Видео
В мире
В связи с отсутствием боевой авиации в Латвии, после вступления страны в НАТО туда перебросили американские F‑16. Во время испытательного полета над страной истребитель, управляемый опытным пилотом, так и не смог развить cверхзвуковую скорость. Когда сверхзвуковой барьер был преодолен, Латвия уже закончилась. И в документах военного блока появилась запись: «...в связи со специфическими особенностями страны, истребитель F‑16 развить максимальную скорость над Латвией не способен».
Латвия… Маленькая уютная страна, расположенная между Литвой и Эстонией, с размеренной жизнью и мягким климатом. Какой у них должен быть юмор? Правильно — такой же размеренный и мягкий. Так, по крайней мере, кажется. А как оно на самом деле? О чём и как шутят латыши?
В частности, о размеренности. Тихий добропорядочный быт без разгула ночной жизни и сомнительной романтики. Не раз русская и европейская молодежь, посещавшая Латвию, отмечала потом в своих блогах, что людям-совам, не расположенным с закатом забираться под одеяло, в Латвии вечерами скучновато. Короче — даже Рига далеко не Лас-Вегас, что уж говорить о провинциальных уголках! И ежели душа жаждет приключений, то искать их нужно явно за пределами — но вот где?..
— А куда Алвис пошел?
— Ты что думаешь, в Латвии вечером и сходить некуда?
— В Финляндию, наверное…
Добропорядочность и уважение к закону как будто в крови у настоящего латыша. И конечно, о хранителях порядка и представителях этого самого закона ходит немало баек и анекдотов.
Но, в отличие от, к примеру, российских шуток о полицейских, латышские — все совершенно в определенном ключе. Здесь они доброжелательно-ироничные и, как бы там ни было, уважительные.
— Латвия не перестает удивлять. Оказывается, здесь нельзя ездить на велосипеде без прав и пьяным.
— Возникает вопрос: а зачем он тогда вообще нужен, этот велосипед?
И даже в такого рода анекдотах, как приведенный ниже, чувствуется некий пиетет по отношению к полицейским или по крайней мере к тому, как они выполняют свою работу и, в частности, относятся к «простым смертным», чей покой призваны беречь. На контрасте с некоторыми другими бывшими республиками Союза это, видимо, смотрится необычно и весьма выигрышно.
— В Латвии у полиции зарплата высокая.
— А вы откуда знаете?
— Вот две недели там были — ни разу документы не проверили.
— Зажрались…
Раз уж мы заговорили о контрасте, то возникает резонное желание уточнить: а с кем контрастировать-то? Кто выступает наиболее частым антагонистом анекдотического латыша?
По статистике это россиянин, что, в принципе, не лишено исторической логики. Даже в вышеприведенных шутках про бдительных, но ненавязчивых латвийских полицейских говорится о них как бы со стороны — со стороны гостя страны, для которого эти и подобные особенности в новинку, а привычным является совершенно другое положение дел.
Можно, конечно, предположить, что подшофе на велосипеде собрался ездить эстонец или литовец, но почему-то образ русского вписывается в сию картинку куда органичнее. Но, даже оставив домыслы, не нужно далеко ходить, чтобы накопать целый ворох анекдотов с национальным подтекстом.
Сидит латыш на берегу реки и ловит рыбу. Бац! Клюнула рыбка, он вытаскивает, а там рыбка не простая, а золотая. Удивился латыш, а рыбка обращается к нему по-русски:
— Не убивай меня, я выполню три твоих желания!
Латыш хмурится, берет рыбку за хвост и бьет об камень, а потом кидает в ведро к другой пойманной рыбе, вытирает руку и говорит:
— Es par krieviski nesaprotu!
В переводе это, как можно догадаться, означает, что латыш не понимает по-русски — ну или убедительно декларирует это. И исключение не будет сделано даже для чудодейственной рыбешки, сулящей исполнение желаний, потому что принцип есть принцип. Но и обратные анекдоты, где латыша не понимает бывший сосед по нерушимому Союзу, тоже нередки. Правда, в них зачастую из латышской речи русским ухом вычленяются и наделяются соответствующим смыслом, по факту весьма далеким от исходного, знакомые звуки:
На стройке латыш просит коллегу-русского подать гвозди:
— Ej, krievs! Padot man, lūdzu, nаglas!
Русский с чувством отвечает:
— Сам падла наглая! А узнаю, кто такой «криевс», вообще убью!!!
А латыш всего-то просил передать ему гвозди, правда обратившись для этого не по имени, не каким-нибудь нейтральным «товарищем» или «господином», а по национальному признаку: «Эй, русский!», таким образом еще раз дополнительно от коллеги отмежевавшись.
Но, как бы ни старались латыши откреститься от всего русского, не так-то это просто. И старшие поколения, изучавшие русский язык в школе, не способны забыть его в одночасье, и, что уж там, русскоязычного населения в Латвии хоть и поубавилось, да не до нулевой отметки.
Потому анекдоты, по своей структуре напоминающие приведенные ранее, ходят не только про парочку русский — латыш, но и про самих жителей Латвии.
Приехал латыш из глубинки в Ригу, заходит в мясной магазин и спрашивает:
— Vai gaļa ir?
Продавщица оборачивается в сторону подсобки и кричит:
— Галя, тут тебя какой-то латыш спрашивает!
А спрашивал-то латыш не Галю, а мясо — и вряд ли имел в виду человечину, уж простите за черный юмор… Случаи же, подобные описанному ниже, вполне могли происходить и в реальности, а не только в анекдотах, пусть и не сейчас, а, скажем, десяток-другой лет назад. При этом вопрос латыша переводится как уточнение местоположения искомого сотрудника, но звучит и правда очень похоже на классическую латышскую фамилию, которая воспринимается вдвойне забавно из-за созвучия с распространенным польским ругательством:
Латыш звонит по телефону в какую-то контору, там ему отвечают по-русски. Он с большим трудом, подбирая слова, спрашивает нужного ему человека. Ему отвечают, что сейчас этого человека нет рядом. Наш герой спрашивает:
— Kur viņš?
На что получает ответ:
— А Курвиньш вообще у нас не работает.
Да и вообще — столь долгое, скажем так, сожительство двух народов не могло не оставить ощутимых следов. Например — на формировании обсценной лексики, сиречь бранных слов.
И, хотя это и миф, пусть и широко распространенный, что у латышей нет собственных ругательств, очевидцы отмечают, что в ситуации «быстрого реагирования» звучат слова прямо как в нижеприведенном анекдоте:
В Латвии провели эксперимент: что кричат латыши, когда наступают на грабли. В результате эксперимента оказалось, что в Латвии — 100% русских.
Что касается особенностей характера и образа жизни латышей, то тут на анекдотическом поле их конкурентами выступают эстонцы и финны — по возрастающей, так сказать, где от первых к последним всё усиливаются такие качества, как невозмутимость, обстоятельность, медлительность и философский взгляд на жизнь. Причем любопытно, что одни и те же анекдоты порой рассказываются про эстонцев, а порой — про латышей. Что занятно, про латышей они рассказываются на латышских форумах и зачастую на латышском языке.
То есть в копилку определяющих латыша качеств вполне можно добавить самоиронию, что не может не вызывать уважения.
Вот несколько анекдотов латышей о латышах, где первый иллюстрирует как раз упомянутый философский подход к бытию и потрясающее спокойствие:
Как-то поехал Имантс в дальние края в командировку, возвращается чуть раньше намеченного и застает у жены в шкафу солидного такого господина по имени Гунтис. Имантс этого никак не ожидал и сделал вид, что искренне удивился:
— Вайра, а это кто, осмелюсь спросить?
— А это государственный муж, — отвечала Вайра дипломатично. — Он тут скелет предка ищет и вообще по обмену опытом.
— Интересно, — подумал Имантс, — если это муж, то кто же я?
А второй из этой серии как раз приводит эдакую сравнительную характеристику менталитета жителей разных стран:
Надпись в российском автобусе: «Не отвлекайте водителя во время движения». Надпись в итальянском автобусе: «Не отвечайте водителю во время движения». Надпись в латвийском автобусе: «Поговорите с водителем, чтобы он не заснул».
Надпись в эстонском автобусе:
«Тсссс! Не будите водителя!»
