Видео
В мире
В этом году выпускник РКИИГА Юрий Радзиевский отметил 70–летний юбилей. В историю КВН он вошел как капитан знаменитой рижской команды, которая в 1969 году стала чемпионом СССР. Это достижение так и не было больше никогда побито латвийскими кавээнщиками. А еще Юрий попал в Книгу рекордов КВН как самый популярный капитан. Он получил от поклонниц более 4 000 писем. О чем официально сообщается на сайте Международного союза веселых и находчивых kvn.ru. Недавно Радзиевский побывал в Риге, где проживают дочь от первого брака Лидия и внук Артур, которому 24 года. Юрий охотно заглянул в наш кабачок.
О роли КГБ
Эмиграция "лучшего капитана всех времен и народов" в Штаты обросла всевозможными легендами. Так, известный сатирик Михаил Задорнов (он тоже когда–то играл в КВН) написал, что Радзиевского выслал КГБ. Эти слова гость "7 секретов" прокомментировал с юмором: "КГБ никого не высылал. Тогда бы в Комитет госбезопасности стояла очередь!" Как выяснилось, все оказалось проще: когда президент США Ричард Никсон встречался с Леонидом Ильичом Брежневым, то спросил у него про свободу эмиграции. "У нас все свободно!" — отметил руководитель СССР. После чего тут же отдал приказ открыть ворота. Тогда в течение года уехало примерно 300 тысяч человек.
— В эту волну попал и я. Кем я тогда был? Мальчишкой, принимавшим участие в какой–то интересной игре, которая всем нравилась. Потом вел передачи на телевидении… А сегодня у меня есть даже 10–летняя японская внучка Эмма Омура. Она отличная фигуристка. Дело в том, что моя дочь Яна вышла второй раз замуж за японца. Это доказывает то, что жизнь совершенно непредсказуема. Если бы мне кто–то сказал в 69–м году, что вскоре я буду в Америке заниматься рекламой и маркетингом и что у меня будет японская внучка, то этому человеку я бы посоветовал обратиться к психиатру.
— Почему в Америке вы не создали команду КВН?
— Не до этого было. Ну кем я был тогда, когда прибыл туда? У меня не было ни работы, ни языка. А потом появились какие–то первые американские знакомые, которые хотели помочь. Когда они спросили, чем я занимался в СССР, я ответил, что у меня высшее техническое образование. И что я занимался телевидением. А значит, было бы здорово, если бы мне помогли организовать какую–нибудь встречу на ТВ. И они организовали. Причем на достаточно высоком уровне. Я попал к вице–президенту национальной широковещательной компании NBC!
Три заветных слова
— Правда, разговор происходил довольно односторонний, — припомнил с улыбкой гость кабачка. — Поскольку я по–английски совершенно не говорил. Зато этот вице–президент говорил много. Но я так и не понял, о чем. И только вытаскивал журналы со своими фотографиями, газеты, показывал статьи, в которых рассказывалось о КВН и о моих телевизионных достижениях. И время от времени повторял три слова: "Me TV job!" То есть дайте мне работу на ТВ. После моей "речи" вице–президент опять что–то долго говорил. Затем я снова повторял три заветных слова, которые выучил перед встречей.
В конце концов он сказал фразу, смысл которой я уловил: "Большое спасибо! Не звоните мне, я позвоню вам!" Я пришел домой (в подвал, где мы тогда поселились после прилета в Америку) и сказал жене: "Анна, по–моему, произошло чудо. Он обещал позвонить!" Я еще не знал, что фраза "Don't call me, I call You!" означает, что тебя попросту отшили и что у меня нет никаких шансов. Но я лелеял надежду… Все ждал, когда мне позвонит телебосс.
Прошло много лет. Наверное, тридцать. На одной вечеринке (party) в очень престижном месте я заметил того самого вице–президента. Я подошел к своим друзьям и сказал: "Ребята, это именно тот мужик, который брал у меня первое интервью, когда я искал работу после приезда в Америку". И добавил: "Смотрите, сейчас что–то произойдет!" После чего направился прямиком к своему старому "приятелю". На хорошем английском языке поздоровался. А потом забросил удочку: "Вам не кажется, что мы с вами где–то встречались?" Он пристально на меня посмотрел, а потом произнес: "Мне тоже так кажется".
То есть опять сказал для приличия. Я понял, что он меня совершенно не узнал. И тогда я ему намекнул, произнеся заветные три слова "Me TV job!". Я увидел, как у него вытянулось лицо. "Этого не может быть!" — он воскликнул, явно меня узнав. Потом мы долго смеялись. Вот такая типично эмигрантская история. Я ему весело сказал: "Вы, наверное, мне тогда звонили…" Разумеется, я шутил. Он понял, что я тогда и впрямь пришел домой и ждал его звонка, не осознавая, что меня отшили по–американски. Кстати, потом я и сам не раз прибегал к подобной уловке, обещая кому–то позвонить.
КВН по–американски
— В общем, как я понял, в Америке о КВН вам пришлось забыть раз и навсегда.
— Знаете, моя американская жизнь стала одним сплошным КВН. Вот смотрите. Моей рекламной фирме нужно заполучить в клиенты какую–нибудь крупную, солидную компанию. Но конкуренция–то огромная! И тут на помощь приходит опыт, полученный в Клубе веселых и находчивых. Обычно все начинается с приветствия. Каким–то образом ты должен заявить о себе так, чтобы тебя заметили. Потом они могут дать тебе домашнее задание. Чтобы ты подготовился, а затем показал, как с ним справился. Речь идет о маркетинговом плане по продвижению того или иного товара, чтобы вывести конкретный бренд на новую высоту.
После показа домашнего задания наступает время для вопросов и ответов. То есть для разминки. И тут тебе дают обычно даже меньше 30 секунд. Ответы требуются мгновенно! Если ты плохо ответил на вопросы, то, как говорится, до свидания. А если ответил хорошо, то можно двигаться дальше. Очень важно установить отношения с руководством компании. Это как бы встреча капитанов. В общем, Америка для меня — один сплошной КВН. Разница лишь в том, что там мне за "игры" хорошо платят.
— Где вы сейчас живете?
— В Нью–Йорке. На Манхэттене. Есть и дача в Ист–Хемптоне. Считается, что это настоящий золотой берег Восточного побережья.
Секрет успеха
— Как же вам удалось разбогатеть?
— Я строил маркетинговые рекламные агентства, а потом их удачно продавал. То есть сначала ты раскручиваешь фирму, а через 7–10 лет поступает выгодное предложение ее купить. Сейчас у меня агентство GlobalWorks Group, в котором трудятся 75 человек. Это в штате. А еще по всему миру немало нештатников. И в Сингапуре, и в Корее, и в Латинской Америке…
— Вам нравится эта сфера?
— Да. Мы занимаемся рекламой и маркетингом во всех областях, в том числе в Интернете и на телевидении, на радио, в журналах и газетах. Правда, если честно, то я уже хочу выходить. Все–таки за плечами более сорока лет бесконечного марафона. Другой вопрос, что будет после меня… Сейчас все видоизменилось. Раньше, когда выигрывали клиента, то создавалось подлинное партнерство между ним и рекламной компанией. Мы были единой командой. Плыли в одной лодке. И если ты давал клиенту то, что он хотел, такое партнерство было практически нерушимым.
Никто не могло разбить этот союз. Если, конечно, одна из сторон не сделает какую–нибудь большую ошибку. А сейчас лояльности уже ноль. Не только со стороны клиента, но и со стороны штата самого рекламного агентства. Сейчас сотрудник может запросто перепрыгнуть к твоему конкуренту. За секунду! Такого раньше никогда не было. Мы всегда славились тем, что создавали команду людей, которые, как нам хотелось, были бы умнее нас. Мы ведь продаем интеллектуальный товар. Поэтому чем лучше наши сотрудники, тем лучше компания…
Времена изменились
— Мне кажется, сейчас везде так. В том числе и в Риге. Раньше человек гордился своей компанией. А сегодня выбирают то место, где больше платят.
— Согласен. Это глобальная проблема.
— Нет ли у вас ностальгии по старым добрым временам?
— Конечно, есть. Я сейчас начал писать книгу про всю историю нашего отъезда. Рассказал о становлении в Америке. Знаете, когда–то у меня было агентство Euramerica. Оно стало первым, которое я продал. Его купила (в 1981 году) знаменитая рекламная компания Dawid Ogilry, которая считалась номером один в мире. Дэвид Огилви (1911–1999) был настоящим человеком–легенд
Дэвид Огилви жил в своем роскошном шато, то есть во дворце. Как–то приближенные ему сказали, что нашли агентство Euramerica, которое им очень понравилось. Мол, с интересной концепцией. Правда, они добавили, агентство организовано эмигрантом из Советского Союза Юрием Радзиевским. У меня до сих пор сохранился ответ Дэвида Огилви. В записке говорилось буквально следующее: "Пожалуйста, проверьте его чин в КГБ. Ниже полковника не покупайте!"
Миллионер с "погонами"
— Раз вас купили, то вы действительно полковник КГБ? Шутка!
— Знаете, с Дэвидом у меня связана еще одна смешная история. Однажды он пришел ко мне в офис. Время было обеденное. Секретарь позвонила и говорил: "У вас посетитель". Я удивился. Вроде бы никому не назначал встречу. "Как зовут посетителя?" Секретарь ответила: "Дэвид". Какой такой Дэвид? Но когда услышал фамилию, то обомлел. Для рекламщиков Огилви ведь был как папа римский. Дрожащим голосом я спросил: "А где он?" И услышал ответ: "Я попросила его подождать у лифта…" Представляете мой шок? Но в итоге мы стали частью его компании. Вся покупка произошла во время обеда.
Когда я услышал сумму, которую мне предложили за агентство, то у меня из рук выпал бокал с красным вином. Весь облился от неожиданности. Ведь в 73–м у нас, только прибывших в Америку, было всего ничего, а тут предлагают миллионы. У меня все это не вмещалось в голове. Тогда меня и назвали первым советским миллионером. А в журнале Fortune поместили мой большой портрет и написали: "Новый экспорт из СССР". Кстати, книгу о своей жизни я пишу по просьбе 14–летнего внука Джейкоба, а по–нашему — Яши. Он живо интересуется историей нашей семьи. Внук — отличный пианист. Играет уже с симфоническими оркестрами. Он приехал со мной в Ригу. Ему все тут в диковинку.
Главное было между строчек
— Вы сейчас следите за КВН?
— Мало. Раньше следил больше. Лет десять тому назад. В 2006 году побывал в Юрмале на "Голосящем КиВиНе — 2006". Сидел в жюри. Меня пригласил Александр Масляков. Современный КНВ очень сильно видеоизменился. Я не могу сказать, в лучшую или в худшую сторону. Это как сравнивать апельсин с яблоком. Так говорят в Америке. Конечно, импровизационный момент исчез полностью. Хотя он был очень интересным. То есть сегодня это уже совершенно другая передача. А наши игры шли в прямом эфире. Передачи были "живыми".
Что было и хорошо, и плохо. Нам на весь конкурс давали 40 минут. "Хорошо" потому, что все делалось на нерве. Понимаешь: твое слово вылетит, и обратно ты его уже не поймаешь. Облажаться было нельзя. И 30 секунд — это действительно были 30 секунд, которые, увы, уже нельзя было повторить. Или вырезать. Бывало, что нам задавали вопрос, команда совещалась полминуты, но хорошего ответа так и не рождалось. Однако капитан все равно должен был выйти и что–то выдать. Я шел, а сам думал: "Что сказать?" Страшное дело!
Когда вышагивал к микрофону, то переживал ужасные мгновения. А потом тебя вдруг осеняло. Если мой ответ, что называется, выстреливал, то я испытывал необыкновенное счастье. А потом за кулисы прибегали цензоры, которые меня ловили и спрашивали: "А что ты имел в виду, когда это говорил?" Я отвечал: "Ничего не имел в виду!" Но они не унимались: "Как, разве это не значит то–то?" Однако я стоял на своем: "Нет, это ничего не значит…" Потому что многое тогда читалось между строчек. Причем шутки были социального порядка.
— Как события на Украине сказались на русских в Америке?
— Никак. Я не вижу, чтобы к русским и вообще к русскоязычным эмигрантам отношение как–то изменилось. Никто нас пятой колонной не считает, — улыбнулся Юрий.
— Поздравляем с юбилеем!
Март ДМИТРИЕВ.
