Видео
В мире
Кавалер креста Признания
Пожалуй, никто из вышеназванных парламентариев и не подозревает, что Рига стала одним из центров также коллаборационизма, пытавшегося вовлечь русских в войну с Россией. Как рассказывал вашему автору один из рижских старожилов, Игорь Яковлев, 75 лет назад в Старом городе можно было встретить бело–сине–красный флаг. Там помещалась "контора" власовцев.
Академическая библиотека имени Мисиня сохранила комплекты пропагандистских газет "За Родину" и "Доброволец", выпускавшихся в Риге для частей Русской освободительной армии. А в одном из альманахов, изданных в Латвии, читателям представляли текст воспоминаний о Преображенском батальоне. Фактически русского стройбата на немецкой службе. Который летом 1944 года отбивал Елгаву от Красной армии, оказав сопротивление советскому авангарду, пока вермахт отступал за Лиелупе. А потом пугал рижских обывателей, распевая строевые песни на русском языке у казармы — школы близ стадиона на улице Кр. Барона.
Но самым примечательным персонажем всей этой оперетки можно признать Вильфрида Карловича Штрик–Шрикфельдта. Я пишу его по имени–отчеству, ибо первые 20 лет жизни он пробыл в Российской империи. Родившийся в Риге балтийский немец эвакуировался от войны с кайзеровской Германией, окончил Реформатскую гимназию в Петербурге и поступил в кавалерийское училище. То есть был вполне лоялен к России — воевал до конца Первой мировой.
В 1918–1920–х годах Штрик–Штрикфельдт — на стороне белых, в отрядах Юденича под Петроградом. Потом вместе с Густавом Хильгером, которому предстоит в 1939–1941 годах служить в германском посольстве в СССР и сыграть важнейшую роль в исторических переговорах Риббентропа и Молотова, Штрик–Штрикфельдт ездит по советской России, вызволяя немецких и австрийских военнопленных с мандатом Красного Креста и Нансеновского комитета.
Получив образование в сфере экономики и права, а также гражданство Латвии, Штрик–Шрикфельдт в 20–30–е годы становится представителем германских и британских инженерных компаний в Риге. Вхож в высший свет, награжден латвийским крестом Признательности. В 1939 году репатриировался вместе с балтийскими немцами.
Знание русского языка на уровне родного привлекло к нему германские спецслужбы — и перед началом войны Штрик–Штрикфельдт был назначен зондерфюрером в ставку фельдмаршала фон Бока, которому предполагалось наступать по главному направлению — на Москву.
Солдаты группы "Центр"
Собственно, Штрик–Шрикфельдт не был строевым офицером, хотя и носил звание гауптмана. Скорее, он занимался тем, что в современной терминологии именуется психологическими операциями. После битвы под Москвой он начал понимать, что вермахт крепко увяз в России.
В "кружок офицеров–единомышленников, оппозиционно настроенных к официальной политике на востоке", кроме него, вошли полковник Клаус граф фон Штауфенберг, а также генерал–майор Рейнхард Гелен. Спустя пару лет первого казнят за покушение на фюрера, а второй после войны возглавит вначале разведывательный отдел при армии США, а затем Федеральную разведывательную службу Западной Германии.
Во исполнение своих замыслов Штрик–Штрикфельдт написал две брошюры — "Русский человек" и "Наше отношение к русским военнопленным". Его идеей было "самостоятельно проводить политические мероприятия с целью скорейшего окончания войны в России".
И вот в июле 1942 года под Волховом в немецкий плен попадает командующий 2–й Ударной армии генерал–лейтенант Андрей Андреевич Власов. Это был не первый военачальник Красной армии в плену, но первый в таком ранге, пошедший на коллаборационизм с гитлеровцами. Хотя как было отказать тактичному и участливому Вильфриду Карловичу?
В своих мемуарах "Против Сталина и Гитлера" Штрик–Шрикфельдт писал: "За годы нашей совместной с Власовым работы последний с необычайным тактом уважал связывающие меня обстоятельства, так что между нами быстро установились отношения, основанные на взаимном доверии. Вскоре я поставил Власову решающий вопрос: не является ли борьба против Сталина делом не одних только немцев, но также, и в гораздо большей степени, делом русских и других народов России? Он задумался…"
К тому времени в лагерях военнопленных в ужасающих условиях томились 3 миллиона красноармейцев. Немцы уже начали привлекать часть узников, а также местных жителей в качестве "добровольных помощников" — "хиви" к подвозу снарядов, хозяйственным и строительным работам. Некоторые генералы вермахта позволяли в своем тылу антипартизанские формирования, как, например, в Локотском районе Брянской области.
Эти подразделения отличались зверствами по отношению к заподозренным в симпатии к партизанам местным жителям, уничтожали евреев. По сути, в оккупированных областях России шла гражданская война — вооруженные оккупантами антикоммунистические подразделения противостояли партизанским отрядам, управлявшимся из–за линии фронта советской госбезопасностью.
Крах операции "Просвет"
Будучи в привилегированных условиях — на довольствии немецкого генерала в пригороде Берлина и с несколькими ППЖ (походно–полевыми женами), Андрей Андреевич ставил свою подпись под воззваниями к красноармейцам, имитируя несуществующую армию. Самой фантастической разработкой Штрик–Штрикфельдта и Власова была высадка десанта двух дивизий (!) на Ораниенбаумском плацдарме с последующим открытием фронта красноармейцами (они же тут как тут станут брататься!), взятием Петербурга и провозглашением в нем правительства свободной России.
Немцы, однако, не стремились к наличию организованных русских соединений выше батальона. Таких духовных "полукровок", как Штрик–Штрикфельдт, было мало, и погоды они не делали. Операцию "Просвет" по взятию Ленинграда отменили после краха под Сталинградом. Вскоре из вермахта отозвали и бросившихся к реваншу белогвардейских офицеров (к осени 1941–го таковых было около 500), а затем и русские батальоны с Восточного фронта перевели на "Атлантический вал".
Их раскидали по немецким гарнизонам во Франции, Нидерландах, Дании, Норвегии и даже Италии. Некоторые солдаты связались там с местным сопротивлением, а большинство просто разлагалось, как и сам штаб Власова. В мемуарах Штрик–Штрикфельдта наглядно показано, как Третий рейх тонул в смеси прусского бюрократизма и нацистской психопатии.
"Знаете, Вильфрид Карлович, все прошло хорошо!" — сказал Власов, выйдя от Гиммлера. Встреча долговязого мужчины в мундире без знаков различий и рейхсфюрера СС состоялась 16 сентября 1944 года, то есть уже после покушения на Гитлера, когда было казнено немало соратников Штрик–Штркфельдта. "Не надо иметь таких мертвых друзей", — назидательно советует ему Власов. Его, надо полагать, ничуть не волнуют моральные аспекты. Главное, что вот–вот будет дивизия!
Но 1–я дивизия РОА (которой командовал бывший полковник РККА Буняченко) вступила в бой только 13 апреля 1945 года у Штеттина — то есть уже в тогдашней Германии. И хотя это было по–немецки основательно сформированное соединение (18 000 человек, 209 орудий и минометов, 19 САУ и танков) и поддерживали его ночные бомбардировщики с русскими экипажами, попытка контрудара захлебнулась.
Власовцы снялись с фронта и попытались сдаться американцам, попутно постреляв в немцев в окрестностях Праги перед самым концом войны. Но это им не засчитали — армия США выдала всех бывших граждан СССР. Власов и его ближайшие подельники закончили на виселице 1 августа 1946 года.
Штрик–Штрикфельдт избежал общей участи своих "пасынков" и прожил долгую жизнь в ФРГ, скончавшись в 1977 году в возрасте 80 лет. В своих воспоминаниях он приводит фразу, приписываемую Власову, генералу без армии: "Победить Россию могут только русские". Хотелось бы, чтобы этого никогда не произошло.
Николай КАБАНОВ
