— Вы вот недавно рассказывали про разоблачение очередной поддельной картины Малевича. И почему-то на реплики "да подделать Малевича — элементарно!" вы отвечали, что это наивная точка зрения, и на самом деле подделать его достаточно трудно. Объясните почему, а то ваше мнение кажется абсурдом, это же реально легко, сразу видно.
Действительно, качествено, на высоком уровне подделать Малевича и других великих авангардистов — трудно. Рассказываю, почему думать обратное (а тем более, озвучивать вслух) — это демонстрировать свою неискушённость.
(для простоты обобщений речь пойдет о мастерах 1-й половины ХХ века, "классического" периода авангарда, модернизма).
Пункт 1.
Потому что картина — это вещь, а не картинКа.
Когда вы пишете, что "подделать Малевича проще простого" — это явный симптом цифрового сознания.
Вы видите картинку на мониторе, репродукцию, и вам кажется, что она тождественна самой картине.
Нет, граждане!
Мы не в матрице! Мы пока еще в реальном мире!
Обычно так высказываются люди, которые еще говорят: "а зачем ходить в музей? Все же оцифровано, можно на мониторе посмотреть, в 3D-панорамах каких-нибудь". Или вот был еще более замечательный пример: "а зачем возить выставки из Эрмитажа и Третьяковки по провинциальным музеям? Надо просто в регионах в музейных залах поставить большие мониторы, и там крутить эти шедевры!". Действительно, зачем настоящие женщины, есть же порно...
ВАЖНО: репродукция в мониторе (или книге) — она НЕ аналогична картине, шедевру художника.
На самом деле вы подразумеваете не что "подделать Малевича проще простого", а что "скопировать Малевича проще простого". Это действительно так: с помощью линейки и заливки цветом скопировать абстракцию гораздо проще, чем картину любого реалиста. Но еще раз повторяю, картина — это не картинка, а вещь, предмет, трехмерный.
Именно поэтому подделать любую старинную картину достаточно сложно. Любой студент-отличник художественного училища идеально скопирует не только абстракциониста, но и Брюллова, и Рафаэля. И на фотографиях, на мониторе, их копии будут неотличимы от оригинала. А вот чтобы конкретно подделать и продать Брюллова, Рафаэля (и Малевича!) им нужно долго учиться совершенно другому, грубо говоря — подделке антиквариата.
"Черному квадрату" — сто два года. Вот этой картине Генри Пирсона 1967 года (см. ниже) — уже полтинник. Представьте себе стул, которому пятьдесят лет, и скатерть того же возраста. И стул и скатерть, которым сто лет — древесина и ткань, как они вылядят по прошествии лет, вряд ли как новенькие, правда? Они и пахнут по-другому, и скрипят...
Так вот, предмет-картина, он как стул и скатерть — в большинстве сделан из дерева и ткани. На деревянную основу (подрамник) натянута жёсткая тряпочка (холст), поверх которого уже наложены масляные, как правило, краски.
И если геометрические фигуры Малевича ты перерисуешь ровно за три минуты, то подделать остальное — это задолбаться.
Именно поэтому эксперты и оценщики всегда крайне внимательно изучают оборотную сторону картины, ибо именно оборот, на самом деле, рассказывает биографию произведения.
Эта оборотная сторона еще обычно украшена всякими надписями и наклейками, как байкер татуировками. Штамп продавца холста, в магазине которого художник купил себе отрез. Автограф автора с датой окончания. Надпись первого покупателя, что это он купил прямо в мастерской с пылу с жару. Указание, что на первой выставке эта картина была под таким-то номером (в ту эпоху не стеснялись, они же не знали, что это будущий шедевр). Таможенные наклейки, как на чемодане, что картина пересекла границу. Что картину сдали в ломбард. Что картину выкупили из ломбарда. Сургучные или восковые печати. Инвентарный номер коллекции очередного владельца, и так далее... В общем, до Второй Мировой войны зад картины авангардиста успевал обрасти кучей текстовой информации на самых разных носителях.
Итак, на дворе 2017 год. Мы хотим подделать условного Малевича (или любого другого авангардиста), линейка с циркулем у нас есть, но этого, мой юный друг, недостаточно. Нам нужно достать деревянный подрамник, которому сто лет. Причем желательно это должен быть подрамник из Петрограда (или из того города, где точно жил автор в год "создания" нашего фальшака).
Причем это должен быть подрамник точно такой же конструкции, как у настоящих "малевичей" этого периода. Потому что принесешь ты эксперту картину, а он тебе: "в том году Малевич оптом закупился подрамниками вот с такой диагональной хреновинкой. То, что ваша картина — без неё, очень подозрительно!"
(А вы же понимаете. что если вы достали подрамник из Петрограда столетнего возраста, то скорей всего, на его оборотной стороне уже есть какая-то картина. Не Малевича, конечно, а кого-то из его современников. Да, это будут не потенциальные 10 миллионов долларов, за которые вас, правда, могут серьезно взгреть, если поймают, а 1 миллион, или даже 100 тысяч, зато гарантированные, честные, и не надо будет ради них вкалывать, и перекупщикам не надо отстегивать за отмывку).
Итак, мы достали подрамник. Проверили, чтобы надписи сзади не противоречили вашей версии биографии картины. Налепили какие-то свои штампы и ярлыки, если там ничего нету (потому что это очень подозрительно, ежели ничего нету). Причем вся эта текстовая информация должна идеально подходить, когда ее начнут пробивать по архивам.
О такой мелочи, что нужна еще и правильная (хронологически и стилистически) наружная рама, я даже не упоминаю.
Отмазка "у картины нет рамы и всего остального, потому что бабушка хранила ее на даче в чемодане" прокатит только если холст выглядит реально так, как будто его хранили в чемодане. А это очень-очень сильно уменьшает цену...
Случайно найденная картина Рубенса, хранившаяся в чемодане (до реставрации)
Все швы в нашей подделке между подрамником, рамой и холстом надо плотно забить "столетней" пылью и грязью.
Потому что если картина в идеальном состоянии, эти типа значит, что ее чистили, что ее хранили в музейных условиях, а если ее так заботливо хранили, то какого черта ее сто лет никто не видел?
Из-за всех этих проблем с тем, что подделка должна выглядеть как реальный антиквариат, был придуман такой метод (подробно описан в милом детективном романе Йена Пирса "Загадка Рафаэля", рекомендую). Там, правда, на примере старых мастеров: берется, скажем, реальная старинная картина XVI века, на которой написана какая-нибудь унылая фигня, за авторством дешевого художника.
Красочный слой на ней смывается, и на освободившемся пустом месте создается новая картина в стилистике дорогого художника той же эпохи. Рама, подрамник, грязь, края холста в подтеках краски — все идеально соответствует. Но звучит метод достаточно фантастически, особенно относительно немногослойных авангардистов, особенно во втором десятилетии XXI века с его уровнем экспертизы.
Пункт 2.
Потому что у картины должны быть хорошие анализы.
Такое ощущение, что я не про историю искусства пишу, а советы юной девушке, с кем можно встречаться, а с кем нет. Тем не менее, действительно, у картины должны быть хорошие справки.
Теперь мы еще должны достать краски, которыми рисовали в Петрограде сто лет назад. Причем не просто старые краски, а конкретно той самой фирмы, которой пользовался условный Малевич. Или даже того же самого уникального состава, если эти краски изготавливались вручную кустарным методом из пыльцы, собранной феями с цветков папортника.
Потому что нашу картину перед продажей отнесут экспертам. И они возьмут с нее соскобы и мазки, и попросят подышать в трубочку. А у экспертов, если речь идет о Великих (то есть, супердорогостоящих) мастерах, есть такая вредная для нас, благородных мошенников, штука, как эталонные вещи. Это такие железобетонные подлинники, которые сам Малевич еще про жизни лично оттаранил на таксо в Третьяковскую галерею и продал за 280 рублей, о чем сохранились соответствующие документы. И эти картины уже почти век в музее висят, и эксперты их со всех сторон исследовали, отфотографировали, и профили химического состава пигментов составили. И все это должно совпадать.
Еще не следует забывать об ядерной бомбе.
Потому что анализы картин, созданных до и после первых взрывов и испытаний отличаются. И уровень радиации "малевича" должен однозначно показывать, что он был создан до. (Это я все очень грубо обобщаю, простите меня, профессионалы). Анализируют и пыльцу, попавшую в краски, лаки или там клей — были ли в тех широтах такие растения.
Анализируют ДНК древесины (какую-то работу недавно атрибутировали, кажется, Рембрандту, потому что доска основы оказалась по ДНК близнецом эталонной картины). Еще специалисты делают рентген и смотрят, что под наружным слоем, нет ли там какой-нибудь подлинной картины более дешевого художника. Смотрят в микроскоп и анализируют характер мазков художника, его почерк, тип использованных кистей, наклон руки. Лаборатория — это круто! (Если, конечно, не подкупить эксперта).
Тот свежеразоблаченный поддельный "малевич", о котором я рассказывала, прекрасный пример. Сегодня он бы не прокатил совсем. А дело было так: в 1970-х годах кто-то добыл все необходимое и на основе реальных работ Малевича соорудил эту импровизацию по мотивам и продал ее немецким коллекционерам. С 1975 года картина фигурирует в каталогах художника, затем она попала в общедоступный музей, куда ее доверительно передали частные владельцы.
Однако они же все эти годы запрещали делать настоящие научные экспертизы картины. Но тут они поссорились с музеем, и решили переместить картину в другой город. А новый музей согласился ее принять только со справками. Ну ученые похимичили и сказали — не ранее 1955 года, а Малевич, извиняйте, из гроба являться не умел. Большинство случаев "свежеразоблаченных" авангардистов — это вот как раз такие старые засланцы, кукушонки из ХХ века.
Кракелюры (трещины) на красочной поверхности "Черного квадрата". Только в старом голливудском кино их успешно подделывают, запекая картину в духовке.
Поэтому гораздо эффектнее тот номер, который провернули на примере свежего "леонардо": переатрибуция. Картина реально древняя, все анализы верные, просто несколько веков думали, что это Больтраффио какой-то левый, а тут подумали повнимательнее и оказалось — да Винчи! А это вопрос не к химии и рентгену, а к стилистике, об этом будет отдельно.
***
В общем, мы подустали, натерли мозоли, но все-таки нашли подлинные старинные раму, подрамник, холст, краски, все-таки сто лет это не срок, много чего по чердакам у людей завалялось, главное как следует поискать. Теперь переходим от физических проблем к интеллектуальным.
Пункт 3.
Потому что у картины должна быть биография.
Продолжаю свои советы из рубрики, как определить, стоит ли встречаться с мужчиной с сайта знакомств. Если молодому человеку 18 лет и он говорит, что девственник и ты его первая любовь — неплохие шансы, что он говорит правду. Если же ему 38, и он говорит то же самое, или что он никогда не был женат, детей нет, и ни с кем никогда-никогда не встречался и не сожительствовал — логично предположить, что он либо псих, либо брешет как сивый мерин. Вот с картинами авангардистов то же самое, причем обычно именно второй случай.
Понимаете, все эти "малевичи", "кандинские", "гончаровы", "экстер" и так далее — они все старые, довоенные.
У подлинных, которые внезапно появляются на рынке, у них обычно биография (провенанс) длинная и подробная: вот художник написал ее в таком-то году. Вот через два года она была на выставке (репродукция в дореволюционном каталоге в наличии).
Вот он подарил ее другу Пете в Берлине. Вот фото Пети в своей квартире на фоне картины в 1927 году. Вот фото вдовы Пети на ее фоне в 1937 году. Вот фото в деле о реквизиции ценностей нацистами. Вот она в немецком государственном музее с 1950 по 2010. Вот документы о суде внука Пети против музея. Хопа, аукцион! Картина в свободной продаже! Налетай не скупись покупай живопись.
А вот эти вот истории типа: "картина была написана в 1920 году, художник подарил ее моей прабабушке, она спрятала ее на чердаке, и вот я ее внезапно нашел" — это разводка для лохов. Которые верят, что внезапно они наткнулись на невероятное сокровище. Бесспорно, авангардисты на чердаках валялись. Но их вымели понимающие люди еще в 80-е. Ну ладно, в 90-е. Ну ладно, в нулевые. А сейчас-то какой год? Не осталось уже таких бабушек и чердаков.
Или вот история: "эта картина из тайной коллекции советского собирателя, который не показывал ее в СССР, а сейчас его наследникам надо срочно уехать заграницу, и они подешевке все продают". (Или вот пример феерической лапши). Причем на Западе лохов-покупателей, которые покупаются на эти сказки, тоже достаточно. Но нам — мы же хотим заработать не десять тысяч, а десять миллионов, надо придумать сложную и красивую историю бытования и находки, с опорой на реальные документы, репродукции и фотографии.
Недавно найденное яйцо Фаберже опознали по дореволюционной фотографии.
Например, поразглядывать, какие там еще в интерьере Пети на чб фотографии картины фигурировали, проверить, не всплывали ли они, и написать подделку утраченной картины. Так, это мы до Второй Мировой добрались. А где она еще полвека болталась? Надо придумать, подтвердить...
Мошенники изготавливают огромное количество фальшивых документов, свидетельств, придумывают подложные личности людей. В общем, большой тяжелый труд, чтобы все это выдержало проверку. А еще надо чтобы нас полиция не поймала и не посадила, чтобы подельники не нагрели, чтобы крыша не слишком нажимала, чтобы предыдущие покупатели не искали. Тяжелая, нервная работа с кучей дополнительных факторов, однозначно.
Наконец,
Пункт 4.
Потому что абстракционизм — это сложно.
В отличие от предшествующих пунктов, этот уже из области "высшей математики" искусствознания. Тут вам придется мне на слово верить.
Дело в том, что НЕфигуративная живопись, равно как и реалистическая, имеет свои строгие законы. Только у реалистической (привычной нам, классической, академической) это один и тот же закон, одна и та же логика — натуроподобие (с теми или иными стилевыми отклонениями, в зависимости от эпохи). А у той, которая происходила в ХХ веке — у каждого сильного автора была своя собственная логика, или можно сказать, свое собственное безумие. Свой собственный способ расчленения реальности и отражения ее на полотнах. Свой личный волшебный кристалл, калейдоскоп, через который он видел мир.
Наталья Гончарова. "Велосипедист". 1913.
Так вот, у каждого автора есть свой "почерк". И чтобы подделать Малевича — надо не просто раскидать по холсту в беспорядке разноцветные геометрические фигуры. Надо еще влезть в его шкуру, чувствовать, согласно какой именно логике (алогичности), какой гармонии (дисгармонии), какому своему личному "золотому сечению", пропорциональному соотношению художник их располагал. И оно у каждого сильного талантливого автора свое, узнаваемое, иначе бы он не стал знаменитым. У кого не было авторской манеры в ХХ веке — тот и не прославился.
И реалистические, и нереалистические картины строятся по одинаковым законам гармонии. Для абстрактных картин великих мастеров тоже делают свою подобную и всякую другую аналитику
И профессионалы, ученые, эксперты, знатоки, которые подробно занимаются конкретным автором, они как графологи — они знают "почерк", логику преломления внутреннего видения "своего" автора, знают наизусть и чувствуют. (Что такое интуиция? Это такой уровень профессионализма, когда знаний накопилось так много, что подсознание выдает ответ на вопрос без лишнего предъявления работы сознания, разума).
Поэтому экспертизу русских художников надо делать у российских ученых, которые фактически "сидят" на этих вещах. То есть если у картины Малевича (или Гончаровой) куча заключений европейских и американских экспертов о подлинности, а Третьяковка или Грабари про нее сардонически улыбаются, то угадайте, кому верить.
(Хотя, конечно, всегда полезно подкупить эксперта. Но это тоже не очень просто).
Так вот, мы подделываем картину абстракциониста. Нам надо что-то на ней нарисовать. Мы можем один в один скопипастить уже существующую настоящую вещь. Это хороший вариант с той точки зрения, чтобы обмануть вот вышеописанное знание стиля художника. Особенно если копируется работа из частной коллекции, которая не на виду (гуглить "Эли Сахай"). Но плохо с той точки зрения, что эксперты могут закричать: "этот автор никогда не писал своих точных копий (авторских повторений)! Так не бывает!"
Другой распространенный вариант — это делать как бы коллажи (в арт-мире их называют французским словом "пастиш"): взять за образец подлинник, и как-то его перекомпоновать.
Гарантированно подлинный Татлин, "Обнаженная", Третьяковская галерея (слева) и другая "его" "Обнаженная", ВНЕЗАПНО появившаяся в частном собрании.
И вот с этими "новостроями" как раз вылезает та проблема, что истинные дегустаторы изобразительного искусства, с натренированным глазом, ощущают, что "не то". Не понимал поддельщик внутренней логики художника-абстракциониста, не понял, по какой именно безумной бесстистемщине тот нагромождал друг на друга эти квадратики.
Но это, повторюсь, не рентген и не химическая экспетиза, а вопрос знаточества, тренированного глаза. Например, не только ученые искусстоведы, но и частные коллекционеры, у которых в собрании много работ одного и того же художника — они настолько пропитываются духом, атмосферой, стилистикой "своего" автора, что чувствуют фальшивые ноты в подделках.
Иногда подделки настолько не в той тональности, что это видно и не экспертам по конкретному автору, а просто людям с хорошим художественным образованием, которые помнят много эталонных вещей. Например, многие из тех россиян, кто в этом году посетил новую выставку русского авангарда в музее Гента, высказали мнение, что она странная.
Подытоживаем:
• реально хорошо подделать Малевича и любого другого великого авангардиста — тяжелый труд, в котором умение скопировать квадратик или волнистую линию — это всего лишь одна из стадий, причем достаточно незначительная. Чтобы хорошо подделать, надо тщательно соблюсти вот эти четыре перечисленных мною условия. (Если кто в комментариях есть по коммерческой части и может прикинуть трудозатраты, то будет здорово). Подделывать как следует могут только истинные профессионалы, причем с талантом — их считанные единицы, и разоблачают их очень редко, и каждый такой скандал — удивительная история. Именно такие тщательные и сложные подделки приносят миллионную прибыль.
• так себе, глаз на лапоть их подделать — намного проще. И этим многие действительно занимаются: говорят, что то ли пятьдесят, то ли девяносто процентов авангарда на свободном рынке — это подделки. А потому что лохов, которые верят в бабушкин чердак и в "уступлю по дешевке эксклюзив", очень много (в том числе и западные коллекционеры и музеи, да). Да и подкупить эксперта гораздо легче, чем подделать идеально, правда ведь? Правильные, умные коллекционеры такое барахло не покупают.
• а скопировать Малевича — реально элементарно. Если кальку взять и линеечку, кто ж спорит.
Загрузка
Видео
В мире
