Видео
В мире
Тут есть своя логика, и при желании можно найти наглядные карты-схемы, где вам покажут, как российские бомбы гонят сирийцев на север не хуже, чем косовская «Подкова» Милошевича. Но даже тогда все равно останется один торчащий острыми углами факт – сирийцы были довольно скромным меньшинством в том полуторамиллионном потоке беженцев, который обрушился на Евросоюз в прошлом году.
Лишний миллион
Приток беженцев в ЕС (плюс Норвегия и Швейцария) в прошлом году действительно очень резко вырос – в два с лишним раза, до 1 млн 350 тысяч человек всего за один год. И если раньше ежегодно в Европу перебирался примерно средних размеров город, то теперь набралась небольшая страна. В Эстонии живет меньше. Ну или, скажем, пол-Берлина или два Дрездена, потому что едут в основном в Германию. За один год.
Если разбить этот поток по отдельным странам происхождения беженцев, то Сирия действительно выйдет на первое место. Но от того, чтобы составить большинство, она будет очень далека. Сирийцев среди этих 1,35 млн было только 370 тысяч, 27% от общего числа.
К сирийцам можно добавить иракцев, у которых тоже гражданская война и ИГИЛ. И все равно большинства не получится. Иракских беженцев в 2015 году было 126 тысяч. В сумме с сирийцами они дают 37% от общего потока. Немного больше трети и сильно меньше, чем один только абсолютный прирост за прошлый год сам по себе.
А что с остальными 63%? Это почти миллион человек. Какие мировые катаклизмы могли привести в движение такие огромные массы людей?
На втором месте после Сирии по количеству беженцев в ЕС оказались Западные Балканы. Двести тысяч беженцев за 2015 год. Из них 140 тысяч – это Косово и Албания, а остальное – в основном албанцы из Македонии и Черногории и цыгане из Сербии и Боснии. Последние боевые действия на Западных Балканах закончились больше 15 лет назад, а люди продолжают оттуда бежать, и с каждым годом все активнее.
Даже активнее, чем из Сирии. С просьбой об убежище в Евросоюз в 2015 году обратились 73 тысячи косовских албанцев – это 3,9% всего населения страны. Из объятой гражданской войной Сирии об убежище попросили всего 2,2%.
Или вот поток беженцев из 17-миллионной Сирии в 2015 году резко вырос – сразу в три раза. Но из трехмиллионной Албании он вырос еще сильнее – в четыре раза, до 68 тысяч человек.
И Косово, и Албания – это страны, где боевых действий нет с конца 90-х годов. Государства с демократически избранными правительствами, международно признанными выборами, рыночной экономикой и с соглашениями об ассоциации с ЕС. Албания еще и член НАТО. А люди оттуда бегут активнее, чем из районов, где лютует ИГИЛ.
Западные Балканы, создавшие на пустом месте 15% рекордного потока беженцев, – самый яркий пример. Но и без них какое направление ни возьми, отовсюду будет бурный рост количества беженцев в Евросоюз, независимо то того, что творится в стране происхождения.
Иран много лет не входил в число стран, откуда массово бежали в Европу. Тем более этого не должно было быть сейчас, когда там новый прогрессивный президент, размораживание отношений с Западом, отмена санкций и прочая оттепель. И тем не менее в 2015 году поток беженцев оттуда вырос втрое (сирийскими темпами), до уже вполне серьезных 28 тысяч человек.
Всего пять лет назад Пакистан давал всего девять тысяч беженцев в год. В прошлом году их было уже 50 тысяч. Конечно, ситуация с безопасностью и правами там тяжелая, но за последние пять лет сложно найти настолько принципиальные ухудшения, чтобы объяснить пятикратный рост количества беженцев. Или десятикратный рост потока беженцев за тот же период из Афганистана.
В Эритрее – жесточайшая диктатура. Но она там уже 20 лет, а поток беженцев удваивается почти ежегодно, до 46 тысяч в прошлом году. В Шри-Ланке гражданская война закончилась много лет назад, а беженцы по-прежнему едут в Европу тысячами. И в каждой африканской стране хватает своих неурядиц, но они там были всегда, а поток беженцев оттуда растет экспоненциально только в последние годы.
Подъемные
В случае Сирии, Ирака или Украины можно объяснить стремительный рост количества беженцев боевыми действиями, политическими преследованиями и другими реальными угрозами безопасности, которые делают из мигранта беженца. Но абсолютное большинство людей, штурмовавших европейские границы в прошлом году, были совсем не беженцами в их ооновском определении, а простыми экономическими мигрантами.
Ситуация в мировой экономике все хуже, а страны ЕС готовы платить щедрые, по меркам третьего мира, пособия даже тем, кто просто подал прошение об убежище. Так почему бы не рискнуть.
Экономическую мотивацию большинства беженцев хорошо видно по тому, в какой именно стране ЕС они стремятся получить убежище. Самые лояльные порядки в этой области у Болгарии – там одобряется более 90% прошений. Кажется, вот он, самый простой способ обрести безопасность. Попросить убежище в Болгарии, где практически гарантирован положительный ответ.
Но болгарский вариант интересует немногих, в основном сирийцев и иракцев. Сирийцы вообще практически единственные, чье географическое распределение заявок подтверждает, что они действительно беженцы и ищут в Европе прежде всего безопасность. У них прошения раскиданы почти по всем странам ЕС – кто куда смог добраться, много прошений в Болгарии, в Венгрии – первые страны, куда получилось попасть. А вот албанцев возможность обрести безопасность в Болгарии вообще не интересует.
На Германию приходится около трети всех обращений – многократный отрыв от долей всех остальных стран ЕС. При этом по всем направлениям Германия отделена от внешних границ Евросоюза двумя-тремя другими государствами ЕС. По некоторым странам происхождения – тем же албанцам – доля Германии вообще достигает 90% от количества обращений.
Германия обладает для экономических мигрантов двойной привлекательностью. Эта страна не просто крупнейшая экономика Европы, но еще и готова взять на себя содержание на первое время после приезда. Платить пособия и обеспечивать жильем всех, кто подал прошение об убежище, пока идет рассмотрение.
В результате возможность даже не получить, а просто подать заявку на получение убежища в Германии становится практически непреодолимым искушением для любого жителя не очень благополучной страны. Средняя зарплата в Албании – 350 евро, не говоря уже про Пакистан или Гамбию. Зачем же за эти деньги работать, когда можно приехать в Германию, подать заявку, и уже за одно это немецкое государство даст пособие 325 евро в месяц на каждого взрослого члена семьи, еще по 160 на каждого ребенка, бесплатно обеспечит жильем и базовым медицинским обслуживанием.
Албанская семья с двумя-тремя детьми, вместо того чтобы маяться на родине, может просто доехать до Германии (виза не требуется), написать заявление и обеспечить себе гарантированный месячный доход около 1000 евро (три средних зарплаты в Албании) плюс жилье и медицину.
Правда, пособия и жилье полагаются только на время рассмотрения заявки, и в случае отказа несостоявшегося беженца теоретически должны депортировать обратно. Но, во-первых, время рассмотрения заявки – это не так мало, обычно не менее полугода. Да еще возможность апелляции. Во-вторых, даже если отказ окончательный, вероятность реальной депортации минимальная.
За первое полугодие 2015-го из Германии депортировали всего 4,5 тысячи человек. За этот период одни только выходцы из Западных Балкан подали в Германии 78 тысяч прошений об убежище.
Наконец, даже если в какой-то одной стране получен окончательный отказ, то можно переехать в следующую и подать заявку там. Например, власти Германии в прошлом году из-за наплыва балканских беженцев официально признали Косово и Албанию безопасными странами и стали отказывать почти по всем прошениям оттуда. Но Германия в Евросоюзе не одна, есть еще Финляндия, которая одобряет более 80% косовских прошений об убежище.
Город сирот
У экономической миграции в Евросоюз есть еще один страшный и бурно растущий подвид. Это несовершеннолетние дети, приехавшие без родителей. Практически все их прошения об убежище – независимо от страны происхождения – одобряются. Европейские страны не депортируют детей. Для стран, где общество возмущается даже депортацией взрослых и здоровых албанцев, потому что на родине у них бедность, депортация детей – штука пока немыслимая.
Но такой непродуманный гуманизм приводит к очень печальным результатам, когда родители из лучших побуждений отправляют своих детей одних в Европу, – ведь там, по их представлениям, их детям будет обеспечена нормальная жизнь.
По мере распространения новостей о том, что метод надежно работает, самоотверженных и рисковых родителей становится все больше и больше. В 2015 году количество таких детей-беженцев выросло в три с лишним раза – до 85 тысяч. За год целый город детей, брошенных родителями ради того, что им кажется лучшей жизнью в Европе. И этот поток не имеет отношения к гражданской войне в Сирии – доля сирийских детей там всего 13%.
От гуманизма к гуманизму
Проблемы в миграционной системе Евросоюза копились и разрастались много лет. Вместо того чтобы выработать справедливые и прозрачные процедуры получения убежища, как в Австралии или Канаде, европейские государства предпочитали формально изображать из себя самых больших в мире гуманистов, а неформально – договариваться в соседними диктаторскими режимами, чтобы те никого не подпускали.
Из-за этого миграционное регулирование в ЕС оставалось настолько благостным и непродуманным, что, по сути, претендовать на убежище в Европе мог практически кто угодно, кроме самих граждан ЕС. Единственным надежным способом остановить поток беженцев из какой-то страны стало взять ее в состав Евросоюза. С тем же успехом, с каким ЕС сейчас принимает сотни тысяч беженцев с Западных Балкан, они могли бы принимать такие же сотни из Болгарии или Румынии. Единственное, что мешает, – эти страны уже сами вступили в Евросоюз.
В соседней Украине в отличие от Албании есть реальный вооруженный конфликт, а средняя зарплата даже ниже албанской. И только особенности менталитета останавливают несколько миллионов украинцев от того, чтобы, как албанцы, приехать в Германию, написать прошение об убежище и потребовать от немецкого правительства бесплатное жилье и пособие для каждого.
И это еще относительно благополучная и малонаселенная Восточная Европа. А если в 180-миллионной Нигерии широкие слои населения узнают, что можно приехать в Германию, заполнить анкету и остаться там жить, получая по 325 евро? Для нигерийцев, которые, естественно, судят по своему масштабу цен, это заоблачная сумма. А в Нигерии зверствует «Боко харам», так что у них прав на убежище явно больше, чем у косоваров.
Единственное, что защищало Евросоюз от миграционного коллапса, – это надежда, что их бездумно щедрыми правилами предоставления убежища никто не воспользуется. Просто не узнают, а если и узнают, то не смогут подобраться достаточно близко к европейским границам. Но с падением авторитарных режимов на Ближнем Востоке и в Северной Африке некому стало делать за европейцев грязную работу, перехватывая мигрантов на подступах. А вести о европейской щедрости стали распространяться гораздо быстрее.
Ложный гуманизм европейской миграционной политики стал очевиден. Выяснилось, что вместо защиты тех, кто действительно нуждается в убежище, кто столкнулся с реальной угрозой безопасности, страны ЕС могут только выдавать по 300 евро тем, кто первым прорвался к окошку.
Обострение гражданской войны в Сирии не создало новых проблем для миграционной системы ЕС. Оно лишь на несколько лет приблизило кризис, который был неизбежен. Даже если бы в Сирии сейчас царили мир и процветание, экспоненциально нарастающий поток беженцев из Афганистана, Пакистана или Нигерии через несколько лет сделал бы то же самое".
