Видео
В мире
"Время от времени в публичном пространстве появляются темы, из-за которых многие, я полагаю, пожимают плечами — неужто нет проблем серьёзнее? Политики просят Центр госязыка (ЦГЯ) выяснить, соответствует ли регистрация слова «кепка» как товарного знака нормам госязыка, в свою очередь сам ЦГЯ привязался к Министерству транспорта из-за карточек с именами участников пресс-конференции министров транспорта Латвии и России в Риге, которые были выполнены на русском. И так далее." - пишет Марис Зандерс в "Латвияс Авизе".
"Хорошо понимаю мнение, что все это мелочи. Если речь именно об использовании языка, то я как либерал старой школы, стараюсь больше думать о самом латышском языке, прежде чем обсуждать другие. В то же время, по двум причинам, я бы воздержался от комментирования этих и подобных примеров недовольным «им, наверное, нечего делать ...».
Первая причина связана с, если можно так сказать, концептуальной предосторожностью против утверждений «x на фоне y — это мелочи», потому, что так легко попасть на скользкую дорожку. Понятно, что карточки на пресс-конференции в сравнении, например, с проблемами здравоохранения в Латвии, это мелочи. Однако также можно сказать, что проблемы со здравоохранением — это мелочи по сравнению с ядерным конфликтом между Северной Кореей и США. Так можно дойти до вывода, что все, что творится на Земле, мелочи, если вспомним о некоторых возможных астрофизических сценариях во Вселенной.
Вторая причина более существенная. Эти склоки из-за мелочей зачастую являются признаком чего-то большего, например, чувства бессилия или брожения в людях из-за взаимных оскорблений. Я полагаю, что наши соседи литовцы и поляки могут многое рассказать о значении символических «мелочей», но лучше приведу пример из истории самой Латвии. В межвоенной Латвии в отношениях латышей и балтийских немцев важную роль играл Домский собор. Несмотря на то, что нередко утверждается, что Домский собор у общины балтийских немцев был отчуждён, один из лучших экспертов в вопросах, связанных с балтийскими немцами, Инесис Фелдманис пишет, что в 1931 году общине балтийских немцев предложили создать общую церковную администрацию с двумя латвийскими общинами. Можно подумать - нашли причину хлопнуть дверью, но все же община балтийских немцев «чувствовала себя ущемлённой», и 10 декабря в Домском соборе состоялась последняя служба на немецком языке. Потому что, очевидно, отношения между частью латышей и балтийских немцев, были такими, что вторичный с административной точки зрения вопрос оказался очень важным.
Иначе говоря, когда я замечаю новость о чрезмерной нервотрепке по вопросу, связанному с латышским языком или национальной символикой, я трактую его как признак того, что:
а) и в 2017 году есть латыши, которые обеспокоены судьбой латышского языка
б) есть латыши, которые до конца не верят в готовность и умение избранных ими самими политиков улучшить языковую ситуацию или, по крайней мере, ее не ухудшать. (Принимая во внимание то, на сколь уродливом латышском языке говорят некоторые должностные лица, пункт б даже кажется обоснованным). Похожая ситуация с шумихой вокруг вздора, который зачастую несут российские СМИ, или о том, где и на каком языке кто-то пел. Ещё раз - в первую очередь, это вроде буря в стакане воды, но она показывает, что часть латышей, скажем так, беспокоится.
Самой простой и ошибочной реакцией был бы упрек в неких комплексах. Даже если такие комплексы есть, на то есть свои причины. С другой стороны, если мы говорим именно о языке, я не думаю, что французы страдают от комплекса неполноценности, но за свой язык они стоят горой, потому что, по-видимому, инстинктивно считают его одним из основных элементов мировой и национальной культуры. И французы правы. Если чать латышей беспокоится по этому вопросу, то надо узнать причины."
