Видео
В мире
Его воздействие на внешнюю аудиторию – хоть западную, хоть балканскую – тоже вызывает вопросы. Прибытие 87 российских военных и 16 единиц армейской техники в Сербию и Боснию не вызвало привычной бури ни в мировых, ни даже в местных СМИ. Эпидемия показала, что спрос на Россию на Балканах падает и замещается другими державами, а без него Москве будет сложно придерживаться своей привычной политики в регионе – создавать иллюзию активного присутствия при минимальных затратах.
Полк и 17 тысяч
Пандемия коронавируса должна изменить мир до неузнаваемости, но пока это не касается российской политики на Балканах. Тут Москва действовала по тем же лекалам, что верно служат ей в регионе не одно десятилетие. Помощь должна предоставляться в режиме спецоперации, стремительной и военизированной, но недорогой, и подаваться так, чтобы выставить Евросоюз равнодушным и нерасторопным, а Россию и президента Путина – большими патриотами Сербии, чем сами сербы.
Поэтому не возникло вопроса о том, чтобы предложить помощь албанцам, хорватам или боснийским мусульманам – это противоречило бы многолетней линии Москвы на то, чтобы во всех балканских конфликтах неизменно занимать сторону сербов. Не было предусмотрено помощи и для стран, недавно вступивших в НАТО – Черногории и Северной Македонии.
Понятно, что эти страны и сами не спешили выстроиться в очередь за российской помощью. Во многом потому, что Россия воспринимается ими как союзник исключительно сербов. Тут Москва могла бы воспользоваться редким моментом с его общей и неполитической угрозой коронавируса, чтобы диверсифицировать свои связи в регионе, наладить диалог и с другими, несербскими силами. Но не случилось: проще оказалось эксплуатировать привычную тему исторического братства с сербами.
Традиционным остался и российский подход к содержанию помощи. Она должна эффектно смотреться в местных СМИ, а реальная польза от нее – второстепенный вопрос.
Учитывая исторически позитивный образ русского солдата среди сербов, мало какое патриотическое сербское СМИ удержится от того, чтобы показать российских офицеров, рапортующих, как они превентивно дезинфицировали какую-нибудь школу или больницу. Тут уже как-то невежливо вдумываться, насколько эта превентивная дезинфекция была необходима, тем более с массовым привлечением военных другого государства.
Цветистые благодарности сербов за любую помощь развратили Россию настолько, что она утратила всякое чувство пропорций. В дни, когда Евросоюз предложил Сербии 15 млн евро на борьбу с эпидемией, компания «Югоросгаз», наполовину принадлежащая «Газпрому», с гордостью заявила, что пожертвовала сербскому Минздраву на те же цели 2 млн динаров – то есть около 17 тысяч евро по текущему курсу.
Конечно, Евросоюз тоже любит приукрасить свою щедрость – например, 78 млн евро, которые он обещает на восстановление сербской экономики, – это не новые 78 млн, а деньги, перераспределенные из других программ, которые и так полагались Сербии. Но когда компания, которая сидит на нескольких газопроводах, распределительных сетях и импорте двух миллиардов кубометров российского газа в год, хвастается пожертвованием 17 тысяч евро – это слишком даже для сахарно-сиропной дружбы России и Сербии.
Сербская дочка Сбербанка пока не настолько утратила контакт с реальностью и деликатно умолчала о размерах своего пожертвования на закупки респираторов. Бывшая нефтяная госмонополия НИС, принадлежащая «Газпром Нефти», традиционно предоставила бесплатный бензин для пожарных, милиции и скорой помощи. Еще в 2000-е проевропейские сербы иронизировали, что Россия может предложить их стране только нефть и военных. С тех пор прошло больше десяти лет, на мир обрушилась невиданная напасть коронавируса, а Россия все равно помогает Сербии все той же нефтью и военными.
Единственная ставка
Все эти проблемы были у российской помощи и раньше, но в прошлом их удавалось успешно маскировать избыточной и наигранной благодарностью сербских властей. Любую мелочь от России расхваливали чиновники всех уровней, государственные и провластные СМИ. Расхваливали, потому что это нравилось избирателям и помогало выбить новые порции помощи и уступок из Запада, опасающегося усиления российского влияния на Балканах.
Но в этот раз все сложилось иначе. Сербское руководство и президент Вучич не стали отказываться от своей привычной стратегии – продолжили шантажировать Евросоюз геополитическими заигрываниями на стороне. Но основной упор в славословии сделали не на Россию, а на Китай.
Китай стал первой страной, которую Вучич попросил о помощи в борьбе с эпидемией. Причем попросил так, что для российской помощи, по сути, не осталось места. Если Китай, по словам сербского президента, «единственный, кто может помочь Сербии», то куда здесь втиснуться России?
За риторикой последовали другие жесты. Вучич лично поехал в аэропорт встречать самолет с гуманитарной помощью и шестью китайскими докторами. Со слезами на глазах он целовал китайский флаг и, совершенно не боясь, что переигрывает, рассыпался в таких похвалах китайцам, как будто эти шесть докторов сейчас пойдут и за день вылечат ему всю страну простым возложением рук.
Когда через две недели дело наконец дошло до прибытия российской помощи, Вучича в аэропорту уже не было и слез никто не лил. Хотя 87 российских военных на КамАЗах явно могли обеспечить сербскому президенту гораздо более эффектный задник, чем шесть китайских докторов с комплектами марлевых масок.
Постепенно к уличным билбордам с благодарностью китайскому народу и лично председателю Си добавились благодарности и России, сербские госСМИ стали уделять благожелательное внимание и российским военным, а в конце апреля их принял сам Вучич, прочитав речь на русском. Но в эти недели трудно было не заметить, что превосходные степени в риторике сербских властей, которые раньше были российской монополией, теперь куда щедрее сыплются на китайцев.
Для Белграда замена сработала успешно и для внутренней, и для внешней аудитории. В любви сербского общества к России сама Россия всегда была второстепенным элементом, а главным – неприязнь к Западу. Массовому сербскому избирателю хочется, чтобы кто-нибудь утер нос высокомерному Брюсселю и Вашингтону. Если Китай теперь справляется с этим лучше, чем Россия, то сербский избиратель будет рад дружбе с Китаем.
Реакция Запада тоже устроила Белград. В считаные дни после целования китайского флага ЕС стал включать Сербию в общеевропейские программы борьбы с коронавирусом, пообещал 15 млн евро на неотложные нужны, еще 78 млн евро – перераспределить из других программ на восстановление сербской экономики.
Еще года три назад, когда свежи были крымские и донбасские воспоминания, неожиданное появление 87 российских военных в Белграде переполошило бы весь Запад. А сейчас на них почти не обратили внимания – все смотрели, возмущались и спешили противодействовать мягкой силе шести китайских докторов и билбордов с Си Цзиньпином.
При такой предельной эффективности можно не сомневаться, что Вучич и дальше будет напирать на китайское направление. Эта тема прекрасно зайдет не только в Брюсселе, но и в Вашингтоне, чья поддержка сейчас так необходима Вучичу на переговорах по Косову. Сербия уже выходит на ведущие позиции по китайским инвестициям на Балканах, сербские полицейские активно перенимают у китайских коллег опыт в наведении правопорядка, а в этом году Китай готовится отнять у России ее главный и любимый козырь – провести с Сербией совместные военные учения. Из двух многолетних основ российского влияния на Балканах нефть теперь подешевеет, а военных заменят на китайских как более впечатляющих.
В то время как сербское руководство активно диверсифицирует свои внешние связи, Россия по-прежнему не готова отойти не только от упора исключительно на сербов, но даже от ставки исключительно на Вучича. Российские власти спешат публично защищать его от сербской оппозиции, от международной критики, от обвинений в авторитарных замашках и даже от собственных российских СМИ.
Главным и чуть ли не единственным гарантом интересов России в регионе выбран политик, который целует китайский флаг, использует аргумент о российской угрозе на переговорах с Западом и считает Вашингтон лучшим посредником в косовском урегулировании.
Этот политик все меньше понимает, что такого ценного ему готова предложить Москва, и в любой момент может отключить тумблер с восторгами в ее адрес. И тогда откроется печальная картина того, чего в реальности стоит российское влияние на Балканах – без местных ретрансляторов и усилителей.
Максим Саморуков, Московский центр Карнеги.
