Видео
В мире
Трудности авиации – это целиком последствия пандемии Covid-19, но с транзитом ситуация иная. На фоне спада в латвийских портах и железнодорожных перевозках Клайпедский порт в марте поставил рекорд по месячному обороту – 4,5 миллиона тонн. Это означает, что тут на Covid-19 не свалишь. Дело в сознантельном разрушении транзитного бизнеса, где главную роль играли введенные под диктовку Новой консервативной партией (НКП) американские санкции, изменения в модели управления портами и отставка Рижской думы.
Всё это – результат целенаправленной деятельности отдельных политических сил. Тот случай, когда здравый смысл и экономическая выгода приносятся в жертву ради идеологических установок.
Латвийскую экономику и благосостояние жителей Латвии приносят в жертву ради эмоционального удовлетворения тех людей, для которых всё, что связано с транзитом, портами, железной дорогой, плохое - потому что там русские, Лембергс и «неправильная» политическая позиция.
Ради людей, у которых Лембергс в ночных кошмарах вещает из каждого утюга и у кого слова «Вентспилс, транзит, порты» вызывают аллергическую реакцию.
Если такие люди попали во власть и диктуют политику государства, то не стоит удивляться, что эти отрасли сознательно уничтожаются.
Конечно, что министр сообщения Талис Линкайтс не проводит бессонные ночи в раздумьях, как ликвидировать в Латвии железные дороги, порты и транзит. Нет, ему и стоящим за ним силам просто не нравится эта отрасль - не лежит у них к ней сердце. Поэтому в руководство "Латаияс дзелзцельш" назначены люди, которые легко отказались от европейских 380 миллионов евро на электрификацию железной дороги, навсегда отдав транзит Клайпедскому порту. То, что из-за их антипатий и личной выгоды страдают простые люди, противников транзита не волнует. Эти люди для них классово чуждые. К тому же им греет душу безумная радость - они отомстили Лембергсу.
К сожалению, в Латвии не впервые по идеологическим причинам разрушается экономика страны.
Весь пафос первых лет независимости был направлен "чуждую латышскому народу" промышленность. Давайте избавимся от нее, ибо она воплощает в себе советскую оккупацию и понаехавших русских.
Точно так же Старая Рига в глазах Улманиса воплощала 700 лет немецкого рабства. Ее надо было снести, чтобы ничего больше не напоминало ни про немцев, ни про их гнет.
Не хочу быть превратно понятым. Большую часть промышленности советского времени спасти было просто нельзя, но мы говорим об отношении. Чехия не воспринимала промышленность инородным телом, и, хотя там тоже произошла радикальная трансформация экономики, она осталась высокоразвитой индустриальной страной с намного большей долей промышленности в ВВП, чем у нынешней Латвии.
То же самое произошло в сельском хозяйстве. Старые сельскохозяйственные структуры были объявлены идеологически вредными - и уничтожены. В итоге еще в первой половине 2000х многие поля Латвии густо заросли осотом. Никто не спорит, что колхозная система себя исчерпала, но сколько жизней, сколько сломанных судеб потребовало это основанное на идеологических аргументах разрушающее безумие?
Тридцать лет мы скачем по граблям".
