Видео
В мире
«Голодные игры» при этом поднимают правильные темы: о природе власти и силе женской воли, уместности насилия и мнимости выбора между блондином и брюнетом. Подкупает и то, что от однозначных ответов и полноценного хеппи-энда франшиза мудро уходит. Но уместны и другие вопросы: обязательно ли фильм о свержении надоевшего порядка должен быть столь посредственно снят и нужно ли на эту историю тратить десять часов?
Разве что ради того, чтобы напомнить: сколько бы артистов первого эшелона ни играли в политику на втором плане (от Джулианны Мур до покойного Филипа Сеймура Хоффмана), прежде всего речь здесь идет о бунте переходного возраста, а тот обычно тоже длится невыносимо долго. Ясно также, что сама Лоуренс эту поколенческую драму давно переросла. После фильмов Дэвида О. Расселла («Мой парень — псих», «Афера по-американски») и других недавних достижений ей уже нечего делать в этом детском мире.
«Жертвуя пешкой» (Pawn Sacrifice)
Режиссер Эдвард Цвик
Что случилось с Бобби Фишером? На один из самых завораживающих вопросов ХХ века пытается ответить байопик, снятый Эдвардом Цвиком, — с Тоби Магуайром в роли Фишера, чемпиона мира по шахматам, гения-самоучки, эксцентричного безумца. Именно душевное нездоровье бруклинского вундеркинда — то, что Цвика интересует в судьбе героя больше всего. Точнее — то немногое, что ему удается с грехом пополам показать. «Жертвуя пешкой» начинается с неявки Фишера на вторую партию в матче за мировой титул против Бориса Спасского (сдержанный Лив Шрайбер): шахматист запирает себя в гостиничном номере в приступе галлюцинаторной паранойи. Стук в дверь раздается эхом, гудят какие-то голоса, съежившийся актер Магуайр хлопает воспаленными глазами.
Эта сцена так и останется самой эффектной в фильме, который тут же отправляется пересказывать биографию Фишера вплоть до победы над Спасским. Цвик выступает осторожным, поверхностным биографом, который обходится перечислением ключевых достижений и потрясений своего героя, но то и дело норовит отвлечься на антураж: вызванный успехами Фишера шахматный бум, шумиху вокруг противостояния двух супердержав, драмы менеджеров и секундантов.
В байопике о шахматисте поразительным образом слишком мало шахмат — потому что Цвик не ищет способа передать их накал на экране, предпочитая схваткам умов противостояние эго. Сам же Фишер в дерганом, невротичном исполнении Магуайра предстает той самой пожертвованной пешкой, этаким Гамлетом, не способным выдержать славы. Не нужно быть спецом в фишеровской биографии, чтобы понять, что фильму просто удобнее выбрать всего одну грань этой сложной фигуры. Это шахматы, упрощенные до шашек.
«Все могу» (Absolutely Anything)
Режиссер Терри Джонс
Банда мультипликационных инопланетян, с привычным сарказмом озвученная собравшимися впервые за долгое время комиками из «Монти Пайтона», путешествует по Вселенной с экспериментом. Как поведет себя самый непримечательный представитель той или иной стоящей в очереди на уничтожение цивилизации, если наделить его божественными безграничными силами? Английский учитель-неудачник Нил (Саймон Пегг на автопилоте) первым делом оценивает сиськи соседки, увеличивает себе мышцы и наделяет даром речи своего терьера Денниса (озвученного незадолго до смерти Робином Уильямсом). Если Нил не задумается об общественном, а не только личном благе, Земля обречена.
Еще одно пополнение комедийного жанра «дурачок и три желания», в котором отмечались и Джим Керри («Брюс Всемогущий»), и Брэндан Фрэйзер («Ослепленный желаниями»), «Все могу» не то чтобы переписывает канон. Пришельцы «Монти Пайтона» служат лишь запускающим сюжет трюком, а Кейт Бекинсейл в роли объекта притязаний Нила выглядит так, будто снимается в другом фильме. Такие фильмы держатся на главном персонаже — и Пеггу достается довольно унылый, лишенный инфантильного обаяния его героев у Эдгара Райта зануда. Поэтому вся комедийная нагрузка ложится на пса, что в фильме с такой родословной кажется преступлением. Даже если этого пса озвучил Робин Уильямс.
«Рюдзо и семеро бойцов» (Ryuzo to 7 nin no kobun tachi)
Режиссер Такеши Китано
Китано никогда еще не был так благодушен — даже в почти туалетной по бесцеремонности комедии «Снял кого-нибудь?» В кино о якудза «Рюдзо и семеро бойцов» привносит проверенный Эльдаром Рязановым (вряд ли Китано видел «Стариков-разбойников») юмор пенсионного возраста. 70-летний Рюдзо (Тацуя Фудзи) уже не пугает, но смешит прохожих набитым на всю спину драконом и недостачей пальцев на руках. В компании таких же разбитых артритом, Альцгеймером и бездельем ветеранов криминального мира он, впрочем, сможет вписаться в последнюю в преступной карьере войну кланов.
Надо понимать характер этой войны. Про желудочные газы фильм шутит чаще, чем берется за оружие, и всячески подчеркивает, что в современной Японии одинаково неуместно и карикатурно смотрятся и традиции якудза, и новые преступные идеи (их олицетворяет банда неумех-дилетантов в офисных костюмах). Но как бы Китано ни старался цинично встать над схваткой, потешаясь над стандартными для жанра типажами, сама структура истории берет верх — и к финалу юмор уступает паточной ностальгии — тоской как раз по тем условностям, которые Китано всегда жестко критиковал, а здесь прямо высмеивает.
«Метаморфозис»
Режиссеры Сергей Тарамаев, Любовь Львова
У 25-летнего пианиста мирового класса Леши Сенина (Егор Корешков из «Горько!») есть слава, дача за городом, мать (Юлия Ауг), тетка (Ела Санько) и менеджер (Евгений Ткачук) — но нет друзей, социальных навыков и, кажется, собственной воли. Персонажем более интересным Сенин становится, когда вдруг крепко подружится с 11-летней дочерью олигарха — к резкому обострению нюха на педофилию у всех остальных. Более того, от энергии даже не платонической, а братской привязанности пианиста и школьницы у окружающих начнут вылезать наружу девиации.
Авторы скандального, остроумного и меткого «Зимнего пути» Тарамаев и Львова во второй раз проворачивают тот же трюк — показывая, что искреннее притяжение людей не бывает порочным и дурным, в отличие от мира вокруг. Но если «Зимний путь» находил живой социальный конфликт в довольно невинном романе гопника и оперного певца, то «Метаморфозис» больше похож на провокацию ради провокации. Как бы режиссеры ни наряжали 11-летнюю героиню в купальники и короткие шорты и сколь бы Егор Корешков ни подражал Дастину Хоффману, никакого напряжения в кадре между героями нет. Истерики второстепенных персонажей поэтому кажутся надуманными. А вот навязчивость, с которой авторы хотят заставить зрителя задуматься о чем-нибудь порочном (есть даже буквальный и позорный намек на эдипову суть происходящего), отчетливо показывает, кто здесь испорченнее всех.
