Видео
В мире
«Отстаивая суверенитет и целостность Украины, мы обращаемся к Президенту России и просим немедленно прекратить братоубийственную войну. Украинский и русский народы вышли из Днепровской купели крещения, и война между этими народами – это повторение греха Каина, который из зависти убил своего родного брата. Такая война не имеет оправдания ни у Бога, ни у людей».
На эту коллизию как-то не особо обратили внимание. А между тем, это и есть падение «Третьего Рима»… а четвертому, как известно не быть.
Сложившаяся ситуация загнала патриарха Кирилла в ловушку. Он был вынужден отделаться абсолютно невнятным заявлением, которое не устроило, конечно, ни власть, ни его, находящуюся под бомбежками паству. И уже появляется все больше сообщений, что в украинских приходах на Литургии его имя отказываются поминать.
Фактически это фиксация окончательного отпадения украинской паствы от Московского патриархата... При этом, вспомним, что именно вопрос защиты православия сыграл не просто решающую роль в присоединении Украины к Московскому царству, но это был вообще главный фактор, который повлиял с одной стороны на просьбу Хмельницкого и казачьей старшины, а с другой, на согласие Алексея Михайловича принять их «под свою руку».
Убежденный имперец Константин Леонтьев был совершенно прав: «Что, как не православие, скрепило нас с Малороссией? Остальное все у малороссов, в преданиях, в воспитании историческом, было вовсе иное, на Московию мало похожее».
В свою очередь, именно это объединение наполнило изначально чисто духовную формулу «Москва – Третий Рим» конкретным имперским содержанием, заставило адаптировать русское богослужение под «вселенское» греческое, вызвало Раскол, то есть, в конечном счете, предопределило всю историю России. И именно сегодня мы присутствуем при ее завершении…
Но для верующего человека это полбеды. А настоящая беда – это раскол вселенского православия. Причем такой глубокий, что ставит под вопрос вообще его будущее. И инициирован он (это просто мистическая история) именно Москвой, которая взяла на себя еще накануне превращения в царство миссию хранить православие. То есть, теперь русские лишаются своей мессианской функции окончательно и бесповоротно, взамен обретая «пророчества» своего нового «мессии»: «зачем нужен мир если в нем нет России», «мы в рай, а они просто сдохнут».
И это закономерный результат поглощения православия государством. Изначальный смысл перевернулся – не государство ради защиты и торжества православия, но оно само – ради торжества и могущества государства. И никакого больше всемирного православного братства, никакого единства – Россия исполнила свою «миссию». И она оказалась чисто деструктивной. В вековечном споре русских мыслителей победил тот, кто его начал – Чаадаев: «Иногда кажется, что Россия предназначена только к тому, чтобы показать всему миру, как не надо жить и чего не надо делать».
Он писал об истоках русского зла:
«Эта ужасная язва, которая нас изводит, в чем же её причина? Как могло случиться, что самая поразительная черта христианского общества как раз именно и есть та, от которой русский народ отрекся на лоне самого христианства? Откуда у нас это действие религии наоборот? Не знаю, но мне кажется, одно это могло бы заставить усомниться в православии, которым мы кичимся… по признанию самых даже упорных скептиков, уничтожением крепостничества в Европе мы обязаны христианству. Более того, известно, что первые случаи освобождения были религиозными актами и совершались перед алтарем и что в большинстве отпускных грамот мы встречаем выражение: pro redemptione animae - ради искупления души. Наконец, известно, что духовенство показало везде пример, освобождая собственных крепостных, и что римские первосвященники первые вызвали уничтожение рабства в области, подчиненной их духовному управлению. Почему же христианство не имело таких же последствий у нас? Почему, наоборот, русский народ подвергся рабству лишь после того, как он стал христианским, а именно в царствование Годунова и Шуйского? Пусть православная церковь объяснит это явление. Пусть скажет, почему она не возвысила материнского голоса против этого отвратительного насилия одной части народа над другой».
Да, Россия разрушает православие, но ведь она сама им создана. Значит, возможно, в нем самом есть нечто, что запустило все эти процессы самоликвидации.
«Царистский» код, запрос на «имперский блеск» вмонтирован в историю православия, в том числе и по причинам литургическим. Протоиерей Александр Шмеман писал:
«Историки Литургии объясняют возникновение и развитие этой царской тональности и царского символизма влиянием, оказанным на христианское богослужение византийским придворным ритуалом, в котором особенно важное место занимали как раз процессии, «выходы» и «входы». Не отрицая этого влияния, объясняющего действительно многое в подробностях византийского богослужения, подчеркнем, однако, что богословский смысл этой царской тональности укоренен, прежде всего, в изначальном космическом восприятии Церковью жертвы Христовой. Приношением Себя Самого в жертву Христос воцарился, восстановил владычество «небесными и земными», которое узурпировано было князем мира сего».
Да, все верно, Литургия мыслится в православии как таинство Царства Небесного, но (это-то и принципиально) оно изображается по аналогии с царством земным. И очень немногие реально посредством этого уподобления добираются до его богословского смысла. Богослужебная символика и облачения заимствованы из земного царства. А Христово Царство не от мира сего. В нем Не господствуют…
И все же это принципиальный вопрос: Бог воплотился для того, чтобы создать Церковь только как «портал» перехода в Царство Божие (и тогда право православие), или кроме того и как «закваску», которая преобразует и земной град, входя в его институты и гуманизируя их, и творя новые (и тогда – католичество)? Первое выходит из мира, второе «работает» в мире. Первое просто сосуществует с фактически языческим царством, второе – преобразует его и создает по факту ту самую Новую эру, в которой мы и живем.
Кстати, что там сказал Папа Римский на самую актуальную тему? «Они полагаются на дьявольскую и извращенную логику оружия, которая наиболее далека от воли Бога, и они дистанцируются от простых людей, которые хотят мира», - заявил Франциск. «Дьявольская логика оружия»…
А клирики РПЦ недавно освятили «храм войны» (зачеркнуто) Вооруженных сил. И возникает вопрос – а Христу ли там возносят молитвы, или Митре, так популярному у легионеров Первого Рима?
Гуманизацией Запада занимались босоногие монахи нищенствующих орденов, которые прямо на площадях проповедовали Любовь Христову. В России вовсе не проповедовали до XVII века даже в храмах. Да, и потом проповедь, «научение» никогда не было главным. И даже важным…
Отсюда провал в воспитании народа. В первый раз это проявилось осатанением в 17-м году и потом. Второй раз – сейчас, после более чем тридцати лет «церковного возрождения». Христианство 90 процентов из тех 80-ти, что называют себя православными, сводится к покраске яиц в некий день, смысл которого они абсолютно не понимают. И говорят о смысле «спецоперации» в логике мести за «8 лет». Это христиане? С какого бока? Разве это не провал самой главной миссии Русской православной церкви – миссии приводить людей к Христу?
Русским нужно Евангелие, нужна проповедь, ведь Византийский обряд, Литургия Царства сами по себе, как мы убедились на практике, никак не решают проблему покаяния – метанойи – изменения сознания.
Еще Владимир Соловьев писал:
«Строй византийского общества, в своем непримиренном раздвоении между священным и мирским, между церковью и государством, между светом христианской веры и тьмой языческих нравов, представлял практическое выражение восточного дуализма, то монашество, в котором человек поглощался Богом, человеческая воля и действие исчезали в отрешенном созерцании бесконечного божества, – носило в себе ясные следы восточного, преимущественно индийского, всебожия. Не то чтобы монахи были нетверды в христианской вере или уклонялись от православного учения. Напротив, в Восточной империи православное вероучение ревностно охранялось не только подвижниками монастырей, но и подвижниками гипподрома. Но в жизни своей и те, и другие, хотя в противоположном направлении, действительно отступали от полного смысла христианской идеи».
Русские всегда почитали Христа не как Распятого, страдающего Богочеловека, но как Царя Небесного, Вседержителя, грозного Судию.
Николай Лесков, якобы сказал: «Русь была крещена, но не просвещена». Как это часто бывает с великими, коим приписывают некие афористичные формулы, он ее не произносил. Он сказал другое:
«Более чем когда-либо верю в великое значение церкви, но не вижу нигде того духа, который приличествует обществу, носящему Христово имя. «Соединение», о котором молится наша церковь, если произойдет, то никак не на почве согласования «артикулов веры», а совсем иначе. Меня подергивает теперь написать русского еретика — умного, начитанного и свободомысленного духовного христианина, прошедшего все колебания ради искания истины Христовой и нашедшего ее только в одной душе своей».
Но вот вопрос – а может ли современный клир РПЦ, если его даже освободить от традиционной связи с государством, «деимпериализировать» и «демилитаризировать» православие? И не окажется ли это равно его «дерусификации»?
Протоиерей Алексей Уминский признался:
«Надо сказать, что у церкви нашей есть гораздо более богатая традиция молиться не о мире, к сожалению, а о блестящих победах над супостатами. И вот такие молебны гораздо легче найти в наших требниках. В истории мира и в истории Европы было много битв с людьми, которых мы считали своими идеальными врагами. Но вот наступило время иное. Стали сбываться слова Христа о том, что восстанет народ на народ, царство на царство, брат пойдет на брата. И это совсем другая история. Потому что невозможно человека одной и той же культуры, одного и того же практически языка, одной и той же веры, одной и той же, единой истории, истории церкви и истории святых, считать врагом…Так что молитв о мире, на самом деле, не так уж и много. Сегодня православные священники озабочены именно тем, чтобы найти правильные молитвы и составить из них служебные чины, которые хоть каким-то образом отражали наше неприятие самой по себе войны. Войны как греха универсального. Греха, который не оправдывает никакое насилие. Никакое убийство. Никакое насильственное действие против своего ближнего. Мы ищем молитву, которая считает войну преступлением».
Но гораздо больше тех, кто не ищет, кто благословляет оружие. Вот, что, например, заявляет популярнейший телепроповедник Андрей Ткачев:
«Война не началась. Война заканчивается… Между посевом и жатвой должно пройти время. Посеяли восемь лет назад — жните. А как вы хотели? Если бы посеяли вчера, а пожали сегодня, то, конечно же, хватило бы котячьего ума понять, за что получаешь. Но поскольку посеяли давно, то уже забыли, за что. Соломон сказал — между посевом и жатвой происходит время, поэтому сыны человеческие не понимают смысла наказания».
И эти два полюса – в одной Церкви. Не абсурд ли? Ведь тут спор именно, что не об «артикулах веры». Тут спор о том, кто для православных Бог? Что такое для них Вера? И очевидно, что ответы будут совершенно разными.
То есть, попытка демилитаризации русского православия очевидно привела бы лишь к новому расколу.
Впрочем, сейчас, в ближайшей перспективе гораздо вероятнее его еще большая милитаризация. Но «Третий Рим» рухнул и не восстанет…
Дмитрий Тараторин, "Русский европеец".
