Видео
В мире
Самый известный корабль русского флота - крейсер «Аврора» по праву может считаться легендарным - это единственный, уцелевший до наших дней корабль, принимавший участие в Цусимском сражении. 2 октября 1904 года крейсер «Аврора» вышел из Либавы в море в составе 2-й Тихоокеанской эскадры и вернулся обратно 19 февраля 1906 года, через 458 дней после начала похода.
Обратимся к книге Гаральда Графа «Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906-1914» к главе, которая посвящена легендарному крейсеру.
“...Прошло полтора года с тех пор, как я уходил на «Иртыше» из порта Императора Александра III (Либавы) на Дальний Восток в составе эскадры адмирала З.П. Рожественского. Теперь, после беспримерного и тяжелого похода на Дальний Восток, Цусимского боя и шестимесячного плена в Японии, возвращался опять туда же. Но какая разительная перемена! Вместо кипучей работы порта и большого числа кораблей в бассейнах - мертвая тишина и пустота.
Я был назначен в 9-й флотский экипаж и явился его командиру, капитану 1-го ранга Коссовичу. Пришлось начать тянуть лямку береговой службы, которую я так не любил. Впрочем, она была не сложной и не обременительной - дежурства раз в неделю и изредка дознания, вот и все…
…В мае стали попарно приходить из Франции вновь построенные там миноносцы (водоизмещением в 350 т; числом всего восемь). «Французов», как у нас их называли, приводили заводские капитаны-сдатчики и с французской командой. В ожидании назначения на них командиров и команд они ставились в порту. В дальнейшем новым миноносцам предстояло идти в Петербург, к Балтийскому заводу, где на них должны были быть устроены кормовые платформы для второго орудия…
… Понемногу стали появляться и их командиры. Команду назначал порт, и то только в самом ограниченном числе, потому что им еще не скоро предстояло начать настоящее плавание. Чтобы командиры не были одни во время перехода в Петербург, к ним было приказано назначить по одному офицеру. Выбор пал на меня и Коссаковского, и мы три раза совершили переходы из Либавы в Петербург.
Я весьма радовался таким путешествиям, взад и вперед, так как это являлось развлечением и всегда удавалось дня на три застревать в Петербурге и приятно проводить время, тем более что там жили мои родители. Да и самые переходы были интересны и создавали много любопытных случаев, главным образом, оттого, что команды совершенно не были знакомы с механизмами миноносцев…
… Когда закончился мой последний рейс в качестве временного штурмана, я опять оказался в Либаве. В это время туда пришли крейсеры «Олег», «Аврора» и «Диана». Им предстояло идти в Кронштадт и вступить в капитальный ремонт. Офицеров на них оставалось минимальное число. Их вообще˗то было немного на переходе в Россию, а в Либаве списалось и еще несколько.
Особенно мало осталось офицеров на «Авроре», и ее командир, капитан 1-го ранга Барщ, просил командира порта хотя бы временно назначить одного офицера. Так как я уже давно находился, так сказать, на «выходных ролях», то меня и назначили на «Аврору». Но командир порта взял слово с капитана 1-го ранга Барща, что, по приходе в Кронштадт, он меня вернет обратно.
Крейсер "Аврора"
Я обрадовался назначению на «Аврору», так как хотел поплавать на большом корабле. Скоро мы перешли в Кронштадт, и там выяснилось, что крейсер вступит в ремонт не в Кронштадте, а в Петербурге и его будет ремонтировать Адмиралтейский завод. Это становилось уже и совсем интересным, поэтому мне и тем более хотелось остаться на «Авроре».
Командир «Авроры» капитан 1-го ранга Барщ был очень милый человек и, в противоположность Коссовичу, чрезвычайно несловоохотливый. Старшим офицером был капитан‑лейтенант Прохоров и старшим минным офицером Ю.К. Старк (в будущем адмирал и начальник Сибирской флотилии, которую он вывел в 1921 г. на Филиппины). Я сразу ужился с кают‑компанией и чувствовал себя на крейсере прекрасно.
За недостатком офицеров и благодаря малому количеству команды, вахты были отменены. Мы несли суточные дежурства, что сильно облегчало службу и не делало ее однообразной, как если бы нам пришлось стоять на четыре или пять вахт. Кроме того, это позволило довольно часто ездить в Петербург.
Членом кают-компании числился также и серый попугай с красной головкой, который знал много слов и даже произносил короткие фразы. Особенно отчетливо он произносил часто повторяемые фразы вроде: «вестовой, чаю», «позвать вахтенного», «вестовые, подавать» и т.п. Благодаря этому даже получались смешные недоразумения: то вестовой без надобности приносил чай, то преждевременно начинали подавать еду.
Старший офицер, когда раздражался на своего вестового, то ругал его дураком, а звали его Степаном. Попка отчего‑то это особенно подхватил и часто, сидя на своей жердочке, непрерывно повторял: «Степан-дурак», «Степан-дурак». Это привело в будущем к очень неприятному инциденту. Когда морской министр вице‑адмирал Степан Аркадьевич Воеводский делал смотр крейсеру и, проходя через помещение кают˗компании, остановился перед жердочкой попугая, то тот стал настойчиво повторять: «Степан-дурак», «Степан-дурак». Все от неожиданности не знали, что делать, а попугай все повторяет свое «Степан-дурак».
К счастью, министр сделал вид, что он не разбирает, что тот говорит, и поторопился отойти от попугая. Но неизвестно, как он к этому отнесся. Не подумал ли он, что это злая шутка, тем более что командир и старший офицер очень расхваливали попугая.
вице‑адмирал Степан Аркадьевич Воеводский
Когда прошло полтора месяца пребывания на крейсере, я решил, что обо мне забыли в Либаве и я останусь на «Авроре». Но не тут-то было: пришла телеграмма меня срочно командировать в Либаву. Командир ответил, что за недостатком офицеров он просит меня еще задержать на время, думая, что там успокоятся. Однако скоро опять пришла телеграмма с новым требованием отправить меня. На этот раз, к великому моему огорчению, мне пришлось возвращаться в Либаву...”
P. S. 2 октября 1904 года крейсер «Аврора» вышел из Либавы в составе 2-й Тихоокеанской эскадры. После долгого перехода, в ночь на 27 мая 1905 года 2-я Тихоокеанская эскадра встретилась с главными силами японского флота в проливе между Кореей и Японией, к востоку от острова Цусима. Так началось знаменитое Цусимское сражение, вошедшее в историю примерами массового героизма моряков и трусости некоторых адмиралов и командиров.
Вице-адмирал Зиновий Рожественский поставил эскадре задачу - прорваться на север, отбиваясь от неприятеля, избрав пассивную тактику боя и отдав инициативу японцам. Командующий не разработал детальный приказ и ограничился лишь общей задачей прорыва, дав несколько частных указаний о месте и действиях крейсеров, миноносцев, транспортов и о передаче командования в бою.
Итогом сражения, продолжавшегося двое суток, стало крупнейшее поражение за всю историю русского флота. Большинство кораблей и судов погибли в бою, часть сдалась 28 мая в плен японцам. Лишь немногим, в том числе и «Авроре», удалось выйти из сражения и прорваться в безопасный район. До Владивостока, конечной цели похода, дошли всего три небольших быстроходных корабля – крейсер 2-го ранга «Алмаз» и два миноносца.
На «Авроре» в сражении было убито десять человек, в том числе командир крейсера Евгений Егорьев, восемьдесят девять человек ранено, из них шесть смертельно и восемнадцать тяжело.
"Аврора" после Цусимского сражения
Уцелевшие в ночном бою крейсеры «Олег», «Аврора» и присоединившийся к ним крейсер 2-го ранга «Жемчуг» предприняли несколько попыток прорваться на север, во Владивосток, но были оттеснены японскими кораблями к югу.
Положение крейсеров было критическим. Прорыв во Владивосток через Японское море, контролируемое неприятельским флотом, вряд ли мог принести удачу. Для перехода вокруг Японии крейсеры не имели топлива. Командир отряда контр-адмирал О. А. Энквист решил: ввиду недостачи угля идти в нейтральный американский порт Манилу (Филиппинские острова, с 1901-го по 1934 год были колонией США), пополнить там запасы топлива, исправить наиболее серьезные повреждения, а уж затем прорываться во Владивосток. Учитывая, что на «Авроре» погиб командир, а вступивший в командование крейсером старпом Небольсин серьезно ранен, контр-адмирал Энквист перешел со своим штабом на «Аврору».
Русские корабли с пустыми угольными ямами, что называется «на последней лопате», самым малым ходом пришли в Манилу. Вопреки ожиданиям, здесь они были интернированы до конца войны американскими властями, а офицеры дали подписку не покидать Манилу до конца боевых действий. Так для экипажа «Авроры» закончилась Русско-японская война.
За пять месяцев вынужденной стоянки экипаж «Авроры» отремонтировал все полученные повреждения, а офицеры крейсеров написали научный труд «Каким быть флоту», в котором проанализировали итоги Цусимского сражения.
Кормовой флаг "Авроры", который нес крейсер во время Цусимского сражения
5 сентября 1905 года между Россией и Японией был подписан Портсмутский мирный договор. Договор провозглашал мир и дружбу между императорами России и Японии.
23 октября из Вашингтона в Манилу поступило официальное извещение, что русские корабли свободны в своих действиях. «Аврору» взял под командование капитан 2 ранга Витольд Барщ, прибывший из Владивостока. 2 ноября в 8 часов утра русские корабли, вновь выкрашенные в белый цвет, покинули Манилу. «Авроре» было приказано возвращаться на Балтику.
Крейсер «Аврора» вернулся в Либаву 19 февраля 1906 года, через 458 дней после начала похода 2-й Тихоокеанской эскадры из этого порта.
