Видео
В мире
Грозу рижских улиц я решила навестить в его природной среде обитания.
"Был бы я кабаном — уже уминал бы за обе щеки", — с досадой говорит мне Янис Бауманис. Мы сидим с ним в лесу под Ропажи у кормушки–приманки в засаде. Жары нет, ветра тоже. Все идеальные условия для охоты налицо — кроме кабана. Что ж, охота — это вам не поход в супермаркет.
Этим летом кабаны были одной из топовых тем для разговоров в Риге. То их видели в разных районах города, то отлавливали, то давали рекомендации о том, как вести себя при встрече с кабаном. "А вы поезжайте с нами на охоту, покажем и расскажем", — предложил знакомый охотник.
По дороге выясняются интересные вещи. Оказывается, из–за эпидемии свиной чумы охотников обязали ограничить подкормку кабанов — на тысячу гектаров не больше 400 кг зерна. Охотники, понятно, недовольны — в результате недоедают и косули, и олени. А косули очень сильно нуждаются в такой благотворительности, иначе зимой могут погибнуть. А уж как недовольны сами кабаны — можно себе представить. Может быть, они из–за этого и в Ригу зачастили: подкормиться, да и добиться справедливости?..
Лучники и кабаний разврат
— Рижских кабанов надо ликвидировать на месте. Конечно, те охотники, которым удалось отловить кабанов в городе, — молодцы, но это пустая трата времени и денег, — поясняет мне Янис по дороге в Ропажи и рассказывает про европейский опыт. — Кабаны ведь обживают не только Ригу, но и такой мегаполис, как Берлин! В столице Германии действует несколько спецбригад, которые по ночам отстреливают берлинских кабанов с помощью приборов ночного видения и винтовок с глушителями. Знали бы наши кабаны о таком беспределе, были бы благодарны рижским властям — их–то всего лишь на 101–й километр вывозят.
А коллега Яниса Харалдс Барвикс рассказал мне о приключениях кабанов в Мадриде. Там их отстреливают с помощью луков — а что, бесшумно и эффективно. По поражающей силе стрела на дистанции до 100 метров ничем не уступит пуле, а дальше и не надо — все–таки стрелять в городе надо с оглядкой.
Харалдс, в отличие от Яниса, отлов кабанов одобряет.
— В пределах Риги живут где–то 100–200 кабанов, 25 из них уже отловили, — подсчитывает он. — Так что популяция небольшая, и можно вполне обойтись без жертв. Но если начнется бум рождаемости, боюсь, что специальной комиссии при Рижской думе придется пересмотреть свое решение в пользу отстрела.
В Берлин "расстрельные команды" пришлось вводить, когда популяция кабанов перевалила за четыре тысячи особей, а уменьшить ее никак не получалось. Одно время немцы пробовали стрелять не всех подряд, а только в самок, чтобы некому было рожать потомство. Это была плохая идея. Популяция вдруг резко выросла. У кабанов, как и у волков, оказывается, тоже существует строгая иерархия. Самки, стоящие на вершине кабаньей социальной лестницы, могут спариваться и рожать поросяток. Удел их менее привилегированных товарок — вздыхать, быть в няньках и в прислугах при чужих детях. Но как только самок–"патрицианок" отстреляли, социальный контроль ослаб, и среди "плебса" начался настоящий разврат. Отсюда и рост популяции.
Сумерки сгущаются
— Вот видите, это все кабаны натворили, — указывает мне Янис Бауманис на взрытое кое–кем поле. — Натопчут, перероют все, а как потом крестьянам это все косить?
Мы на месте. Я предвкушаю долгие блуждания по лесной чаще, но очень быстро мы подходим к открытому пространству, окруженному лесом. Кабана мы будем ждать на сторожевой вышке. Это зимой их окружают и загоняют собаками. Летом же, когда у крестьян на полях колосятся злаки, кабана лучше бить из засады.
— А почему с вышки?
Обзор лучше, объясняют мне. Летом на земле кабана укрывают высокие травы. К тому же в будочке охотник меньше пахнет, хотя если ветер сильный и дует прямо от вас, то никакая будка не поможет — нюх у кабанов отменный.
Потихоньку карабкаемся с Янисом по лесенке в укрытие. На полочках — стреляные гильзы и крышечки от пивных бутылок от прошлых посиделок. Специальный прибор, отпугивающий комаров газом без запаха. Ждем. Чем ближе сумерки, тем тише должен быть охотник. Внизу, рядом с охотничьей башенкой, по канаве струится ручей, а Янис Бауманис предается воспоминаниям: "Я тут, бывало, сижу, а мимо бобер проплывает…"
— А почему засеянное поле рядом с нами такое маленькое? — спрашиваю я, дивясь скромности воображаемого крестьянина.
— Так это мы сами поле засеяли, специально для кабанов, — ответил заботливый охотник.
Могла бы и сама догадаться — кто же будет сеять посреди леса? Время идет, темнеет потихоньку, Янис Бауманис дает мне подержать свой тяжелый карабин, бинокль, объясняет, кто это так противно орет под ухом (коростель с режущим голосом), объясняет, как не подхватить трихинеллез вместе с кабаньим мясом. Если добыча взрослая — надо не пожалеть 14 евро на анализы. Мясо поросенка можно просто потомить до такой кондиции, пока волокна с легкостью не отойдут от костей. Эх, добыть бы еще это мясо!..
В последних лучах закатного солнца появляется самец косули с красивыми рожками. Я кидаюсь за биноклем и ударяюсь им об окошко. Лесной обитатель тут же обернулся в нашу сторону, с подозрением прислушался и был таков. Стрелять его нельзя — лимит отстрела выбран. Больше на охотничью сцену в тот день никто не вышел…
А я все гляжу, глаз не отвожу
Вторую попытку я предприняла с Харалдом Барвиксом в Гаркалнском районе. Мне объясняют, что версия о бескормице, которая погнала кабанов в город, к летнему сезону никак не относится. Летом у кабанов много еды в лесу, и никогда не знаешь, когда они придут к кормушкам. В этом и сложность летней охоты. Могут прийти вечером, в сумерки, а могут и рано утром или ночью. Вот зимой другое дело, кабаны приходят к кормушкам как по часам — сверять можно.
По дороге к вышке встречаем долгожданные кабаньи следы. Вот след большой, а рядом след поросенка. Ходят они тут каждый день, вот только без расписания.
Сидим на вышке, вечереет. Пшикаем из антикомариного баллончика в пустое пространство для проверки ветра. В нашу сторону — значит, кабан не учует.
— Мы всегда строим вышки с учетом ветра так, чтобы зверь появлялся спереди, а не сзади. Если бы ветер дул от нас, тут было бы вообще бесполезно сидеть, — объясняют мне. — Свиньи чуткие, особенно бывалые самцы. Их, кстати, летом пристрелить практически невозможно, только зимой, когда голодно. Взрослые самцы знают, что такое кормушки и кто там рядом поджидает.
— А взрослые самки разве не знают?
— Знают, но им надо о потомстве заботиться. И если семейство приближается, то его слышно издалека. Поросята визжат, дерутся, трещат ветками. А самец идет осторожно, три шага сделает — постоит. Его даже шуршание вашей курточки может ввести в подозрение.
Тут коростелей нет, зато внутри деревянной вышки гремят челюстями червяки. Иногда так на нервы действует, что просто невозможно. Нужно прислушиваться к птичкам. Если чирикнут — значит, кто–то идет. Чирикнуло! Смотрю в оба и жду выхода главного героя репортажа. Увы, он задерживается… Да и он ли то был? Птичка выдает всех — и мышей, и лисиц, которых нам даже и не видно в траве. А может быть, это нас она выдает кабану?
— Я не думаю, что кабаны способны проследить такую закономерность, — смеется Харалдс.
Вечереет. К нам летят две огромные птицы.
— Журавли, — объясняет он мне. — Тоже любят побродить у кормушек.
Ну хоть кто–то заглянул на огонек. Журавли побродили в траве, проигнорировав кормушки, в которые охотники насыпали соевую муку, и скоро их красные шапочки растворились в зарослях.
Темнеет. Мы с Харалдом сидим до последнего, пока в прицел уже ничего не разглядеть. Он переписывается по телефону с близсидящими охотниками. У них тоже никого. Не везет мне с кабанами.
— Приезжайте лучше с нами уточек пострелять, — говорит Харалдс Барвикс на прощанье, — на утиной охоте хоть что–нибудь да подстрелится.
— Ага, — с грустью вздыхаю я. Нет, положительно, в этом сезоне кабана проще встретить в Риге.
Виктория СТИЕБРЕ.
1 октября 2015. "7 секретов" №39
