В начале славных дел

Первое имя русского флота — «Орел» (1667 год), построенный еще при Алексее Михайловиче. «Орлов» в русском флоте потом было много, включая «северных», и даже трижды — в варианте «Норд Адлер». В чистом виде его носили два корабля: первый отечественный винтовой линейный корабль специальной постройки (1855 год) и эскадренный броненосец (1903), а кроме того — госпитальное судно (1890) и вспомогательный крейсер (1910).

Первые серии петровского флота заложили фундамент отечественной каронимики на долгие десятилетия и породили ряд курьезов. Поскольку в соответствии с тогдашней традицией корабль получал имя вместе с девизом, в ряду кораблей Азовской флотилии Петра Алексеевича образовался баркалон «Три рюмки» с девизом «Держи во всем меру». В том же ряду стояли «Разженное железо», «Заячий бег», «Стул» и «Весы», а также иностранные каронимы вроде голландского «Вингельгаак» или химерического «Гото Предестинация» (латино-немецкая смесь, означающая «Божье предназначение»).

Система начала прорисовываться ко второму десятилетию XVIII века, когда Петр приступил к строительству Балтийского флота. Крупный блок имен был посвящен религиозной тематике, она была популярна до конца XIX века.

На бортах кораблей появлялись имена архангелов («Гавриил», «Ягудиил» и т.п.) и чтимых святых. Встречались и более сложные варианты: «Трех иерархов» и «Святых жен Мироносиц» (именно в родительном падеже, хотя впоследствии встречался и именительный), «Богоявление господне». Около 1800 года обнаруживается «Зачатие святой Анны».

К этой же группе относится один из самых известных каронимов отечественного флота — «Не тронь меня» (его носили шесть кораблей, построенных в период с 1725 по 1864 год). Восходит он к Евангелию от Иоанна: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему», — так обратился воскресший Христос к Марии Магдалине («Мария Магдалина» на флоте тоже была). Характерно, что в 1941-1942 годах это же имя носила плавбатарея советского Черноморского флота.

С самого начала флот увековечивал победы русского оружия. Так, уже в 1710-х годах появились «Полтава», «Лесное», «Гангут». Эта традиция продолжится до конца империи и переживет ее.

Водители фрегатов

По мере строительства флота, в середине XVIII века и далее, традиция органично видоизменялась. Петровские «загибы» и прочая иностранщина в каронимике в основном исчезли, наиболее часто применялись имена святых и славянских князей («Владимир», «Святослав», «Ярослав», «Всеволод» и т.п.). В качестве имен фрегатов появляются прилагательные («Твердый», «Храбрый» и т.п.)

Не обходилось и без царедворства в виде «Славы Екатерины» — кстати, довольно быстро ставшей «Преображением Господним», причем по личной просьбе императрицы. Были два «Графа Орлова» (1770 и 1791).

После войны 1812 года и зарубежных походов к победам, начертанным на бортах кораблей русского флота, на короткое время добавились новые: «Париж», «Фершампенуаз» (орфография сохранена), «Лейпциг», «Кульм», «Красной». Примерно к середине XIX века начали теряться старые петровские победы — например, «Лесное» и «Фридрихштадт».

В начале XIX века в наименованиях проявились признаки серийности — например, в 1830-х годах строятся три «богини»: фрегаты «Аврора», «Паллада» и «Диана». В середине века среди имен фрегатов и корветов утверждаются разнообразные «Варяги», «Витязи», «Осляби» и «Пересветы».

Интересное место в политически обусловленной каронимике империи занимал линейный корабль Черноморского флота «Султан Махмуд» (1837), названный в честь турецкого монарха и в ознаменование заключения Адрианопольского мира 1829 года.

Трофеи

В имперском флоте было несколько каронимов, перешедших от трофейных кораблей. Наиболее известен «Ретвизан». Это имя (в переводе «Справедливость») носил шведский линейный корабль, захваченный в ходе Выборгского сражения 1790 года и включенный в состав русского флота. Впоследствии его получили еще два парусных (1818 и 1839) и один винтовой (1855) линейные корабли. Наиболее известен последний носитель этого имени — эскадренный броненосец американской постройки (1901), погибший при обороне Порт-Артура.

Далее следуют другие шведские приобретения того же периода — «Венус», «Автроил» и «Вахтмейстер». Характерно, что первое из них появлялось в русском флоте и до того — так именовалась одна из галер, построенных в 1730-е годы. Однако это имя становится трофейным после 1789 года, когда катер «Меркурий» захватил одноименный шведский фрегат. (Этот же самый фрегат «Венус», к слову, через месяц взял в плен «Ретвизана».) Впоследствии флот построил еще один «Венус» в 1828 году.

«Автроил» происходит от «af Trolle» (в честь шведского мореплавателя Георга Германа аф Тролле), это имя носил еще один фрегат, захваченный в 1789 году. После него было построено еще два одноименных парусных фрегата (1811 и 1819), а последним это имя получил эсминец типа «Новик» (1917).

Также к трофейным следует отнести имя «Азард», которое носила французская шебека, захваченная в 1806 году адмиралом Сенявиным. Ее наследник — еще один «новик», доставшийся советскому флоту (сперва под именем «Зиновьев», потом «Артем») и погибший уже в годы Великой Отечественной, подорвавшись на мине во время Таллинского перехода 1941 года.

Гвардейская память

Два каронима не просто произвольно возобновлялись из поколения в поколение, а официально передавались вместе с Георгиевскими флагами, выстраивая схему преемственности.

Распространенное в русском флоте имя «Азов» (в честь одной из баталий Петра I) получило второе рождение после Наваринского сражения 1827 года. Отличившийся в нем линейный корабль с этим именем дал флоту новое сочетание «Память Азова» — так стали называть корабли, которым переходил Георгиевский флаг «Азова». Это были два парусных линейных корабля (1831 и 1848) и броненосный крейсер (1890).

Два года спустя, в 1829 году, бриг «Меркурий» отличился в сражении с двумя турецкими линейными кораблями и тоже получил Георгиевский флаг. Так получилось второе почетное имя, переходящее вместе с флагом: «Память Меркурия». Его носили корвет (1865), парусно-винтовой крейсер (1883), а с 1907 года так именовали бронепалубный крейсер «Кагул». В 1965-1995 годах на Черноморском флоте СССР служило малое гидрографическое судно «Память Меркурия» (продано частному владельцу, затонуло неподалеку от Севастополя в 2001-м).

При этом еще до того, в XVIII-XIX веках, русский флот эксплуатировал сразу три парусных корабля под схожим образом сконструированным именем «Память Евстафия», не имевших, однако, Георгиевского флага. Названы они были в честь линейного корабля «Святой Евстафий Плакида», погибшего в Чесменском сражении 1770 года. Традицию то ли доломали, то ли, наоборот, возобновили в начале XX века, назвав один из черноморских броненосцев просто «Евстафием».

Новое время флота

К тому времени, как в феврале 1917 года империя решила, что с нее хватит, флот уже создал более-менее стройную, хотя и не лишенную исключений систему наименования кораблей. Она гармонично сочетала в себе вертикальную традицию передачи исторических имен с горизонтальным разделением между классами кораблей, а также интенсивно развивалась, изобретая каронимы для кораблей новых классов.

Линейные корабли (броненосцы и дредноуты) именовались в честь монархов правящего дома (от «Петра Великого» до «Императрицы Марии», но с исключением Романовых XVII века), сильно сократившейся группой религиозных каронимов («Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Георгий Победоносец», «Двенадцать апостолов», «Три святителя», «Сисой Великий», «Андрей Первозванный»), а также в честь побед России и городов воинской славы («Полтава», «Чесма», «Гангут», «Петропавловск», «Бородино», «Наварин», «Севастополь» и т.п.).

Исключения составляли традиционные имена вроде «Слава», «Победа», «Орел» и относящийся к символам монархии «Цесаревич». Из славянских княжеских каронимов XVIII века броненосцам империи достался один лишь «Ростислав». Там же на Черном море появился «Князь Потемкин-Таврический».

Крейсеры забрали, во-первых, всю характерную доимперскую и легендарную каронимику: «Варяг», «Рюрик», «Аскольд», «Олег», «Богатырь», «Рында», «Светлана», «Витязь», «Баян», «Новик», «Боярин», «Громобой», а также «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Исключение составили «Ослябя» и «Пересвет», формально отошедшие к броненосцам, но представляли те собой, по сути, разросшиеся броненосные крейсера, так что традиция определенным образом сохранилась.

Во-вторых, были освоены «адмиральские» имена, сконцентрированные в серии легких крейсеров (в честь Нахимова, Корнилова, Спиридова, Грейга и т.п.). Традиция эта была сравнительно молодой: первые «адмиралы» (в виде броненосных фрегатов) появились на флоте только в 1860-х годах.

В-третьих, была сохранена оригинальная серия «богинь»: после 1905 года построили новую «Палладу» взамен погибшей в Порт-Артуре, а вернувшиеся с войны «Аврора» и «Диана» продолжили службу.

В-четвертых, была сформирована особая традиция именования малых крейсеров (второго ранга) по названиям драгоценных камней («Жемчуг», «Изумруд», «Алмаз»).

В виде исключения крейсеры называли в честь побед — «Очаков» и «Кагул», они же «Кагул» и «Память Меркурия» после Севастопольского восстания 1905 года.

Эсминцы в основном именовались прилагательными, но традиционно оттянули на себя и имена прославленных офицеров флота: «Капитан Изыльметьев», «Лейтенант Пущин», «Инженер-механик Зверев» и т.п. Малые миноносцы, помимо разного рода «Донских казаков» и «Сибирских стрелков», собрали имена национальных меньшинств империи («Финн», «Трухменец») и переняли от клиперов середины XIX века имена вроде «Всадник» и «Гайдамак».

Явным исключением стал головной эсминец принципиально нового типа, восходящий к крупным минным крейсерам и получивший потому крейсерское имя «Новик». По той же схеме паротурбинные легкие крейсеры-«адмиралы» формально считались кораблями типа «Светлана» (по имени головного).

Схожими были имена канонерских лодок: прилагательные, национальные меньшинства («Гиляк», «Кореец», «Хивинец»), животный мир («Бобр», «Сивуч») или погодные явления. Во второй половине XIX века была построена серия броненосных лодок с оригинальными мифологическими именами («Перун», «Вещун», «Колдун», «Русалка», «Чародейка» и т.п.).

Последними свою систему именования получили подводные лодки, и здесь порядка было не в пример больше. Субмарины главным образом именовались рыбами и морскими гадами. Более поздние подлодки типа «Барс» заложили еще одну традицию — по именам хищных зверей. Она будет частично восстановлена на российском подплаве после 1992 года (к сожалению, с досадными провалами, о которых мы поговорим в следующих статьях цикла). Единственным крупным исключением стала «шефская» субмарина «Фельдмаршал граф Шереметьев», построенная на деньги рода Шереметьевых.

Систематичность присвоения имен в сериях в целом все же хромала. Ровные серии (например, однотипные броненосцы «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск», наследовавшие им одноименные дредноуты или линейные крейсеры типа «Измаил») сменялись совершеннейшим винегретом. Отличным примером являются пять однотипных броненосцев: «Бородино», «Князь Суворов», «Орел», «Император Александр III» и «Слава». В малых сериях «Император Павел I» мог соседствовать с «Андреем Первозванным», а стандартный «Адмирал Макаров» — с той самой «Палладой» и «Баяном».

Так же расслоились победы русского оружия — на Черном море образовалась серия эсминцев типа «Фидониси», названных в честь баталий Федора Ушакова. Но это еще было похоже на какой-то порядок. Скажем, балтийские «новики» младших серий («Орфеи» и «Изяславы») выдавали пенки и почище: «Автроил» посреди славянских князей типа «Брячислава» или «Десна» с «Громом» рядом с «Забиякой» и «Победителем».

Стиль императорского флота

Проанализировав каронимы Российского императорского флота, можно сделать несколько замечаний о стилистике этого периода.

Флот не имел привычки обвешиваться многосоставными наименованиями, более характерными для позднесоветского периода. Так, «адмиральские» серии крейсеров обозначали не воинское звание, а принадлежность к касте флотоводцев. В этом смысле линкор «Генералиссимус граф Суворов-Рымникский», выведенный Леонидом Соболевым в «Капитальном ремонте» (1932), оказался не столько иронией над пафосом павшего самодержавия, сколько остроумным пророчеством о грядущем засилье канцелярщины в каронимике 1960-1980-х.

Флот, с самого начала забрав себе сухопутные победы империи, не пускал на борта имена армейских военачальников (как это широко было принято у другой великой континентальной державы — Германии). Исключение было сделано для Суворова (но не для Кутузова), а также вождей ополчения 1612 года Минина и Пожарского (в преддверии 250-летия дома Романовых). Политическая конъюнктура привела к появлению корвета «Скобелев». К слову, имена Суворова и Кутузова применялись, но не в военном флоте, а среди кораблей, являвшихся собственностью Российско-американской компании — «госкорпорации», осваивавшей Аляску и тихоокеанское побережье Северной Америки. Герои же войны 1812 года на флоте никакого упоминания не получили.

Крупные корабли флота практически не именовались в честь городов империи. Городами обычно называли мелкие корветы и коммерческие пароходы. Вообще, географическая составляющая в каронимике до 1917 года представлена скудно, за исключением малых и вспомогательных сил флота. Единственное, что выделялось, — это части света («Европа», «Азия», «Африка»), но и они к концу империи отошли на второй план. Можно отметить разве что минные заградители, традиционно именовавшиеся в честь крупных рек России.

Правители допетровского периода популярностью во флоте под конец существования империи не пользовались. Исключением были разве что «Дмитрий Донской», «Олег» и «Владимир Мономах», а «Александр Невский», представленный в XVIII веке и до середины XIX, наоборот, исчез. Княжеские имена домонгольского периода, широко использовавшиеся в парусном флоте, вернулись в одной из серий новых эсминцев в 1910-е годы, но статус их был явно ниже, чем у кораблей 1-2 ранга.

Полностью отсутствуют и победы допетровского периода, даже такие фундаментальные, как Ледовое побоище, Куликово поле, стояние на реке Угре, взятие Казани или битва при Молодях.

«Общегосударственные» деятели популярностью на флоте также не пользовались. Редчайшие исключения — Лефорт, Потемкин и уже упоминавшийся Орлов. Но кораблей, названных в честь Меньшикова, Остермана, кого-то из Шуваловых, Безбородко, Сперанского, Аракчеева, Милютина или Горчакова, так и не появилось.

Каронимическая система Российского императорского флота была практически полностью разрушена двумя революциями. Советская система каронимики, однако, в процессе развития восстановила часть имперской традиции именования. Этому периоду мы посвятим следующий материал.

Константин Богданов, Лента.ру