Видео
В мире
Немного времени прошло с тех пор, как американская пресса разоблачила гнездо кремлевских наймитов в Белом доме — помощника по безопасности Флинна и генпрокурора Сешнса, — как вот новое подтверждение. «Уолл стрит джорнал» провела расследование и обнаружила, что в 2014 году Майкл Флинн поговорил с русской студенткой на конференции по безопасности в Англии и своевременно и правильно не доложил об этом Конгрессу.
Прокурору Сешнсу и другим членам администрации следует приготовиться: до этого их уличали только в контактах с российскими чиновниками, журналистами и дипломатами, теперь им придется вспомнить всех студентов, горничных в отелях, соседей по креслу в самолете. Американский Uber может заработать на дополнительной платной услуге No Russian Driver: в отличие от названий других рас и религий, за no Russians ничего не будет.
Студентка, нанесшая coup de grâce уже подбитому Флинну, училась в Великобритании и кроме русского имела британский паспорт. В качестве отягчающего обстоятельства указывается, что она поработала в английском филиале Сбербанка. Вот вам глобальные русские, которые разъехались по миру студентами, стипендиатами, программистами, менеджерами, дауншифтерами, получили вид на жительство и даже паспорт.
Еще недавно про таких говорили: люди между Россией и свободой выбрали свободу. А оказывается не свободу, а разведку. На них теперь тоже надо заполнять карточку в картотеке и отчитываться перед родиной — о них и о детях их и так далее до седьмого колена.
«Нью-Йорк таймс» рассказала о встрече помощника Трампа с главным раввином России. За раввина не страшно, страшно за помощника. «Посол Кисляк, по мнению американских спецслужб, один из главных шпионов и вербовщиков в Вашингтоне», — сообщает CNN со ссылкой на анонимные источники в администрации США.
И не говорит, как быть с тем, что Кисляк приехал в Вашингтон послом летом 2008 года, вручил грамоты Бушу, проработал оба срока Обамы, множество раз встречавшись за это время по повинностям службы и обстоятельствам жизни с Хиллари Клинтон и Джоном Керри, министрами обороны и советниками по безопасности, конгрессменами и сенаторами, зеленщиками, бакалейщиками и неизвестным количеством разносчиков пиццы.
Даже у нас, в России, не называли Теффта, Макфола или Вершбоу американскими шпионами, владея общедоступным знанием, что в любом случае посол — это немножко шире.
Мало того что у Кисляка абсолютно прозрачное мидовское прошлое и совершенно обычное посольское настоящее, так прошлое еще и не имеет тут никакого значения. Назначь послом хоть главу КГБ, хоть ЦРУ — в своем посольском качестве он получает агреман принимающей стороны, то есть принимающая сторона показывает, что доверяет пославшему и посланному, принимает последнего в этом качестве и разрешает ему находиться в стране и общаться с ее политиками, чиновниками и журналистами. Джордж Буш-старший был главой ЦРУ, но по этому случаю никто не считает его президентом-шпионом.
Даже в сталинской Москве послов Германии до войны и Америки после не объявляли агентами, хоть жизнь их бывала нелегкой.
Такое элегантное решение просто никому не приходило в голову. Теперь запомним: посол Англии — английский шпион, посол Японии — японский шпион, посол Италии — итальянский шпион, посол Индии — индийский гость, посол Мавритании — мавр, посол Дании — принц датский.
Наши быстры
Почему же не высылают посла-шпиона Кисляка? Ждут, когда он встретится с Трампом. Чтобы выслать обоих.
Эта простая шутка не приходит в голову только потому, что с этим сейчас в Америке не шутят, ну или почти. Потеря самоконтроля обычно сопровождается потерей самоиронии. Смеяться — как карикатуристам газеты «Правда» — можно только над врагом. Редактор «Атлантика» и бывший спичрайтер Буша-младшего призвал в твиттере дежурить у российского посольства в Вашингтоне — снимать и записывать, кто туда ходит. Так меня и других гостей посольства США с важным видом снимали какие-то подростки перед приемом в честь американского Дня независимости.
Это у нас. А там покупательница в Аpp-store набросилась на зашедшего поглазеть на гаджеты пресс-секретаря Белого дома Шон Спайсера с криками: «Как вы себя чувствуете, работая с фашистом?» — «У нас великая страна», — ответил Спайсер. «Великая страна? — не унималась активистка. — А вот в этом всем с Россией вы тоже участвовали? Вы тоже преступник? Вы тоже совершили предательство? Как президент? Вы тоже предали? Что вы можете сказать мне о России?» Другие покупатели поддержали. Ну ап же стор, Стив же Джобс, передовая часть человечества. Скоро, скоро начнет она носить с собой зеленку.
Молодежные активисты США предлагают бойкотировать и устраивать демонстрации у тех компаний, которые дают рекламу в СМИ, не критикующие Трампа.
Бывший американский посол Макфол и прочие конгрессмены всерьез рекомендуют лишить аккредитации журналистов RT и сайта «Спутник» и перерегистрировать их по закону об иностранных агентах от 30-х годов прошлого века.
Борцы за спасение американской демократии от России словно бы перестали помнить, что именно им не нравится в России, и не замечают, как пользуются широкими спектром приемов, за которые Россия когда-то и попала под их критику.
Главный из этих приемов — обвинение в подозрительных контактах с иностранцами. Вместо того чтобы разобраться в причинах протестного голосования так же, как в самой России — в причинах протестов 2011–2012 гг., их сводят к подрывной деятельности иностранцев.
Чтобы внутри страны появились предатели и предательство, нужен внешний враг. И вот из далекой страны, с которой есть противоречия, по ряду вопросов серьезные, ваяют полновесное мировое зло, страшного чужого, опасного, безжалостного, беспринципного врага, которому нельзя доверять, в каком бы обличии он ни выступал — дипломата, посла, балерины, программиста, студентки.
Даже российские пропагандисты-патриоты не говорят о вражеском американском народе, нации и стране. Зато enemy nation есть у американских либералов. «Считаете ли вы Россию противником, вражеской страной?» — спрашивают конгрессмены начальника одной из разведок на слушаниях, и тот не задумываясь отвечает: «Да».
Они же дети
Свободное, открытое общество отличает от несвободного, демократию от тирании — доверие по отношению к собственным гражданам. Им доверяют быть реальным источником суверенитета, выбирать президента, законодателей и политический курс. Выносить вердикт в суде присяжных: казнить нельзя помиловать.
И вдруг выясняется, что им не доверяют решение простого вопроса — какой сайт читать, чей канал на ютьюбе смотреть, с кем встречаться.
Недоверие гражданам в выборе источника информации и круга общения и есть один из главных признаков авторитарного общества. Представление о том, что собственных граждан, в том числе функционеров, удерживает от предательства или попадания в ловушку только внешний контроль, страх и сторонняя опека, а не будь их — сразу предадут или попадутся. Даже в России понимают, что не любой разговор чиновника с японцем сводится к продаже Курил. В Америке же теперь требуется не ходить на совет нечестивых в буквальном религиозном смысле слова.
В пылу борьбы у американцев выстраивается образ народа, подобный советскому и отчасти современному российскому. Человек в нем выглядит робко и неуверенно. Система — государственная или этическая — держится на незнании и отсутствии соблазнов. На пребывании в вечном детстве, под опекой заботливых родителей.
Страну в этой картине населяют люди-дети, чья невинность и послушание обеспечивается их неискушенностью.
Ведь за забором родительского дома их поджидает страшный Гумберт Гумберт — увидит и умыкнет. Хоть в глубине души опекуны знают, что иные дети умыкнут любого Гумберта (как верно понял Набоков) и выберут любого Трампа, уютнее жить в представлении, что опасность не эндемична, а инфекционна.
Так в викторианском обществе считали, что мастурбация, влечение и вообще половое созревание — вещи инфекционные, заразные. И если подростку про это ничего до устроенного родителями брака не говорить и оградить его от контактов с плохими мальчиками и девочками, свои, хорошие, и не подумают залезть себе под одеяло.
Борьба с русской гей-пропагандой
В поведении современных американских политиков и журналистов есть что-то глубоко викторианское и сильно напоминающее российскую борьбу с гей-пропагандой. Эта борьба ведь тоже устроена так, будто все держится на тонкой ниточке незнания. Мальчику или мужчине нравятся женщины только потому, что он не знает, что бывает по-другому. В картине наших борцов с вражеской гей-пропагандой сексуальная ориентация большинства, которую они называют единственно верной, настолько хрупка и ничем не гарантирована, что стоит человеку услышать о том, что другая тоже допустима, как он свою хрупкую тут же утратит.
Точно так же выглядит со стороны и идея про российское влияние в Америке. Жил простой американский избиратель, растил кукурузу, провожал детей в школу на желтом автобусе, весомо обсуждал дела за тяжелым стаканом пива в баре на соседней заправке, читал городскую газету. И тут пришла «Раша тудей», «Викиликс» и сделанный в Кремле твиттер Трампа — и он тут же им поверил, а старое и родное забыл. Джефф Сешнс трудился 12 лет федеральным прокурором в нагретой солнцем, напоенной ароматами юга Алабаме, два года был прокурором штата, 20 лет сенатором, служил родному штату и федерации, но встретился с русским послом на вечеринке, и жизнь его круто изменилась, внял он гад подземных ход. «Служу России!» — сжал кулаки сенатор. «Алейкум ас-салям», — отозвалось эхо в коридорах Конгресса.
И то же с Флинном. Служил в десанте, командовал в Афганистане и Ираке, десятилетия заведовал военными разведками, гордился звездно-полосатым флагом, чизкейком, салатом «Цезарь», премией «Оскар», но позвонил русскому послу, и сразу стало видно далеко, во все стороны света.
Говорят, проблема не в том, что они говорили с российским послом, журналистами и студентами, а что эти разговоры скрывали. Однако само желание скрыть контакты с русскими возникло, как представляется, не только в результате тайного подкупа или мрачного нелюдимого характера трамповских назначенцев, но и оттого, что в нынешние времена борьбы с иностранным влиянием и чуждыми ценностями при утверждении на должность американскому соискателю признаться в контактах с русскими — все равно что российскому чиновнику на слушаниях в Думе признаться в гомосексуальных связях.
Из-за этого соискатели в одностороннем порядке переходят к политике don’t ask don’t tell, а то и вовсе к ее крайней форме — вы ask, а я все равно не tell. Бледный стоял он, Мальчиш, но гордый, и не сказал он нам Военной Тайны.
Американские функционеры, которые имели контакты с русскими, оказались примерно в такой же ситуации, как чиновники-геи в России — они могут работать на государство, пока патриоты не выведут их на чистую воду.
Формально никто не запрещает, законодательной дискриминации нет. Но заметут — никто не вступится. Не оправдали доверия. Как с супружескими изменами партийцев в пуританском СССР или ретроспективно с романами великого князя в царской России. Никто не запрещает встречаться с русскими — послами, балеринами, студентками и студентами. Но только до первого патриота.
Вся эта ситуация является хорошим тестом на ксенофобию. Если сам факт общения с кем-то уже повод для подозрений и его тянет скрыть, значит, этот кто-то — объект ксенофобии. Особенно когда это коллективный кто-то: у нас — геи, в Америке — русские — это заразное мировое меньшинство.
Александр Баунов, главный редактор сайта Московского центра Карнеги.
