Видео
В мире
Финал минувшего года обернулся для многих латвийских предпринимателей большой головной болью. Лихорадка с налогами держала всех в напряжении до конца декабря. Как проходила борьба вокруг микропредприятий и минимального социального налога, как вообще у нас принимаются решения в отношении бизнеса, и что ждет латвийскую экономику в наступившем году — об этом "Открытому городу" рассказал президент Латвийской торгово-промышленной палаты Янис Эндзиньш.
Господин Эндзиньш, а правда, что «отец» идеи микропредприятий — это вы?
Правда.
В 2013 году заместитель главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу вручил нам за нее награду. Наша программа была признана самой лучшей политической инициативой в бизнес-среде в Евросоюзе. Кстати, вся программа микропредприятий, когда мы ее предлагали правительству, включала микроналог, патентные платы, 26 разных позиций. Это теперь люди из "Единства" поменялись и начинается другая политика.
Если не секрет, откуда взялась налоговая ставка для микропредприятий — 9%?
Признаться, история этой ставки анекдотичная. Когда разрабатывался этот проект, Латвийская торгово-промышленная палата предложила ставку 12%. Почему 12%? Потому что мы запрашивали данные СГД, сколько налогов с оборота платят предприятия небольшого размера. Получилось 11 с лишним процентов.
Мы предположили, что если столько платят уже сейчас, то около этой суммы должна быть и ставка. Чтобы бюджет не потерпел ущерба, мы предложили округлить ставку вверх. Однако в Министерстве финансов и правительстве решили: какие 12%, начнется оптимизация, вообще никто ничего не будет платить, надо 20%! Почему 20%? А потому!
Правительство свое предложение передало в парламент, а там предвыборное время — выборы в октябре, а рассматривался закон в августе. И вот на заседании Бюджетной комиссии правительство двигает свои 20%, мы — свои 12%. Приход представители крестьян. Они хотят 5%. Пусть у остальных будет по-другому, а им нужно 5%. И начинается в Бюджетной комиссии торг.
Правительство свое предложение передало в парламент, а там предвыборное время — выборы в октябре, а рассматривался закон в августе. И вот на заседании Бюджетной комиссии правительство двигает свои 20%, мы — свои 12%. Приход представители крестьян. Они хотят 5%. Пусть у остальных будет по-другому, а им нужно 5%. И начинается в Бюджетной комиссии торг.
И вот тогда кто-то из депутатов Бюджетной комиссии произнес: а давайте 9%. И тут Имант Калниньш из Национального объединения, в то время депутат Бюджетной комиссии, говорит: слушайте, а ведь 9 — это этническая цифра, принятая в латышском фольклоре, давайте оставим ее. Так и приняли 9%.
Девятка в латышских сказках играет особую роль. Почти все сказки начинаются: «за тридевятью горами, за тридевятью долами», три и девять — это магические цифры.
Девятка в латышских сказках играет особую роль. Почти все сказки начинаются: «за тридевятью горами, за тридевятью долами», три и девять — это магические цифры.
Можно сказать, что закон о ликвидации микропредприятий остановили вы?
На повестке было много разных вопросов, но нам удалось убедить премьер-министра, что это в этом году надо как-то их решать. У Единства была позиция, что пусть будет как будет, а там посмотрим, насколько это будет больно.
Главным аргументом против микропредприятий было то, что этот режим используют как схему ухода от налогов. Были ли какие-то исследования, которые это подтверждают?
Главным аргументом против микропредприятий было то, что этот режим используют как схему ухода от налогов. Были ли какие-то исследования, которые это подтверждают?
Нет, я таких не видел. Но и в парламенте, и в комиссиях мы говорили, что такое исследование необходимо. Как иначе понять масштаб проблемы.
То есть вы хотите сказать, что правительство принимало решение, не имея на руках цифр?
То есть вы хотите сказать, что правительство принимало решение, не имея на руках цифр?
Цифр не было. Это одна из наших проблем, из-за которой мы принимаем неадекватные решения. Например, в конце 2015 года у нас была дискуссия на Латвийском радио с тогдашним председателем Учетной комиссии Карлисом Шадурскисом. По его словам, в Министерстве финансов было исследование, что из-за режима микропредприятий государство за год теряет 250 миллионов евро. Я говорю: не верю таким цифрам.
Проходят две недели, идет заседание Кабинета министров, министр финансов Янис Рейрс говорит, что, по данным Минфина, потери от микропредприятий — 200 миллионов евро. Я уже прислушиваюсь — 50 миллионов разницы. Иду в Министерство финансов, говорю госсекретарю: есть у вас такие исследования? Ответ: Минфин точно ничего не исследовало, кажется, СГД этим занималось, и там было 160 миллионов. Спрашиваю руководителя СГД, есть ли у вас такие исследования? До сих пор от них ответа нет.
Хорошо, о вреде микропредприятий цифр нет, а о пользе?
Хорошо, о вреде микропредприятий цифр нет, а о пользе?
Такие данные есть. Например, когда приняли решение о введении этого режима, теневая экономика, по исследованию Рижской высшей школы экономики, в Латвии была 38% от ВВП. Сейчас — 21%. Тоже много, но тенденция налицо. Кроме того, в том же опросе примерно 38% предприятий признали, что начали платить налоги, потому что был принят режим микропредприятий.
К тому же, в исследованиях теневой экономики есть такой показатель: показывает ли предприятие своих работников или нет? И тут у нас лучше ситуация даже по сравнению с Эстонией. И в этом влияние микроналога, на мой взгляд, очевидно.
Во-вторых, это решение проблемы социальной ситуации. В микропредприятиях работают почти 100 тысяч человек, это много для Латвии.
В-третьих, эти люди, даже если они уже не будут больше предпринимателями, получили хороший опыт. Если кто-то вязал изделия и умудрялся продавать, то он и что-то другое придумать может. Мы этим режимом подготовили себе хороший человеческий капитал, все эти люди уже умнее и экономически образованнее. Человек, который сам создал микропредприятие, даже если ему и не удалось стать богатым, понимает: чтобы выплатить зарплату, надо сначала заработать эти деньги. А ведь часть людей этого не понимают и не интересуются, откуда деньги берутся.
Как известно, Всемирный банк после аудита за 300 тысяч евро предложил свое видение налоговой реформы Латвии. Их мнение — налоги надо повышать до 32% от ВВП. Как вам такой совет?
Во-первых, правильнее было бы эту сумму направить местным аудиторам, которые знают ситуацию лучше. Во-вторых, эксперты Всемирного банка выполняли поставленную перед ними задачу. Во время первой презентации этого аудита я спросил исследователей: почему вы говорите только о том, как переделить деньги, у кого отнять, кому отдать, но нет рекомендаций, как стимулировать экономику. Ведь главное для нас — экономический рывок.
А они ответили: у нас не было такой задачи, какую поставили, такую мы и решали. В то время Рейрс был министром финансов, а Шадурскис — руководителем Бюджетной комиссии Сейма.
Какие меры по-вашему помогут развитию экономики?
Какие меры по-вашему помогут развитию экономики?
Прежде всего, надо стимулировать создание предприятий, которые работают на экспорт. Почему? Потому что у нас внутренний рынок мал, и когда мы друг другу что-то продаем, мы просто перераспределяем деньги, а в целом богаче не становимся.
Во-вторых, нам надо учиться делать и продавать вещи поэффективнее и подороже. Пока у нас очень низкий уровень продуктивности. Основную часть продуктов мы экспортируем под чужими брендами. Поэтому деньги остаются не у нас. Производителей же наших брендов можно пересчитать по пальцам: Laima, Latvijas Balzams, Grindex, Olainfarm, ну еще что-то, но, в принципе, немного. Есть пионеры, есть чемпионы во всех отраслях, но я говорю о средней температуре по больнице.
Так что наши приоритеты — экспорт и продуктивность. А налоговая система должна помогать их продвигать.
Во-вторых, нам надо учиться делать и продавать вещи поэффективнее и подороже. Пока у нас очень низкий уровень продуктивности. Основную часть продуктов мы экспортируем под чужими брендами. Поэтому деньги остаются не у нас. Производителей же наших брендов можно пересчитать по пальцам: Laima, Latvijas Balzams, Grindex, Olainfarm, ну еще что-то, но, в принципе, немного. Есть пионеры, есть чемпионы во всех отраслях, но я говорю о средней температуре по больнице.
Так что наши приоритеты — экспорт и продуктивность. А налоговая система должна помогать их продвигать.
У вас много дельных предложений. Почему они не внедряются?
Потому что продвигать их приходится в тяжелейшей борьбе с политиками. Надеюсь, если не сейчас, то очень скоро министерства начнут консультироваться с бизнесом по вопросам развития экономики. Если мы смотрим на пример очень успешного Сингапура, то они не понимают, как можно иначе. А нам еще, видимо, какое-то время надо подрастать, но движение идет в этом направлении. Политикам нужен сильный продвинутый партнер, и мы можем таким стать.
Каким вы видите 2017 экономический год?
Каким вы видите 2017 экономический год?
Думаю, он будет лучше этого. Начнут больше использоваться еврофонды, которые в этом году были почти недоступны. ВВП будет лучше расти, потому что довольно большие деньги будут задействованы. До 1 апреля мы разработаем новую налоговую стратегию, так что дискуссий тоже будет больше.
Но решения надо принимать долгосрочные, минимум на 5 лет. Потому что с 2021 года у нас больше не будет европейских денег. Если мы до этого времени не успеем перестроить свою экономику, нас ждет новый большой кризис. Не хотелось бы дождаться его еще раз.
Но решения надо принимать долгосрочные, минимум на 5 лет. Потому что с 2021 года у нас больше не будет европейских денег. Если мы до этого времени не успеем перестроить свою экономику, нас ждет новый большой кризис. Не хотелось бы дождаться его еще раз.
