Видео
В мире
Михаил Казиник в представлениях не нуждается. Скрипач, лектор-музыковед, педагог, культуролог, писатель-публицист, автор и ведущий музыкальных и искусствоведческих программ... Что же уникального он делает? Берет вещи, известные нам чуть ли не со школьной скамьи, встряхивает наши мозги и заставляет нас взглянуть на эту вещь, а через нее - на мир другими глазами.
У Казиника есть особый дар - говорить просто о сложном, находя те единственно правильные, снайперски точные слова, которые попадают прямо в сердце.
С Ригой Михаила Казиника связывают самые нежные отношения. Уже не первый год под его патронатом в латвийской столице проходит конкурс молодых талантов «Восходящие звезды», который дополняется концертами, лекциями и мастер-классами.
«Суббота» созвонилась с Михаилом Казиником, который сейчас постоянно проживает в Швеции, чтобы взять у него эксклюзивное интервью.
- Михаил Семенович, музыкальному конкурсу «Восходящие звезды» уже восемь лет. Почему он проводится именно в Риге?
- Рига - город с великой культурной историей, акустически прекрасными залами, великими органами. А если еще вспомнить имена всемирно известных музыкантов, которых дала Рига в XX веке - Гидон Кремер, Миша Майский, Соломон Волков, Филипп Хиршхорн, - то становится очевидным, что лучшего места для конкурса не сыскать.
Я приезжал в Ригу еще мальчишкой, только начинающим свой музыкальный путь. Потрясенный грандиозным Домским органом, пораженный залами Большой и Малой гильдии, радующийся янтарному морю и янтарному залу «Дзинтари», взбитым сливкам и архитектуре, тогда я и думать не мог, что в зрелые годы буду внутри этого творческого чуда. Что мои музыкальные мистерии в огромной церкви Торнякалнса будут проходить с аншлагами, а эти прекрасные рижские залы будут МОИМИ залами, где я окажусь в окружении выдающихся музыкантов из Нью-Йорка и Лондона, Москвы и Иерусалима, Санкт-Петербурга и Риги...
- Для юных музыкантов ваш конкурс открывает двери в будущее. А что открываете для себя вы, присутствуя на прослушиваниях?
- Я очень люблю всех юных музыкантов, которые восемь лет играли на нашем международном конкурсе. Но самое большое для меня чудо - это малыши. Серьезные, с блеском в глазах. Маленькими детскими ручками они осваивают такие звуковые пространства, что возникает ощущение нереальности происходящего.
Я всегда думаю об их будущем. Как мне хотелось бы поселить их в сказочных домиках в вечно цветущем саду, окружить прекрасными картинами, стихами! И чтобы к ним, выключив навсегда свои телевизоры, оставив позади суету, прилетали их слушатели. Такие же прекрасные и с такими же блестящими глазами. Эти маленькие скрипачи, пианисты, вокалисты, исполнители на кокле - гордость и радость цивилизации. Кажется, что позади войны, крики, злоба, а впереди - гармония и свет.
- Однако конкурс - это не только призы и награды, но еще и нервы, и конкуренция, и жюри...
- Наше жюри самое доброе в мире. Мы совсем не ведем себя как судьи. Мы слушатели, чуткие и внимательные. Пытаемся создать атмосферу сотворчества и горды тем, что уровень участников очень высок и год от года растет.
Ребёнок и музыка
- Вы живете в Швеции, но вас хорошо знают во всем мире благодаря программам, концертам, книгам, фильмам. Многие пишут в Интернете, что именно вы привили им любовь к классической музыке. А почему это не всегда удается учителям музыкальных школ?
- Это серьезный разговор, который достоин отдельной статьи, но попробую объяснить в нескольких словах на собственном примере. Мой первый педагог по скрипке кричал на меня, ставил в дневник двойки и бил по рукам. Потом я случайно увидел классный журнал, где стояли одни пятерки. Одному богу известно, как я не бросил эту школу.
Преподавание в музыкальной школе - это постоянные выступления на маленькой сцене перед одним или несколькими слушателями - учениками. Ведь учитель музыки - это артист. Он должен быть не только знающим педагогом, но и психологом, влюбленным в свое дело и своих учеников. Много ли таких? Увы.
Но я буду несправедлив, если обвиню только учителей. Они поставлены в жесткие условия необходимости зарабатывать деньги. Чтобы полюбить музыку, необходим творческий подход. А как бывает чаще всего? «И раз, и два, и три... Ровнее. Не выучил! Двойка!» Спрашиваю у ребенка, что он играет. «Две пьесы». - «Кто их написал?» - «Не помню. Мама, посмотри!» - «Моцарт и Шуберт». - «Что ты о них знаешь?» - «Они композиторы». Все! Но ведь этого мало для того, чтобы полюбить музыку!
- А разве красоты самой музыки недостаточно для того, чтобы ее полюбить?
- В одной из моих книг «Тайны гениев» описан спор с Рихтером, который когда-то сказал, что хорошая музыка в хорошем исполнении не требует никаких слов - она дойдет до любого человека.
В свое время я провел эксперимент: привел на концерт Рихтера, где он играл поздние сонаты Бетховена, 14 пэтэушников и попросил их описать свои впечатления. То, что они написали после концерта, было ужасно - вплоть до того, что я привел их в цирк, где слушатели притворяются, потому что это не может нравиться.
А потом мы с ними собрались в комнате с роялем, погасили свет, зажгли свечи и разговаривали. О жизни, о Бетховене, о смерти, о любви. Я рассказывал о «Докторе Фаустусе» Томаса Манна, о том, почему у Бетховена в 32-й сонате только две части. И довел их до такого состояния, что когда стал играть вторую часть, они сказали, что «тот дядька» этой музыки не играл.
Они не хотели уходить. Потом мы слушали Бетховена в исполнении «того дядьки», то есть Рихтера. Ребята сидели как завороженные - после моей настройки, после стихов Пастернака, после расшифровки тайных знаков они наконец услышали музыку! Это было потрясающе. Я умею приводить к музыке и уверен: посвятить можно почти всех. Одна из моих программ так и называется - "Я обнимаю вас музыкой!».
Школа нобелевских лауреатов
- Вам удается не только посвящать детей в музыку, но и воспитывать их образованными, разносторонними личностями. Для этого вы создали свою школу, которую назвали Школой нобелевских лауреатов. Чем она отличается от обычных школ?
- Все нобелевские открытия сделаны на междисциплинарном уровне, на стыке предметов. Поэтому моя школа ориентирована на ассоциативное, междисциплинарное мышления. Нет оторванных друг от друга предметов, есть панорамная картина мира. Нельзя изучать историю Англии отдельно от Шекспира и Мильтона, а Норвегии - отдельно от Ибсена и Грига. Это бессмысленно.
Учитель физики, который прошел мою методику, приходит в школу и начинает говорить про Баха. Химик включает музыку Бородина, через которую становится ясной связь между музыкой и химическими реакциями. В моей школе любой учитель начинает с неожиданного, непривычного. Это принцип отстранения. Как только учитель приходит на урок и произносит: «Великий русский писатель Достоевский», - он уже совершает ошибку. Мысль о том, что Достоевский великий, должна родиться в конце урока у самих детей.
- Как вы оцениваете тот уровень знаний, который мы получали в советских школах?
- По-моему, в нашей юности учителя были намного более знающими, чем нынешние, а образование - более фундаментальным. Но все-таки я считаю, что очень много времени пропало зря. Жалко детство, в котором много ненужной информации. Вот вы, например, помните высоту Джомолунгмы, которую когда-то зубрили, чтобы получить хорошую оценку по географии? И я не помню!
- А разве современное образование лучше?
- Нет, оно ужасное и с каждым годом делается все ужаснее и ужаснее, простите за тавтологию. Мы забираем у детей лучшие годы их жизни. А что получаем на выходе? Поклонников Стаса Михайлова и Леди Гаги. А ведь эти дети учили поэзию Пушкина, Тютчева, слушали Моцарта, пели в хоре, доказывали теоремы, изучали логическое мышление...
Мне это напоминает ситуацию в самолете, где стюардесса рассказывает про технику безопасности. Никто ничего не запоминает, и нет таких историй, в которых человек надел жилет, как его учили, а потом заявил: «Самолет упал, все погибли, а я спасся, потому что внимательно слушал стюардессу». Современная школа напоминает мне эту стюардессу, которая обязана рассказывать о вещах, которые никогда не пригодятся в жизни.
К тому же сегодня с точки зрения знаний все учителя посрамлены Интернетом. Ни один, даже самый замечательный учитель не знает и миллиардной доли того, что есть в Сети. Любой ребенок наберет ключевое слово и получит десять миллионов единиц информации, а бедный учитель географии по-прежнему задает прочитать страницу 117 и пересказать ее. Абсурд очевиден.
- Где же выход из ситуации?
- Главный двигатель к знаниям - это любовь. Все остальное не играет роли. То, что человек любит, он знает. Современной школе не хватает искусства, риторики, культуры.
К сожалению, сегодня не все понимают, что культура превыше всего. Первое нападение на нашу культуру было совершено в 1917 году. С тех пор прошло сто лет. Сто лет цензуры, сто лет уничтожения подлинных культуртрегеров и выращивания инкубаторских идеологов. Это слишком много при нынешних скоростях. Если страна не хочет пройти точку невозврата, то первое, на что она должна обратить внимание, - это искусство, культура, дух. Неправильно думать, что только церковный человек духовен. Духовен остроумный человек, духовен светлый человек, духовен человек с Моцартом, духовен человек с Шекспиром.
Искусство и культура нужны для того, чтобы люди не убивали друг друга. Школа должна быть радостным воспоминанием детства. Обучение - это не тюрьма и не армия. Это светлое место академии Платона, где люди улыбаясь познают всякие вещи. Ребенок не компьютер. Главное - чтобы он был счастливым.
Досье «СУББОТЫ»
V Михаил Казиник родился 13 ноября 1951 года в Ленинграде. Детство провел в Витебске. С шести лет начал играть на скрипке и фортепиано. Окончил Белорусскую консерваторию.
V В 1970 году стал обладателем первой премии на конкурсе консерваторий социалистических стран, посвященном 200-летию Бетховена.
V В 1980-е годы гастролировал по СССР. В 1991-м эмигрировал в Швецию.
V Регулярно проводит конференции и концерты в Скандинавских странах, Германии, Голландии, России, устраивает творческие встречи в университетах Упсалы, Мэлардалена, участвует в проектах, охватывающих целые регионы, преподает.
Елена СМЕХОВА.
