Видео
В мире
ризис сделал очевидным, что неопределенность путей дальнейшего развития ЕС может оказаться более пагубной, чем глубокая интеграция, лишающая страны их суверенитета, или дезинтеграция. Реформистский потенциал Лиссабонских соглашений иссяк, и несмотря на «кризис согласия» с начала нового десятилетия мы наблюдаем новую актуализацию интеграционного дискурса. Самое сложное, что предстоит в ближайшей перспективе — это изменение договоров ЕС. Об этом, как о насущной необходимости говорил еще в ноябре 2012 года прежний глава Еврокомиссии Баррозу: «Нам нужен настоящий, глубоко интегрированный экономический и валютный союз для того, чтобы преодолеть кризис доверия».
Лиссабонские соглашения, определявшие развитие ЕС в последние годы, представляли собой замену одних компромиссов другими. В первую очередь это касается введения с 2014 года новой системы голосования по принципу «двойного большинства» — решения в Совете будут приниматься только в случае, если за них проголосовали более 55 процентов стран (более 15 стран), представляющих не менее 65 процентов населения ЕС. Пока еще любое государство ЕС может инициировать возвращение к правилам Ниццкого договора, но с 2017 года новый принцип станет единственным.
Решения по наиболее важным вопросам, касающимся внешней политики и политики безопасности, налогов, ключевых экологических вопросов, совместной работы национальных правоохранительных органов и судебных систем по-прежнему должны приниматься единогласно. Однако тенденции таковы, что принятие решений квалифицированным большинством должно со временем распространиться и на эти сферы. Таким образом самые сильные и населенные страны ЕС смогут расширить свой контроль над европейскими процессами. Дольше всего сопротивление «диктату большинства» можно ожидать в сфере внешней политики и вопросах безопасности.
На фоне продолжающегося экономического кризиса особенно активной может стать начатая в 2011–м политика создания регуляторов для надзора в различных сферах экономики. Уже сейчас это банковская и страховая отрасли, рынок ценных бумаг, энергетика и так далее. Учреждение все новых европейских регуляторов и наделение их правом контроля над национальными регуляторами может затронуть очень многие области. Обретя вес, они станут весомыми наднациональными институтами ЕС и превратятся в серьезный инструмент брюссельского диктата.
Усиление контроля и репрессивных форм управления так же хорошо просматривается в развитии судебной системы ЕС. Растет число специализированных трибуналов, каждый из которых предназначен для рассмотрения вопросов в своей узкой сфере. Европейские суды уже сейчас принимают решения, за которыми следуют серьезные политические или экономические последствия, а сама система правосудия постепенно обретает черты подлинной власти. Это попытка компенсировать слабость европейского объединения, то и дело ощущающего сопротивление национальных правительств и пребывающего в постоянном поиске компромисса.
Несмотря на активное формирование наднациональных институтов, в некоторых вопросах по-прежнему важны демократизм и солидарность. В 2014 году главы государств и правительств Европейского союза впервые договорились о подготовке единого плана развития на ближайшие годы — своего рода правительственной программы ЕС. Документ получил название «Стратегический план сообщества во время перемен». В нем попытались сочетать стремление Германии к более эффективному управлению и координации экономической политики, призывы Франции и Италии к большей солидарности с польскими и британскими требованиями большей открытости в отношении стран, не входящих в зону евро. «Стратегический план» предусматривает поддержку Соглашения о свободной торговле с США, содействие экономическому росту, повышение конкурентоспособности объединения, создание единого энергетического союза и проведение более согласованной внешней политики.
Начало подлинного восстановления мировой экономики можно в целом ожидать не ранее 2016 года, хотя многое зависит от того, какие действия предпримут для борьбы с кризисом ведущие страны. До этого очередной спад накалит обстановку в основном, как и прежде, в Южной Европе. Венгрия, Болгария, Хорватия, Греция, Испания, Италия, Португалия, Кипр переживут новый спад производства и снижения занятости. Не исключено, что кризисная ситуация несколько усугубится во Франции, Ирландии и в ряде скандинавских стран — в Финляндии, Швеции, Дании.
По всем параметрам улучшится состояние британской экономики, а также в государствах Восточной Европы — в Польше, Чехии и Словакии. Страны, не входящие в еврозону, окажутся в большем выигрыше. Явное исключение — немецкая экономика, которая останется локомотивом ЕС, что будет способствовать дальнейшему укреплению позиций Берлина в Европе.
Жизненно важна для экономики ЕС основанная на инновациях реиндустриализация. Одна из сфер, способная стать локомотивом роста в Европе, — энергетика. Инвестиции в нее могут искусственно стимулироваться за счет призывов к достижению энергетической независимости.
Больших инвестиций потребуют и масштабные инфраструктурные проекты, призванные способствовать диверсификации источников снабжения Европы энергоресурсами, а также окончательному формированию общего рынка газа и электроэнергии. План создания Энергетического союза должен быть представлен уже сейчас, а первых ощутимых результатов стоит ждать примерно в течение последующих двух лет.
До 2020 года ЕС, по всей видимости, останется в прежних границах и будет насчитывать 28 государств. В июле 2014 года Жан-Клод Юнкер заявил, что в ближайшие пять лет расширения ЕС не предвидится. Однако не исключено, что вариант «особого членства» в ЕС попытается продемонстрировать Великобритания. Тем не менее вряд ли она решится покинуть Союз. Лондон желал бы отвернуться от европейских проблем, но не может позволить себе отказаться от имеющихся инструментов влияния в ЕС. Для Великобритании объединение Европы в любых формах всегда представляло проблему, в том числе и сейчас, когда Евросоюз развивается в режиме германоцентризма. К тому же на фоне усиления Берлина для американской политики ценность Лондона в качестве ключевого союзника США неизбежно ослабеет со временем, и выход из ЕС мог бы привести к политической маргинализации Великобритании.
Главная проблема европейской политики состоит в том, что не сложился как таковой общеевропейский интерес. Не произойдет этого и в 2015 году. Подобно национальному интересу, он должен иметь глубокие исторические основания и пройти через испытания катастрофами.
Но сейчас налицо очевидные признаки того, что Европа начинает формировать иерархию приоритетов в сфере мировой политики и ставить перед собой более масштабные задачи. Иначе она обречена оказаться на периферии мировой политики.
