Видео
В мире
В историю русской довоенной Латвии вошли два Юпатова — график, автор великолепных экслибрисов Алексей Илларионович и ученый, политик, внесший немалый вклад в разработку довоенного закона "Об образовании", Иван Ферапонтович.
Оба родились в Риге, оба — из семей старообрядцев. Но тут параллели заканчиваются. Художник был из бедной семьи, рано потерял родителей, несколько лет воспитывался в приюте, пока его не забрала к себе тетка. Иван Ферапонтович был из состоятельной семьи. Родители сделали все, чтобы он получил достойное образование, а когда пришла пора жениться, подобрали невесту из знатного рижского купеческого рода — купцов 1–й гильдии Дашковых.
Иван Юпатов родился в 1865 году. С золотой медалью окончил рижскую гимназию, а затем поехал поступать в Петербургский университет. Учился там и, согласно документам, "…из студентов Санкт–Петербургского университета поступил в сентябре 1884 года в Императорский Новороссийский университет в Одессе на физико–математический факультет по отделению математических наук, где при отличном поведении окончил в 1888 году полный курс наук и по одобрению факультетом диссертации под заглавием: "Определение времени по соответствующим высотам различных звезд (способ Цингера)…"
По окончании университета решением научного Совета за незаурядные способности в области математики ему была присуждена степень кандидата математических наук. А было талантливому потомку рижских старообрядцев всего 23 года!
Путь его вновь лежит в столицу: решает продолжить образование. Заканчивает курс механического отделения Петербургского технологического института и получает диплом инженера–технолога. Сегодня в Латвии можно быть хоть семи пядей во лбу, обладать выдающимися техническими способностями, но на практике их фактически негде применить.
Нет производств. В тогдашней России за практикой дело не стало. Молодой инженер–технолог совершенствует знания на знаменитых Путиловском и Коломенском паровозостроительном заводах, работает на металлургических предприятиях в Екатеринославле…
Технологический институт не забывает о способном выпускнике, следит, как складывается его производственная биография, и вскоре предоставляет ему стипендию для совершенствования и пополнения знаний за границей — на заводах и в научных лабораториях Германии, Бельгии, Швейцарии.
В Германии молодого инженера особо заинтересовали механические лаборатории для испытания строительных материалов. Несколько месяцев ему удалось поработать в одной из таких — в Шарлоттенбурге, под руководством профессора Мартенса.
В это время на заводах Германии идет строительство паровозов для России. Государство поручает грамотному стипендиату следить за ходом работ — "наблюдать за постройкой, приемкой и испытанием оборудования для паровозов".
Через два года, по возвращении из–за границы, Юпатов приглашен лаборантом механической лаборатории своей альма–матер — Технологического института — и одновременно преподавателем на второй курс прикладной механики.
Юпатова приглашают в качестве эксперта на заседания комитета по техническим делам в Департаменте торговли и мануфактуры, который рассматривает новые изобретения. В 1900 году, получив блестящие характеристики от своих наставников, Юпатов подает на имя директора Варшавского политехнического института заявление на место преподавателя, а в 1907–м становится директором вуза.
Но на этом продвижение вверх по ступенькам карьеры не заканчивается: в 1910–м он назначен ректором Донского политехнического института в Новочеркасске. В документах по случаю назначения говорилось, что
"24 июля 1910 года Николай II высочайше соизволил откомандировать статского советника Юпатова сроком на четыре года к исправлению должности ректора Алексеевского Донского политехнического института в Новочеркасске, с сохранением всех привилегий, связанных со службой в Царстве Польском".
Можно только гадать, на какие еще должности был бы "откомандирован" Юпатов, не случись в России революция. Вполне возможно, ученый, обладавший незаурядными организаторскими способностями, возглавил бы министерство, а может быть, стал бы и премьер–министром. Но последняя должность, которую суждено было занять Юпатову в царской России, — чиновник особых поручений при Министерстве торговли и мануфактуры.
…Гражданская война позади, надежды, что все вернется на круги своя, нет, и в 1922 году Юпатов возвращается туда, откуда в юности, окончив с золотой медалью гимназию, отправился "завоевывать" Петербург, — в Ригу.
На малой родине не до отдыха: общественная и политическая жизнь бурлит. Он принимает участие в съездах и совещаниях старообрядцев и в 1925 году по старообрядческому списку избран депутатом 2–го Сейма. Интересно, что русских партий тогда было больше, чем сегодня, хотя русского населения — меньше.
В выборах 2–го Сейма, к примеру, участвовали четыре русских списка: блок православных избирателей и русских общественных организаций; объединенный список русских волостных и общественных деятелей; список старообрядцев, а также Русская народно–трудовая партия.
Больше всего голосов набрал список старообрядцев — 20 843 (в трех избирательных округах — Рижском, Земгальском, Латгальском). Депутатами от этого списка стали двое: Мелетий Каллистратов и Иван Юпатов. После того как 2–й Сейм начал работу, русские депутаты объявили, что ими образована единая фракция, но она так и осталась на бумаге.
В 1924 году при Министерстве образования был создан русский отдел, руководить которым должны были представители русской общины. На эту должность и выдвинули профессора Юпатова. В это время в Сейме начинается обсуждение проекта закона "Об образовании". И как депутат, и как глава русского отдела Министерства образования Юпатов сделал немало, чтобы закон отвечал интересам русского населения.
В первоначальном варианте закона говорилось, что дети латышских граждан должны обучаться в латышских школах, а о русских, других меньшинствах в законе не было ни слова. Юпатов вместе с коллегами из русских партий добился внесения важной поправки: возможно обучение на русском языке и языках других нацменьшинств.
Боролся он и за то, чтобы отменить экзамен на государственном языке при поступлении в высшую школу — вследствие чего многие не могли получить доступ к высшему образованию.
От руководителя русского отдела зависела не только постановка школьного дела, но и субсидирование культурных начинаний. Юпатову удалось добиться государственного субсидирования Народному русскому театру, который возглавил приехавший в Латвию после революции известный антрепренер Константин Незлобин.
А симпатий к советской России Иван Ферапонтович не испытывал. Он был одним из немногих депутатов, кто активно выступал против подписания Торгового договора с Россией в 1927 году, считал, что это — не в латвийских интересах.
Удивительно, но советская власть в 1940 году забыла выпады Юпатова, его дореволюционное прошлое. Он умер в Риге, при немцах, в 1944 году и похоронен на Ивановском кладбище…
Илья ДИМЕНШТЕЙН
