Видео
В мире
«Чтобы получить практический урок и посмотреть, как националисты обеляют свое неудобное прошлое, расизм, этническим чисткам и другим проявлениям насилия в отношении граждан собственной страны, не надо ходить далеко — достаточно взглянуть на Украину».
«Украинский институт национальной памяти (УИНП) и его киевские покровители в правительстве Порошенко дают нам возможность изучить процесс создания националистического мифа в режиме реального времени», – пишет Джаред Макбрайд в израильском издании Haaretz.
«Президент Порошенко позволил националистическим активистам, таким как глава Института Владимир Вятрович, «придать нужную форму» истории Украины и исторической политике страны — ее «политике памяти». Неотъемлемой частью проводимой Институтом кампании по «декоммунизации», направленной на ликвидацию идеологического наследия советского прошлого, является одновременная героизация украинцев XX века, которые боролись за независимость Украины — причем, без учета того, насколько противоречиво и сомнительно их прошлое», – отмечает автор.
«В частности, Вятрович и УИНП считают первоочередной задачей обеление образов украинских националистов времен Второй мировой войны, что не так-то просто, учитывая их документально подтвержденные связи с нацистами и пособничество им.
Этот националистический ревизионизм призван показать, что основные националистические организации военного времени — Организация украинских националистов (ОУН) и ее военное крыло, Украинская повстанческая армия — по своей сути были многонациональными, «мультикультурными» и демократическими.
Неудивительно, что в этой работе по обновлению образа тех, кто был соучастником таких преступлений, как Холокост и этнические чистки, и «превращению» их в толерантных интернационалистов, самой главной проблемой оказались отношения националистов с украинскими евреями.
Организаторы кампании недавно активизировали свои усилия в этом направлении по случаю ежегодного праздника «День защитников Украины», который отмечают в честь вымышленной даты основания националистической армии УПА.
Накануне праздника правительство Порошенко распространило инструкции, в которых подчеркивается необходимость «предоставления гражданам объективной информации». Но историческое дополнение, подготовленное Украинским институтом национальной памяти, делает обратное — в нем утверждается, что «евреи и белорусы также воевали в рядах» УПА и что «многие евреи» вступали в УПА добровольно, показав себя «серьезными бойцами и врачами».
В последние годы украинские СМИ много об этом пишут, всячески превознося роль одного еврея, служившего вместе с националистами. В его истории отражена та война с памятью, которую ведет Украина, и ее рьяные попытки вычеркнуть антисемитизм из своей истории военного времени.
Лейба-Ицко Иосифович Добровский был объявлен украинским националистом, который к тому же оказался евреем. Это было сделано в расчете на то, чтобы все поняли, что украинский национализм и еврейство — явления не взаимоисключающие. В наши дни мы назвали бы такое изменение, «доработку» фактов о Добровском «фальшивкой», дезинформацией. Но было бы полезным и поучительным проследить ее происхождение.
Легенда о Лейбе Добровском, еврее и украинском националисте, возникла не во время Второй мировой войны, а в середине 2000-х годов, когда историк и активист Владимир Вятрович впервые упомянул его имя в своей книге в 2006 году.
Вятрович упомянул «еврея» из УПА, который в 1942-1943-х годах помогал писать листовки для повстанческой армии и впоследствии был арестован «советами». В 2008 году легенда о Добровском разрослась благодаря выставке «Евреи в украинском освободительном движении», организованной Службой безопасности Украины и Институтом национальной памяти при содействии Вятровича. На основании протокола об аресте Добровского из архивов СБУ, организаторы выставки особое внимание уделили его фотографии, сделанной во время процедуры опознания, и его предполагаемой роли в УПА, но никаких дополнительных подробностей не привели.
Сейчас миф о евреях, охотно служивших в годы Второй мировой войны плечом к плечу с украинскими националистами, стал темой, освещаемой престижными СМИ — такими, как украинская служба Би-би-си (BBC Ukraine).
После революции Майдана 2014 года и по мере дальнейшего укрепления позиций Вятровича в украинских правительственных структурах легенда о Добровском расцвела пышным цветом. В 2015 году Вятрович выступил в известном Киево-Могилянском университете с лекцией, в которой представил Добровского как типичного «украинского еврея», служившего в рядах УПА. На другой выставке, прошедшей в мае этого года, «образ» Добровского опять использовался в том же ключе. Даже в самом большом на Украине музее Холокоста, находящемся в городе Днипро (Днепропетровск — прим. пер.), Добровский значится евреем, служившим «в ОУН-УПА».
Во время октябрьского праздника в этом году его фото и краткая история часто появлялись в местных изданиях — в том числе и на финансируемом Западом «Радио Свобода», международной радиовещательной организации Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» (RFE/RL), которая также пропагандирует миф о «националистическом интернационале». Имя и фото Добровского стали символами толерантности и мультикультурализма, которые якобы царили в рядах украинских националистов во время Второй мировой войны.
Правда, когда я все-таки прочитал материалы дела Добровского, легенда о евреях, жаждущих вступить в отряды украинских националистов, быстро испарилась.
Добровский вырос в Киевской области, окончил юридический институт и с 1929 года был членом партии коммунистов ВКП(б). В 1941 году красноармейцем он попал в плен и, выдав себя за украинца, изменил имя, назвавшись Леонидом Дубровским.
«Украинец» Добровский бежал из плена и отправился на северо-запад Украины, где случайно встретился с местными украинскими националистами, связанными с местными полицаями и коллаборационистской администрацией, в том числе с городским головой, а впоследствии — членом УПА Николаем Крыжановским. Примечательно, что Крыжановский был известен своей жестокостью по отношению к евреям. Не подозревая, что Добровский был евреем, а также ценя его образование, националисты зачислили его в свои ряды, чтобы он занимался пропагандистской работой.
В отличие от сегодняшней новой националистической легенды, Добровский фактически скрывал от своих «соотечественников»-националистов свою еврейскую национальность и не был восторженным сторонником украинского национализма. На самом деле, он боялся, что они узнают, кто он на самом деле.
На вопрос о взаимоотношениях между евреями и националистами в целом Добровский отметил, что «евреи формально не могли» вступать в ряды украинских националистов. Он боялся, что националисты расправятся с его женой и ребенком. Добровский также пытался притворяться больным, чтобы не работать на националистов и неоднократно пытался избежать общения с ними, но был вынужден продолжать свою службу. Несколько раз бойцы приходили к нему домой, чтобы отвести его на собрания.
Нежелание Добровского сотрудничать с националистами и его страх были вполне оправданными. Он чувствовал, что украинские националисты, которые специально помогали подбирать кандидатов для службы в местной полиции, работавшей под командованием фашистов, были соучастниками массовых убийств евреев.
По его словам, в 1943 году националистические отряды «осуществляли массовые убийства польского населения» на западе Украины. Он рассказал о влиянии западно-украинских националистов, распространявших радикальные настроения, на украинскую молодежь. Добровский отметил, что они насаждали «враждебное отношение к евреям, русским и полякам». Он также наблюдал насилие и «террор» националистов в отношении украинцев — в том числе убийство бойцами УПА двух священников.
Он даже не верил националистам, утверждавшим, что они воюют против немцев. По его словам, они «не убили ни одного немецкого [фашистского] командира в [Волынской] области».
Можно было бы спросить: неужели Вятрович и его сторонники думали, что никто никогда не прочитает протокол ареста Добровского? А они сами полностью читали протокол? Они что сами решили отмахнуться от фактов, свидетельствующих о том, что он боялся националистов, и от доказательств их жестокости, сочтя их «искажением фактов советами»?
В таком случае можно подумать, что они, по крайней мере, укажут и обратятся к источнику, в котором есть множество фактов, противоречащих тому мифу, который они приукрашивают и распространяют. Архивы — это не «шведский стол», на котором националистические PR-активисты могут выбирать самые лакомые кусочки. Наоборот, исследовательская работа требует контекстуализации, более детальной проработки, не говоря уже о перепроверке фактов.
К сожалению, нам известно, что активисты-националисты не в первый раз распространяют дезинформацию о евреях и националистах. Возьмем, например, случай со Стеллой Кренцбах/Кройцбах (Stella Krentsbakh/Kreutzbach), вымышленной еврейкой, которая, как написано в ее «автобиографии», сфабрикованной в 1950-е годы националистом-пропагандистом, благодарила «Бога и Украинскую повстанческую армию» за то, что выжила в годы войны и не стала жертвой Холокоста.
И опять же, как так вышло, что уже на протяжении почти десяти лет украинские СМИ и некоторые представители научного сообщества искренне верят заявлениям крайне (и явно) заинтересованных деятелей-националистов, даже не удосужившись проверить то, о чем те говорят? Ведь архивы открыты. Может, украинские СМИ и западные СМИ, такие как «Радио Свобода», не могут или не желают проверять информацию, предоставленную украинским государственным учреждением, официально занимающемся документами украинской истории?
В сложившейся после Майдана обстановке, когда независимые СМИ и научное сообщество играют жизненно важную роль в деле обеспечения неприкосновенности украинской демократии и интеграции Украины в Европу, этот случай должен стать поводом для переоценки того, в какой степени украинская общественность может получать доступ к реальным фактам, а не к пропаганде.
Миф о Добровском демонстрирует две насущные проблемы, связанные с изучением войны и насилия.
Во-первых, неизменная убежденность в существовании связи между этнической принадлежностью, идентичностью и действиями человека: преобладает мнение, согласно которому решающим, если не единственным, фактором, определяющим поведение человека, является его этно-национальная идентичность. В случае с Добровским его предположительно репрезентативное «еврейство» эксплуатируется с тем, чтобы обелить национализм, хотя нам действительно известно, только то, что он родился евреем. Его решение изменить или скрыть этот аспект своей идентичности и вступить в отряд украинских националистов, чтобы спасти свою жизнь, безусловно, свидетельствует о тех условиях, в которых он оказался и которые были максимально жесткими: война и геноцид.
Но по причине срочной необходимости отречься от какого бы то ни было «фундаментального» антисемитизма из вынужденного выбора Дубровского была создана целая легенда об украинских националистах, дружелюбно относившихся к евреям. Но вряд ли эти же манипуляции можно было бы использовать в отношении других событий в украинской истории. Стали бы те же самые ревизионисты считать службу украинцев в Красной Армии свидетельством верности «украинцев» идеям коммунизма? Конечно же, нет.
Случай с Добровским также показывает, почему нам следует перестать романтизировать украинских националистов времен Второй мировой войны.
Чтобы взять легко поддающееся влиянию население под свой контроль и привлечь его в свои ряды, лидеры повстанческих и протестных движений, как правило, используют психологическую обработку, угрозы и давление. В том, что Добровский, бывший военнопленный, оказавшийся вдали от дома без связей и друзей, вступил в отряд националистов из чувства страха и для того, чтобы остаться в живых, нет ничего удивительного. Случаи «смены» или сокрытия национальности, подвергающей ее носителя смертельной угрозе, не имеют ничего общего с мультикультурализмом и терпимостью тех, кто представляет собой угрозу. Здесь речь идет о неопровержимых фактах эксплуатации (этого случая) и, возможно — о выживании.
