Видео
В мире
"Статья состоит из двух, почти не связанных между собой частей. Поэтому и свой текст я хочу разделить на две части. В первой Шилиньш, ссылаясь на анализ профессора Вильнюсского университета Зенона Норукса, сформулировал особенность процесса восстановления независимости в странах Балтии (после перестройки). После революций всегда происходит «процесс реставрации, возвращение к старому порядку, только в изменённой внешне и внутренне форме», но в странах Балтии в 21-ом веке победило не восстановление доперестроечного уклада - условно 1983 года (как в России), а желание восстановить "досоветский" статус-кво. То есть возвращение к ситуации 1939 года.
"Что спасло "балтийскую поющую революцию" от постепенного возвращения к трансформированной советской действительности, так это именно идея о необходимости восстановления довоенного порядка вещей. Эта идея была невероятно мощной, с огромным потенциалом социальной мобилизации. Более того, он был общим для всех трех стран Балтии. Именно идея восстановления принципиально отличала нас от других стран, возникших на руинах Советского Союза, и позволила нам опередить их", - пишет Шилиньш, и с ним можно только согласиться.
Далее автор отмечает, что «возникшие на пути процесса восстановления препятствия, грозившие сделать путь Латвии очень неровным или даже увести его в пропасть, были быстро сглажены вступлением в Европейский Союз и НАТО. В 1992 году Фрэнсис Фукуяма объявил о достижении целей победившего в холодной войне западного либерального мира и, вместе с этим, о конце Истории. Для нас, восстановленной Латвии, этот "конец истории" наступил в 2004 году. Да, нам еще предстояло войти в Шенгенскую зону, присоединиться к блоку евро и интегрироваться в остальные структуры цивилизованного мира, в которые мы еще не были допущены. Однако это были уже не стратегические, а тактические цели. Но теперь реставрация затянулась и изжила себя, и рано или поздно нам придется ответить на ключевой вопрос: что делать дальше? Окончание проекта реставрации означает, что Латвия (и остальные страны Балтии) находится в интеллектуальном тупике".
После этого фактически разгромного факта о том, что мы зашли в "интеллектуальный тупик", - доктор исторических наук Шилиньш прерывает свой анализ и переходит, как вы понимаете, к обсуждению более близкого ему вопроса - о постатмодской борьбе между "пасталниками" и "отпускниками" (в формулировке Шилиньша). Об этой «борьбе» мы поговорим в следующий раз, а в этот продолжим обсуждение идеи Норукса и Шилиньша о реставрации — что делать дальше? Это действительно тупик?
Сначала надо самим себе ответить на вопрос – насколько Латвия восстановилась (отреставрировалась) до довоенного состояния – первой республики? Ответить на этот вопрос и просто и сложно одновременно. Легко, потому что отличия от условной Латвии времен Ульманиса очевидны, но сложно, потому что признавать это неполиткорректно и не считается хорошим тоном. Однако мы сделаем это во имя лучшего будущего латвийского народа. Итак. Главное отличие в том, что в 2022 году, через тридцать лет после восстановления национальной независимости, латышский народ еще не чувствует себя господствующим этносом на своей земле, в своей стране, и я не знаю, когда, в насколько далеком будущем, смогут почувствовать себя так.
Латыши в Латвии не чувствуют себя этнически свободными (в том смысле, что для них это вопрос не настолько же важен, как воздух, которым мы дышим), о чем свидетельствуют постоянные дискуссии в социальных сетях о требовании владения разными языками в объявлениях о вакансиях. Само по себе это языковое требование не является ненормальным в глобальном масштабе, но это бесспорная проблема в Латвии (тот факт, что в социальных сетях ломают копья, лучшее тому доказательство). Вы можете возразить и сказать, что латышский язык является единственным государственным языком, общедоступные надписи по всей стране только на латышском, а без латышского работать в госструктурах почти невозможно (почти, потому что некоторым все же удается), но тогда зачем эти неумолимые "варки"?
Только что был свидетелем следующего эпизода в междугороднем автобусе: так как летом автобусы полные, то пассажиры должны сидеть на местах, указанных в билетах, и время от времени на этой почве возникают конфликты. Так вот, из-за какого-то недопонимания - кто где сидит, и на своем ли месте - произошел обмен резкостями между тремя пассажирами. По-русски с взаимными оскорблениями. Правда, спор быстро утих и неразбериха прояснилась. Однако выяснилось, что все трое участников конфликта были латышами (или, по крайней мере, свободно говорили по-латышски).
Скажу честно - не могу себе представить, чтобы трое пассажиров в автобусе конфликтовали на латышском и в итоге оказалось, что все трое русские. Точно так же я не могу представить трех литовских женщин, спорящих по-русски в автобусе в Литве. К сожалению, языковая ситуация в Латвии такова, что упомянутый эпизод если не повседневен, то ничего особенного.
В этот же день в центре Риги ко мне подошел мужчина и попросил по-русски показать дорогу к магазину «Ориго». Когда я сказал ему это по-латышски, оказалось, что он свободно говорит по-латышски (как мне показалось, совершенно без акцента). Я согласен, что я, наверное, был похож на русского, поэтому он так ко мне обращался, но давайте честно ответим себе – могут ли считаться упомянутые эпизоды нормальными спустя более чем тридцать лет после восстановления независимости?
Да, я признаю, что в автобусе латышскоязычные, конфликтующие на русском, были в возрастной группе 50+, но в то же время я вижу, что молодая латышская семья по соседству со мной общается на русском языке с другими русскоязычными соседями. Я бесчисленное количество раз был свидетелем того, как в магазинах латвийские строители разговаривают между собойс по-русски. Вряд ли кто-то назовет это чем-то экстраординарным или редким. В неформальной обстановке русский язык по-прежнему доминирует, несмотря на то, что говорят разные левушкансы. Да, я не отрицаю, что во многих местах доминирующий язык - латышский, но эти случаи скорее исключения, а не наоборот.
Вот мы и подошли до вопроса Шилиньша - что делать дальше? Интеллектуальный тупик? Не в ту сторону. Латвия, в отличие от Литвы (в меньшей степени от Эстонии), не до конца пошла по пути восстановления. Это и есть главный камень у наших ног, из-за которого мы с каждым годом все больше и больше отстаем от соседних стран. Латыши до сих пор не чувствуют себя главными в своей стране. Это отсутствие чувства ответственности за свою судьбу ярко проявляется в страхе снести памятники оккупационного времени или в страхе (все равно как назвать эти чувства) отказаться от примет времени Российской империи - названий улиц.
Латыши по-прежнему страдают от огромного дефицита уверенности в себе, что не может не отражаться на показателях национального развития. "Наши баскетболисты отлично играли в первом тайме, мы проиграли литовцам всего два очка" или "Против канадцев наши хоккеисты сыграли отлично. Мы не пропустили ни одной шайбы до середины третьего периода". Для латышского уха эти фразы кажутся совершенно очевидными, а указание на из ненормальность объясняют тем, что, мол, - но ведь литовские баскетболисты входят в число мировых лидеров, о канадских хоккеистах и говорить нечего, так что чего же вы "бузите" на ровном месте?
Возвращаясь к первоначальному вопросу - что делать - есть один очевидный ответ: нам нужно восстановить доминирование реальной, а не формальной латышскости. Тот факт, что в Литве не ведутся дебаты по этим вопросам, является одним из основополагающих факторов, который позволил экономическим показателям Литвы и, соответственно, показателям благосостояния все больше оторваться от показателей отстающей Латвии.
Вывод. Одной из главных (если не главной) причиной отсталости Латвии (в масштабах Балтии) является длительное зажатое положение титульной нации (этнических латышей), когда по любому вопросу они сначала оглядываются через плечо, чтобы узнать, что скажут по этому поводу другие - русские, Европейский Союз, американцы, "прогрессивное человечество", Путин.
Здесь даже не так важно, кто хороший, а кто плохой. Важно, что каждое решение принимается «оглядываясь через плечо». Что об этом скажут "они". Избавиться от этого ощущения «порабощенности», описанного Гарлибом Меркелисом, и есть наша главная задача. Так что впереди еще много работы и долгий путь до конца «тупика». Прежде всего, нам предстоит выбраться из ямы, в которую мы исторически попали.
