Видео
В мире
Разговор о том, где искать баланс между борьбой с эпидемией и сохранением экономики, продолжается, но подходы несколько меняются. Появилась ли за полгода разных ограничительных мер понятная формула того, как влияют те или иные ограничения на заболеваемость, с одной стороны, и на экономику - с другой?
Очевидно, что чиновники стремятся сделать меры более тонкими и точечными для того, чтобы по возможности сократить экономический ущерб, который наносит строгая изоляция.
"Не трогать основные сектора экономики, не лишать людей работы, но при этом найти возможность прервать цепочки распространения коронавируса", - так описал этот подход московский мэр Сергей Собянин.
Похожие взгляды и у британских властей
"Мы не можем позволить вирусу закрепиться. Мы должны сделать так, чтобы нагрузка на систему здравоохранения не стала невыносимой. Но мы должны признать, какими жестокими будут экономические и социальные последствия еще одного общенационального локдауна", - так заявил британский министр финансов Риши Сунак, аргументируя новый подход властей Великобритании к эпидемическим ограничениям.
Два собеседника Русской службы Би-би-си считают, что внятных расчетов по-прежнему не существует.
По мнению Ивана Королева, доцента экономики в Бингемтонском университете в штате Нью-Йорк, США, эпидемическая статистика все еще слишком расплывчата для того, чтобы администрирование было действительно точечным.
"Первый из главных показателей - сколько людей уже переболело. Второй фактор - сколько должно было бы переболеть безо всяких мер для того, чтобы был достигнут коллективный иммунитет", - объясняет Королев, последние несколько месяцев в свободное время анализирующий статистику заболеваний в Москве.
"Можно чисто математически показать, что на вопрос о том, сколько переболело, нет однозначного ответа. Для Нью-Йорка и многих других мест диапазон оценок такой, что могло переболеть 5%, а могло и 65%. И для Москвы и для многих других мест - тоже. Уже на этот первый вопрос получить ответ крайне сложно", - говорит ученый.
Не проще и с коллективным иммунитетом: какие-то модели оперируют 60-70% переболевших, а в некоторых расчетах порог опускается аж до 15%.
"Мы не знаем ни сколько переболело, ни сколько должно переболеть, чтобы эпидемия закончилась сама по себе", - констатирует Королев.
В Англии (другие части Соединенного Королевства вводят ограничения самостоятельно) с прошлой недели ввели трехступенчатую шкалу с ограничениями, которые усиливаются в зависимости от статистики заболеваемости.
Какие-то из них напоминают о весеннем карантине: в Лондоне, например, с конца прошлой недели нельзя посещать чужие дома и собираться компаниями в помещениях. Рестораны и пабы должны закрываться не позднее 10 вечера, а продавать еду после этого времени можно только навынос.
Неужели какое-то эпидемическое и экономическое моделирование может учесть такие нюансы?
"До эпидемии все механизмы [просчетов] существовали, но за долгое время, если не в первый раз, все они были протестированы на практике", - говорит Евгений Ниворожкин, профессор экономики из Университетского колледжа Лондона.
Впрочем, называть нынешние ограничения плодом тщательных просчетов он остерегается: "Эпидемиология, экономика, финансы - правительство берет во внимание многие факторы. Правительство - это жонглер, который пытается жонглировать очень большим количеством шариков, и количество шариков постоянно меняется и зачастую увеличивается".
В России и Великобритании эпидемические показатели ухудшаются быстро, однако реакция властей на них явно отличается.
В Москве, снова лидирующей по количеству выявленных случаев ковида, принуждают организации к уводу сотрудников на "удаленку", но не закрывают пивные и рестораны. Продолжают работать театры, и лишь несколько дней назад введена система отслеживания посетителей в ночных клубах.
Британцы оставляют свои данные при входе в ресторан или паб уже несколько месяцев, но вот пойти в театр не могут с марта. Зато британским работодателям не грозят штрафы, если они решат, что сотрудники нужны им на рабочих местах.
И москвичам, и лондонцам теперь могут позавидовать парижане или жители словенской столицы Любляны - и там, и там ночью действует комендантский час.
"В России есть дополнительная сложность с тем, что в принципе люди не очень доверяют тому, что говорят власти. Но даже если брать западные страны, то есть очень большая проблема с четкими рекомендациями, - считает Иван Королев. - Скажем, советы по ношению масок, какие-то другие рекомендации либо различаются в разных странах, либо меняются. И людям сложно понять, почему вчера им говорили, что маски не нужны, потом сегодня, что маски нужны, потом еще что-то и так далее".
Означает ли это, что, пытаясь сдержать распространение ковида, чиновники по-прежнему движутся наугад?
"Британское правительство действуют полностью на ощупь, - уверен Евгений Ниворожкин. - Никакой формулы, никакого конкретного ожидания от введенных мер нет. В этом ничего страшного нет. Мы делаем тоже самое, когда моделируем экономику, - иногда все идет не по плану, не так как предсказывалось".
Собеседники Би-би-си подчеркивают, что в экономические составляющие "ковидного уравнения" необходимо закладывать не только потери тех или иных отраслей от сокращенного потребления или перевода работников на удаленный режим, но и отложенный эффект, который безработица или недостаточное обучение окажут на здоровье уволенных или карьерные перспективы молодых.
"Если школы закрываются и дети не получают образования, в будущем они могут получать более низкую зарплату, а это может привести к росту преступности, к ухудшению здоровья и другим эффектам, которые сейчас даже сложно оценить" - напоминает Иван Королев из Бингемтонского университета.
"Если мы не знаем, эффективны меры или нет, тем более не знаем экономический эффект, получается очень сложно давать экономические рекомендации. У нас уравнение как минимум с четырьмя неизвестными и ни в одном из них мы не можем четко сказать, что происходит и чему неизвестные равны", - заключает он.
И ко всему этому добавляется еще одна переменная - нервозность, которую чувствуют политики, пытаясь пройти между полюсами борьбы с эпидемией и поддержания экономики.
"Все политики волнуются об электорате - часть электората хочет больше ограничений, а часть - меньше. Но одним из объяснений вводимых ограничений является то, что ситуация ухудшится и отказ от введения ограничений будет использован для того, чтобы обвинить правительство" - подчеркивает Евгений Ниворожкин.
Его коллега из США указывает, что ограничительные меры в разных американских штатах сильно зависят от того, представители какой партии контролируют там власть. "Демократические избиратели выступают в большей степени за жесткие ограничения, в республиканских штатах - за более мягкие. И даже если рекомендации эпидемиологов одинаковы для всех штатов, политики могут подстраиваться под ожидания и запросы электората", - говорит Иван Королев.
В этой ситуации один из немногих четких и осязаемых показателей - количество больничных коек для тех, кто болеет ковидом тяжело.
"Есть строгая формула: сколько критически больных людей могут быть помещены в английские больницы даже при том, что меры были приняты, - считает Евгений Ниворожкин. - Эта цифра не может поменяться. Аппараты ИВЛ из воздуха не появятся. Когда люди поймут, что больным с тяжелой формой ковида не помогут в больнице, это вызовет бурю недовольства".
"Если мы знаем, что число случаев продолжит расти в ближайшую неделю или две и мест в больницах достаточно мало, то, наверное, это должно служить достаточно сильным аргументом для введения каких-то ограничений. Сложно понять, что нам делать в долгосрочной перспективе, но в краткосрочной, если мы знаем что больницы заполняются и что рост продолжается, надо что-то предпринимать", - полагает Иван Королев.
Насколько точно будет просчитано это "что-то" и в какой мере будет объясняться лишь опасениями политиков в том, что их обвинят в бездействии - вопрос, на который точного ответа опыт большинства стран мира пока дать не может.
