — привычная и зачастую единственно возможная форма общения. Конечно, потом к этому быстро привыкаешь (проверено на себе), но психологический шок, возникающий в первые часы после возвращения на родину, приводит многих к желанию поскорее опять уехать в Китай.
Те же, кто все-таки решился на переезд в Россию, не скрывают: это возможно только при наличии удаленной работы, завязанной все на тот же Китай. В самой России знания и возможности людей с многолетним опытом жизни в КНР не востребованы. И дело не только в зачаточном состоянии китаеведческой экспертизы в российских госструктурах и бизнесе, но и в том, что при трудоустройстве могут возникнуть проблемы. Выпускник Пекинского университета по специальности «Экономика», в совершенстве владеющий китайским и английским языками, не был принят на работу в международный отдел городской администрации из-за того, что его диплом «не соответствует направлению деятельности»: нужен был диплом переводчика. Кандидата наук, получившего степень в ведущем китайском вузе, отказались рассматривать на вакансию в МИДе из-за «слишком длительного пребывания за границей». Список подобных коллизий можно продолжать. Бюрократия противится всему нестандартному, а община русских в КНР по-прежнему представляется чиновникам чем-то непонятным и сомнительным.
Китай никогда не станет для мигрантов из бывшего Союза полноценной родиной. Хотя бы по чисто техническим причинам. Они не смогут стать гражданами КНР, пополнив небольшую и вырождающуюся общину этнических русских, бежавших в Китай в 1920-х годах и получивших гражданство еще в середине прошлого века. Здесь они всегда будут чужаками. Но именно в таких условиях они превращаются в феномен, способный сыграть в развитии отношений с Китаем первую скрипку. Российская община в КНР существует и будет существовать, несмотря на проблемы. Это данность, которую нужно признать и научиться извлекать из нее пользу. Экспатами накоплен уникальный опыт взаимодействия с китайцами. Это не просто владение языком, это комплексное знание всех областей страноведения, деловой этики и этнопсихологии. В общем, всего того, чего сегодня так не хватает российскому государству, бизнесу, науке и экспертизе для того, чтобы в сотрудничестве с КНР наконец-то перейти от слов к делам. Деловой и экспертный потенциал наших соотечественников с опытом жизни в Китае нужно использовать. Насколько это может быть эффективно, говорит опыт тех же китайцев, которые активно пользовались знаниями и навыками эмигрантов, взявшись три десятилетия назад за строительство своего экономического чуда.