Видео
В мире
В сентябре 1941 года немцы вывели из состава группы армий «Север» 4-ю танковую группу и передали её в состав группы армий «Центр» для участия в наступлении на Москву. В наше время едва ли не догмой стало мнение, что сразу после этого немецкое командование отказалось от каких-либо активных наступательных действий непосредственно против Ленинграда. Однако детальное изучение документов вермахта свидетельствует совсем о другом. Как же обстояли дела на самом деле?
На Ленинград!
Вплоть до последнего времени даже простых упоминаний о том, какие именно планы дальнейших действий готовило немецкое командование после стабилизации фронта под Ленинградом осенью 1941 года, было немного. Да и они, в основном, они были известны уже из вторичных источников.
Исключением был лишь переведенный дневник командующего Группой армий «Север» Вильгельма фон Лееба. Однако те его записи, которые были опубликованы, и, в дальнейшем, переведены на русский язык Юрием Лебедевым, представляют собой лишь небольшую часть тех многочисленных свидетельств, которые существуют до нашего времени.
Складывается впечатление, как будто бы многие исследователи остаются зачарованными вопросом дальнейшей судьбы населения Ленинграда и директивой Гитлера от 6 сентября, в которой главным направлением наступательных действий вермахта на Восточном фронте определялось московское. Но даже если просто внимательно проштудировать доступную широкому читателю литературу, то картина получается несколько более сложной.
Если внимательно покопаться в дивизионной историографии, то выясняется, что была запланирована еще и операция по захвату Пулковских высот. Об этом известно из истории немецкой 269-й пехотной дивизии. А в истории еще одной дивизии вермахта, 121-й пехотной, приводятся выписки из приказа 28-му армейскому корпусу, где говорится о том, что корпус должен захватить Колпино.
Перед 18-й армией стояла задача еще сильнее сжать кольцо окружения вокруг Ленинграда, чтобы иметь возможность разрушать его огнем артиллерии. При этом командующий 18-й армией Георг фон Кюхлер имел четкое указание от Вильгельма фон Лееба, командующего группой армий «Север», не вести наступления на сам город и прекратить подготовку к его занятию.
Еще одно четкое указание на то, что немецкие командиры отнюдь не собирались оставаться статичными наблюдателями дальнейшей участи Ленинграда, есть в записях журнала боевых действий 18-й армии за 23 сентября. Там вопрос дальнейшего наступления обсуждается как раз с командирами дивизий 28-го корпуса. Командир 121-й пехотной дивизии в этом обсуждении прямо говорит о том, что
кольцо вокруг Ленинграда должно быть сжато так, чтобы дивизионная артиллерия могла «работать» по городу.
К счастью, на некоторое время этим планам было суждено остаться на бумаге. 24 сентября резко ухудшившаяся обстановка на участке 16-й армии южнее Ладоги вынудила немецкое командование приостановить активные действия у Ленинграда. Однако уже вскоре к этому вопросу вернутся на самом высоком уровне.
На тот момент ситуация складывалась таким образом, что судьба Ленинграда решалась отнюдь не на участке этого соединения. Будущее города зависело от того, смогут ли войска Красной Армии быстро прорвать блокаду, а если не смогут – насколько реальной окажется возможность снабжения города через Ладожское озеро. В то же время захват 18-й армией Пулковских высот и Колпино, несомненно, мог серьезно осложнить ситуацию.
И теперь пора сказать о том, как планы 18-й армии по наступлению на ленинградском направлении изменялись со временем и почему они так и не воплотились в жизнь.
Когда желания не совпадают с возможностями
Чем располагала немецкая 18-я армия под Ленинградом?
Участок от берега Финского залива до Невы у Ивановских порогов занимали пять пехотных дивизий 50-го и 28-го армейских корпусов. Часть берега Финского залива от Урицка до Петергофа и часть западного фаса Ораниенбаумского плацдарма занимал 38-й армейский корпус. В его составе были две пехотные дивизии и боевая группа, созданная на основе батальона сопровождения Гитлера. Западнее него находились еще две дивизии 26-го армейского корпуса.
Продолжение наступательных действий против Ленинграда в октябре 1941 года было четко обозначено еще в приказе по группе армий «Север» от 28 сентября 1941 года. В числе задач, согласно этому документу, значились:
- Плотное окружение Ленинграда;
- Уничтожение 8-й армии западнее Петергофа;
- Переправа через Неву и соединение с финнами западнее Ладожского озера;
- Уничтожение войск Красной армии южнее Ладожского озера.
В рамках этого материала интерес представляют первые два пункта.
В приказе признавалось, что немецкая артиллерия испытывает серьезные трудности при обстреле города.
Поэтому 18-я армия должна была использовать любую возможность для продвижения на север. Это позволило бы значительно усилить артиллерийские обстрелы Ленинграда.
Приказ по 18-й армии от 4 октября 1941 г. ставил ее войскам следующие задачи.
«Армия вместе с ее восточной группой готовит продолжение наступления на Петербург, с центральной группой – продолжение наступления на врага на южном побережье Финского залива».
50-й армейский корпус Г. Линдеманна должен был захватить Пулковские высоты. Его дивизии ждали дополнительного приказа, чтобы снова попытаться взять эту ключевую позицию к югу от Ленинграда. После этого 28-й армейский корпус должен был захватить Колпино.
Два оставшихся корпуса 18-й армии тоже не должны были сидеть без дела. 26-й и 38-й корпуса должны были готовиться к еще одному наступлению. Его целью являлось уничтожение 8-й армии и ликвидация образовавшегося на южном побережье Финского залива советского плацдарма.
Таким образом, видно, что планы продолжения наступления на ленинградском направлении у немцев были. Но почему они не осуществились?
Уже к 5 октября 1941 года стало ясно, что в 18-й армии складывается отнюдь не блестящая ситуация с боеприпасами. В этот день оперативный отдел объединения разослал по командирам армейских корпусов довольно интересный приказ, в котором делался акцент на необходимости сокращения расхода боеприпасов при отражении атак. Хотя в приказе говорилось, что продиктовано это не недостатком боеприпасов, а тактическими соображениями, уже сам этот сигнал выглядит весьма тревожным для немцев.
О том, что боеприпасов начинает не хватать, было известно уже в сентябре, когда перед Кюхлером и его штабом замаячила перспектива скорой осады Ленинграда.
К 1 октября ни один из корпусов 18-й армии, осаждавшей город, не имел 100 % обеспеченности боеприпасами для артиллерии. Например, у 28-го армейского корпуса эта цифра упала до 47 % снарядов для основных полевых 105-мм гаубиц. 38-й армейский корпус, закончивший свое наступление позже всех, 24 сентября 1941 г., оказался в похожем положении. Ситуация улучшалось, но это был процесс достаточно протяженный во времени.
Не лучше обстояло дело и с боеприпасами для армейской артиллерии и артиллерии РГК. На основе полученного ранее опыта немцы прекрасно понимали, что у Ленинграда их ждут не только обычные полевые укрепления. В спешке построенные советские укрепленные районы вокруг города сыграли свою роль. Поэтому при планировании возможных наступательных операций на этом направлении немцы изначально закладывали большой расход боеприпасов.
Большие потери немецкой пехоты привели к тому, что в 18-й армии недостаток личного состава достигал 28 000 человек даже с учетом полученного пополнения. Общая численность пехотных дивизий армии при этом составляла 160 000 человек (здесь учтены те, кто получал паек).
В свете вышесказанного отказ от повторного штурма Пулковских высот в начале октября 1941 года не выглядит случайным решением немецкого командования. Это наступление потребовало бы от 50-го армейского корпуса значительного количества боеприпасов, которых просто не было. Достаточно сказать, что в случае реализации наступательных планов к 12 октября расход снарядов немецкой тяжелой артиллерии РГК в составе 18-й армии должен был составить:
- у 15-см пушек – по 200 снарядов на батарею;
- 21-см пушки – 150 снарядов;
- 24- см пушки – по 60 снарядов.
В результате часть плана по более тесному окружению Ленинграда откладывалась на неопределенный срок.
Программа-минимум
Если бы немецкая дивизионная артиллерия получила возможность "работать" по Ленинграду, то жертв было бы намного больше.
Но оставался еще один насущный пункт плана, намеченного в приказе от 28 сентября. В новом приказе по группе армий «Север» от 9 октября 1941 года перед 18-й армией по прежнему стояла определенная предыдущим документом задача по уничтожению советской 8-й армии. Ее выполнение позволило бы немцам прочно запереть советский флот в Кронштадте.
Операция по разгрому 8-й армии была запланирована на конец октября. В ней должны были участвовать соединения двух армейских корпусов – 26-го и 38-го. Штаб 38-го корпуса докладывал, что может перейти к наступлению уже 29 числа.
На этой стадии, как это часто бывает, сразу же появилось много «но». И главная проблема оказалась в недостатке сил. Немцы ждали прибытия под Петергоф свежей 212-й пехотной дивизии.
22 октября штаб 18-й армии представил свои замечания по ходу намечавшихся операций. В этом документе признавалось, что в сложившейся ситуации армия не сможет выполнить задачу и выйти на рубеж Коровино-Петергоф. Теперь проблема была не только в том, что немцам не хватало сил. Для противника оставались неясными намерения советского командования. Немцы опасались возможного сильного удара с целью прорыва блокады и хотели сберечь силы для его отражения.
Но от самой операции Кюхлер и его штаб отказываться не собирались. Ими особо отмечалось, что советская 8-я армия вряд ли сможет оказать сильное сопротивление. Всерьез немецкие командиры опасались того, что им может помешать советская береговая артиллерия. Для борьбы с советскими береговыми батареями (а это, в первую очередь, форт «Красная горка») предлагалось использовать различные образцы железнодорожной артиллерии. В частности, речь шла о «Коротком Бруно» и 520-мм французской гаубице.
Видимо, этот документ попал на стол к Леебу как раз перед его разговором с Гитлером, который состоялся 28 октября. Именно в этот день руководитель Германии все же решил отказаться от проведения наступления, сославшись на возможности советской береговой артиллерии.
Действительно, возможных средств для борьбы с советскими береговыми батареями, имевшихся в распоряжении немцев, им явно не хватало. Однако в дальнейшей перспективе решение Гитлера оказалось довольно серьезной ошибкой.
Впрочем, считать что «бесноватый» фюрер и здесь в очередной раз помешал генералам Вермахта выиграть войну, нельзя. Всё несколько сложнее. Возможный успех немецкого наступления на Тихвин и Волхов мог привести к голодной катастрофе в Ленинграде и без каких-то дополнительных телодвижений со стороны 18-й армии.
Вячеслав Мосунов, warspot.ru
