Видео
В мире
Президент Латвии Раймонд Вейонис вручает орден Трех Звезд фоторепортеру Борису Колесникову
Он фотографировал Алексея Косыгина, Бориса Пуго, академика Дмитрия Лихачева…Читатели старшего поколения помнят фотоснимки агентства ЛАТИНФОРМ за подписью Бориса Колесникова. Борис Евтихиевич более 40 лет в фотожурналистике. В его работах — целая эпоха жизни республики и страны.
Борис поступил на журфак ЛГУ в начале 1970–х, вскоре после армии. Фотографию в университете вел Юрий Глаголев — корреспондент "Советской молодежи", мэтр документальной фотографии. Он и привел Колесникова в большую фотожурналистику. Вначале тот сотрудничал с "Молодежкой", а 10 сентября 1974 года его взяли в штат ЛАТИНФОРМа — фотографом в отдел фотохроники.
— ЛАТИНФОРМ тогда находился в Старом городе — на Паласта, 10. Занимал все здание — от подвала до шестого этажа. Объект исторический, еще до войны в нем было латвийское информационное агентство LETA. В 1930–е это был концерн с собственным издательством, — рассказывает собеседник.
Снимки печатались не только в республиканской прессе. Те, что брало ТАСС, выходили в центральных газетах СССР, за рубежом.
Спорт не значит мир
Первое ответственное задание Борис получил в 1976 году: в Лиелупе проходил матч на Кубок Дэвиса — сборная СССР принимала Швецию. Приехали наши звезды и первая ракетка мира — длинноволосый швед Бьерн Борг. У шведов было четыре фотожурналиста, два фоторедактора. Нашим поставили задачу опередить конкурентов: советские снимки нужно передать в Европу раньше шведских.
— В кустах у корта оставил машину. Первую половину игры снимаю, чувствую: что–то есть. Мчусь в Ригу, проявляю, печатаю, по фототелеграфу отправляю в Москву, — вспоминает Борис. — Там довольны…
А на следующий день во время игры шведские коллеги говорят: "Ваши снимки пришли в Европу, но все равно первыми напечатают наши. Нас отправили сюда, потратили деньги, и мы их обязаны отработать".
Фрагмент матча московской Олимпиады Куба — СССР
На московской Олимпиаде представитель ЛАТИНФОРМа был удостоен высокой чести — официально аккредитован в национальном фотопуле советских журналистов. Снимал открытие, баскетбольные турниры, марафонский бег, закрытие.
Запад пытался облить грязью Олимпиаду в Москве, как спустя десятилетия и сочинскую. Колесникову особенно запомнилось закрытие. С трибуны прессы через ограждение он видел лица иностранных зрителей — у многих на глазах были слезы.
Впервые он тогда узнал, что такое шведский стол — его организовали в пресс–центре. А жил в гостинице Министерства угольной промышленности СССР — все лучшие были отданы иностранцам.
Как покидали Ригу советские танки
Как Восс сделал дубль
Не счесть партийных руководителей, которых приходилось снимать фотокору из Латвии. Несколько раз фотографировал Алексея Николаевича Коыгина — председателя Совмина СССР. Тот был единственным представителем советской элиты, который отдыхал на Рижском взморье.
Как–то Косыгин поехал в Добельский район, в колхоз "Накотне". Председателем был Артур Чиксте — Герой Соцтруда, один из первых послевоенных колхозных руководителей республики. Посмотрели мясной цех, звероферму, а потом Чиксте пригласил отобедать — в Доме культуры накрыли стол.
"Не могу! — извиняется Косыгин. — Обещал дочке и внучке, что буду обедать с ними". И уехал в Дубулты, где тогда была резиденция Совмина СССР. Но Чиксте не стушевался и пригласил к столу всех остальных, кто приехал.
— Гульба была очень крутая, — смеется Борис Евтихиевич.
Он еще не раз снимал Косыгина. Однажды — когда тот приехал на закрытие Праздника песни и танца. Фотографии были готовы вечером, их разложили в агентстве на полу. Но руководство никак не могло выбрать лучшие. На часах — 22 вечера, Дом печати на ушах: ни одна газета не может выйти без этих первополосных фотографий. Руководство взяло снимки, само поехало в Юрмалу — согласовывать с помощниками Косыгина. Через минут 40 оттуда раздался спасительный звонок…
Тяжело было визировать снимки у первого секретаря ЦК КП Латвии Августа Восса: нефотогеничный, с прессой держал дистанцию. В последние годы еще и болел, но на фотографиях хотел выглядеть свежо.
С ним вышла трагикомичная история. Восс вручал переходящее Красное знамя танковому полку в Добеле. Командир полка — секретная персона, фотографии публиковать нельзя. Танки на плацу, знамя вручают, фотографы снимают, но чувствуют: не то. На всех снимках и Восс, и полковник. Церемония окончена, у фотографов кислые лица.
"Что случилось?" — интересуется полковник. Объясняют. "Какие проблемы, ребята? Сейчас повторим". Танки вновь выходят из боксов, и Августу Эдуардовичу второй раз приходится вручать Красное знамя. На этот раз он все сделал, как подсказали помощники…
Приходилось снимать и на закрытых визитах, когда фотографии высоких гостей нельзя было использовать в печати — передавали только им самим, на память. Так было, когда в Ригу приезжали зампредседателя КГБ Семен ЦВИГУН, некоторые космонавты. Кстати, Юрий Гагарин тоже был в Риге, только пролетом. Самолет приземлился в Румбуле, чтобы дозаправиться. Первого космонавта удалось тогда снять единственному латвийскому фотокору — уже упоминавшемуся Юрию Глаголеву.
С Борисом Карловичем ПУГО работалось легко
А визирование фотографий партийных руководителей закончилось во времена Бориса Карловича Пуго. В отличие от Восса, с ним, по словам мэтра фотожурналистики, работалось легко. Впервые Пуго он снимал в 1985–м, когда тот давал интервью американскому журналу. Этот снимок сын Бориса Карловича впоследствии использовал в опубликованных воспоминаниях об отце.
Во время визита в Латвию Михаила Сергеевича Горбачева с ним приехали два фотографа. Снимали и наши. Когда поинтересовались у Пуго, кому показывать снимки, что ставить, тот удивился: "Ребята, вы же профессионалы, выбирайте, что считаете лучшим!" После этого вопрос согласований отпал. Больше в ЦК ничего не возили…
"Правда" соврать не может?
Выпуск новой продукции нередко подгоняли к знаменательным событиям — партийным съездам, пленумам. Накануне XXV съезда КПСС звонит фотографам главный редактор, а это бывало очень редко. И на матюгах.
"Сошли первые РАФы, а вы не чешетесь. "Правда" ставит текст на первую полосу, где снимок?!"
Оказалось, что к партийному съезду с РАФа вышли первые 25 автобусов, которые уехали в Москву. Фотографы мчатся в Елгаву. Но ни во дворе, ни на сборке ни одного автобуса. Выяснилось, что собирали их в старом цеху — в Риге, на Дунтес.
Все–таки в Елгаве в покрасочном цехе нашли корпуса, пригласили рабочих. Удалось снять полкорпуса машины, выглядывающей из сушильной камеры. "Правда" дала на первую полосу…
Рижские "рафики" отправляются на Московскую Олимпиаду
Попотеть пришлось и на Островном мосту. Кто–то отправил в Москву заметку о том, что накануне съезда по новому мосту открылось движение.
"Нужен снимок!" — звонят из Москвы. Когда Борис приехал на мост, выяснилось, что движение открылось только по одной стороне — правой, у телецентра. А мост нужно показать полностью. Забрался он на какую–то осветительную вышку, снял так, что впрямь кажется: весь мост открыт!
А после заметки с фотографией о новой телефонной станции в Иманте разразился скандал. Коллега написал, что после открытия станции у каждого жителя Иманты появится телефон. Народ повалил в райкомы, горисполкомы: хотим телефон! Пришлось давать поправку, извиняться…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
Все фото — из архива Бориса КОЛЕСНИКОВА.
