В номере "7 секретов" от 6 февраля Вениамин Алексеевич Дмитриев свой практический опыт общения с административными судами оценил весьма скептически. 30 января омбудсмен Юрис Янсонс сказал нашей газете, что административные суды не стали эффективным механизмом контроля власти. 1 февраля этим судам в новейшей истории Латвии исполнилось десять лет.
"7 секретов" попросили высказаться об этом ответвлении судов председателя Департамента по административным делам Верховного суда ЛР Веронику КРУМИНЮ.
— Оправдало ли себя создание специализированных судов? Почему нельзя было обойтись специализированными судьями?
— Административный процесс специфичнее гражданского или уголовного процесса. Если в уголовном или гражданском процессе больше взвешиваются доказательства (то, кто из его участников предъявил более обоснованные, аргументированные доказательства) и роль судьи неактивна, то в административном процессе судья активен. Судья учитывает то, что гражданское лицо, придя в суд и вступая в спор с государством, является, по сути, более слабым участником процесса. Потому роль суда становится более активной, суд может указать частному лицу, какие еще доказательства необходимо представить, где их можно взять… Это называется объективным следствием. Отличается также мышление судей. Если этих судей рассеять в судах общей юрисдикции, то они рассматривали бы не только административные дела. Главная задача административных судов — действовать так, чтобы государственное управление работало лучше, стало более правовым. Когда административные суды начали свою деятельность, учреждения действительно обращали большое внимание на то, как эти суды оценивают их решения, их действия, каковы аргументы, в чем именно проявляются недочеты и неточности… По–моему, за десять лет под влиянием административных судов государственное управление стало лучше.
— Может быть, может быть… Но все–таки мне сдается, что административный процесс, так же как административные суды, которые разбирают конфликты между людьми, организациями и институтами государственной власти или самоуправлений, являются индикатором культуры отношений между властью и обществом. Чем больше загружены административные суды, тем ниже уровень этой культуры.
— Да, административный процесс характеризует отношения людей с государством. Культура этих отношений тоже имеет существенное значение. Значение имеют правовое сознание и правовая культура как конкретных судей и чиновников, так и конкретных частных лиц.
Но если обществу постоянно вдалбливается, что чиновники плохи и непрофессиональны, то общество не доверяет даже правильным решениям чиновников. Если постоянно подчеркивается, что суды плохие, то, сколь бы качественными ни были аргументы в приговоре суда, общество не будет ему доверять.
Я не могу согласиться с утверждением, что учреждения и чиновники, как правило, работают плохо и вопреки интересам общества. Чиновники — это люди из нашей с вами среды. Из общества. В своем роде они — наше зеркало. Государственное управление и чиновники необходимы, чтобы все мы могли нормально жить и работать.
— Что было десять лет назад? Становление административной юстиции Латвии началось на пустом месте?
— Административные суды в Латвии начали действовать с 2 февраля 2004 года. До того в Кодексе гражданского процесса был небольшой раздел, в котором определялась возможность обжаловать решения госучреждений. Обжалование, согласно этому кодексу, было весьма формальным, и дел было мало. Что касается опыта, то в какой–то мере можно было опираться на то, что имелось в Латвии между войнами. На опыт, имеющийся до 2004 года, полагаться было нельзя, поскольку стали действовать совершенно другие принципы. Возможно, это одна из причин появления изначальных проблем административных судов. Не было практики. Неоткуда было что–либо почерпнуть. Для судей все наступало впервые. Нужно было определенное время, чтобы наработать какой–то опыт. Теперь я могу сказать, что он наработан.
— А что в Латвии, Франции или Германии благодаря административным судам стало лучше, чем в Англии или США, где их нет?
— Там другая правовая система. У нас другие традиции. И я не пыталась эти системы сравнивать.
— Вы сказали, что благодаря административным судам государственное управление стало вести себя лучше. Но, например, в исследовании юристов С.Осиповой, А.Струпиша и А.Риебы "Резервы укрепления и увеличения независимости и эффективности судебной власти" (2009 г.) административные суды упрекаются в чрезмерно долгом рассмотрении дел. А омбудсмен Юрис Янсонс недавно (см. "7 секретов" от 30.01.2014 г.) сказал нам, что "в целом принцип объективного следствия не работает как таковой и административные суды, по существу, стали неэффективными". Они не стали, как было задумано, "быстрым и эффективным механизмом контроля государственной власти". Как вы оцениваете эффективность административных судов?
— Только положительно. Да, я признаю, что некоторое время назад проблема сроков рассмотрения дел существовала. Потому что поначалу работа этих судов не была успешной — были неправильно рассчитаны возможные нагрузки и число судей. Следует добавить: когда административные суды начали действовать, вовсе не случилось так, что дела стали поступать в суды и судьи начинали их рассматривать в порядке очереди. Было так — суды общей юрисдикции стали кучами переправлять в административные суды дела, которые до того находились в их ведении. Судьи получали сразу и скопом, скажем, сто дел, которые следовало рассмотреть. Поэтому сроки рассмотрения стали долгими.
Сейчас, после проведения нескольких мероприятий по ускорению рассмотрения дел (упрощен процесс, по отдельным категориям дел сокращено количество инстанций, увеличено число судей, были попытки ограничить поток необдуманных исков), сроки рассмотрения дел сократились.
Еще два года назад первое заседание районного суда по конкретному делу проходило полтора–два года после его получения. Теперь надо ждать шесть, девять месяцев, но и этот срок имеет тенденцию сокращаться. В областном суде средний срок рассмотрения — год. В Верховном суде — три–четыре месяца. Конечно, как и в любой работе, здесь бывают исключения. Но ситуация, которую характеризовал господин Янсонс, была актуальна год или два назад. Несуразные сроки — это прошлое.
— По–моему, административные дела — это дела оперативного рассмотрения. Так что, на мой взгляд, полгода — это тоже много.
— Я согласна, шесть, девять месяцев — это нормально сейчас. Целью могли бы быть три –шесть месяцев. Но все же, если бы у вас была сотня книг и о каждой из них вам предстояло бы писать сочинение, в какой срок вы бы с этим заданием справились? Всякое дело занимает столько времени, сколько оно требует. Есть дела, которые затягиваются. Потому что сложный вопрос. Кроме того, эта сложность очень разнообразна. Потому я и говорю о каком–то опосредованном положении.
— Вы подчеркнули активную роль судей административных судов. Но в упомянутом исследовании его авторы упрекают административные суды также в том, что в их решениях встречаются "существенные отступления от сути дела, разъяснение воли (сути иска) подателя путем интерпретации, а не путем выяснения (что есть явное ограничение основных прав лица, ибо только лицо само решает, чего оно хочет требовать, против чего возразить) и др.".
— Да, что хочет и против чего. Но заявитель должен свое требование выразить на юридическом языке и сформулировать в соответствии с законом. Он волен просто прийти в суд и сказать: "Я недоволен решением генерального директора Службы госдоходов". Он не должен сам формулировать просьбу отменить это решение или признать его противоправность. Это задача суда, а не человека без юридического образования и юридических знаний. Кроме того, люди разные, и не всем по силам одинаково четко формулировать свое отношение. В таком случае суд пытается их не очень ясно выраженное желание, причину жалобы выразить юридическим языком.
Значит, если человек, по причине отсутствия юридических знаний, сформулировал свое требование нелепо, суд всего лишь облекает его в юридически корректную форму, и это нельзя считать нарушением воли заявителя. Кроме того, в случае, если человек настаивает на том, что он не согласен с юридически корректной формулировкой суда, суд это учитывает.
— Омбудсмен считает, что принцип объективного следствия не работает.
— Честно говоря, я не понимаю, что он под этим подразумевает. Суд помогает частному лицу добывать доказательства, сам их добывает, сам их обнаруживает… Судья подключается и помогает частному лицу. Что же еще суд должен сделать?
— Еще один упрек — приговоры административного суда слишком длинные.
— Я согласна. Поначалу наша мысль была: в целом люди судам не доверяют. Потому, чтобы умножить доверие, попробуем–ка мы отвечать на аргументацию людей по возможности полно. Хотя весьма часто аргументы людей в деле не самые существенные. Это и породило длинные приговоры. По ходу времени мы об этом дискутировали, и приговоры стали короче. Однако ни один человек, у кого дело в административном суде, не смирится, если суд напишет одно предложение: "Вы не правы". Человек спросит: "Почему я не прав?"
Кроме того, у нас имеется еще одна проблема — весьма часто нас упрекают в том, что суд принял не то решение, какое человеку хотелось. Тогда мы можем расписывать любые аргументы, обосновывать их заключениями Европейского суда по правам человека… Без толку. Если происходит не так, как человеку угодно, тогда не прав суд. Тогда суд коррумпирован.
— Что для пущей эффективности административных судов не сделано государством?
— Следовало бы укрепить поддерживающий персонал и платить ему соответствующее жалование. Потому что судья не должен заниматься мелочными вопросами. Уплачена ли госпошлина или нет… Если у меня есть помощник, который готовит материал, разыскивает литературу, читает приговоры Европейского суда по правам человека, если я могу с ним дискутировать о проблемах дела, тогда дело становится более совершенным, и я его рассматриваю быстрее. В таком случае я, возможно, и могла бы рассмотреть сто дел за год.
— Разве помощник судьи не само собой разумеющийся кадр?
— В административных судах он довольно–таки само собой разумеющийся, но есть суды общей юрисдикции, где помощников нет. Зарплаты у них сейчас настолько малы, что приходят в основном молодые, не обретшие опыта юристы. Чтобы укрепить персонал, необходимо сделать должность помощников привлекательной для более зрелых юристов. И еще, чтобы не приходилось дожидаться новых судей восемь месяцев или год, хорошо бы создать резерв судей.
— Случаются ли столкновения компетенций между судами (Сатверсме, арбитражный)? Читал, что во Франции, чтобы этого избежать, приняли около сотни законов.
— Больше всего подобных столкновений происходят в связи с гражданскими делами. Иногда определить, где тут провести границу, весьма сложно. Кажется, последнее заявление Департамента по административным делам в суд Сатверсме было связано с решением Центризбиркома о том, компетентен ли административный суд проверять соответствие законопроекта Сатверсме. У нас возникло сомнение, мы обратились в суд Сатверсме, и он принял решение, что нет сомнения в соответствии компетенции административного суда и раздела власти Сатверсме.
Нам тоже сейчас пригодилось бы некое нормативное регулирование. Например, при возникновении сомнений по поводу компетенции сейчас обращаются к собранию председателей департаментов ВС, и это собрание решает, является ли данное дело административным или нет. Если говорить о решениях сиротского суда и семейных делах, то разумнее и эффективнее было бы рассматривать эти дела в одной ветви судов. Еще к нам приходят жаловаться на решения государственных нотариусов из Регистра предприятий. Несмотря на то что в то же самое время решения общих собраний оспариваются их участниками в судах общей юрисдикции. И в этом случае следовало бы дискутировать о том, какой ветви судов следует эти вопросы решать.
— Разве за десять лет нельзя было подобное продискутировать?
— Мы говорили о том, как должно быть, но до конца этот вопрос пока не решен.
— Были ли за это время случаи, когда возникали сомнения в том, независимы ли судьи административных судов от должностных лиц, чиновников?
— Не было. Я не могу гарантировать, что нет среди нас ни одной черной овцы, но такого, чтобы решения заставляли меня в чем–либо сомневаться, чтобы они показались мне подозрительными, не было.
— Какова в Латвии доступность административных судов? Например, я читал, что в России, дабы увеличить доступность, дискутировали об отмене госпошлины на первой инстанции.
— Доступность нормальная. Госпошлина в Латвии сейчас небольшая. Кроме того, малоимущие могут просить суд о ее снижении или отмене. В свое время госпошлину повысили, чтобы создать хоть маленький финансовый барьер на пути очень многих бессмысленных, неразумных жалоб.
— Как обстоят дела с выполнением приговоров административного суда?
— Это проблема. Имеются учреждения, которые приговоры не выполняют. Об этом следует не только говорить. Люди должны обращаться в суды и сетовать на неисполнение учреждением приговора. Такая возможность есть. Суд может применить санкции, наложить денежный штраф. Я надеюсь, что положение можно поправить. Здесь следует говорить также о том, достаточно ли связанное с исполнением приговоров административных судов регулирование со стороны закона. Судебные исполнители, которые в основном занимаются приговорами по гражданским делам, взыскиванием денег, столкнувшись с приговорами по административным делам, приходят в смятение.
— Что свидетельствует опыт административных судов о нашем обществе?
— Если смотреть шире, то обязательно следовало бы оценить понимание нашим обществом, что такое — судиться. К сожалению, нашему обществу присуща своеобразная склонность — спорить по мелочам и безосновательно. У нас очень много пустых дел. Потому что люди не желают идти на компромисс. Например, приходит человек в Службу госдоходов и требует, чтобы ему выдали информацию обо всех декларациях должностных лиц. Служба ему отвечает, что все декларации доступны в Интернете. Они доступны публично. Человек отвечает, что поиск в Сети займет у него уйму времени. Дайте мне эту информацию вы! Он приходит с этим делом в суд. Мы должны его принять, ибо налицо отказ предоставить информацию. Заключенные судятся как по существенным вопросам (перенаселение камер, необеспечение товарами личной гигиены и т.д.), так и по мелочам (в тюремной лавке не купишь вареную колбасу, лишь копченую и т.д.)
У нас много дел, связанных с налогом на добавленную стоимость. Люди горазды на разные схемы, лишь бы смошенничать за счет государства. Все бумаги в порядке, хоть сделка и не состоялась. Люди подчеркивают вот это — "бумаги в порядке", а судья рассматривает дело по существу. Была уйма людей недовольных тем, что суд смотрит не только на бумаги.
Часто, хотя бы в случае административных нарушений, нарушители приходят в суд и рассказывают, что полицейский взъелся именно на них, что в течение года десяток раз неведомо почему задерживают именно их. То, что надо отвечать за действительно совершенное нарушение, они напрочь не принимают. Будто это так тут принято, что нарушать закон — хорошо, что уплата налогов не входит в мои обязанности…
Или с другой стороны — каково юридическое образование? Мы видим, какие представители (юристы, адвокаты) приходят на судебные заседания. Они готовы переливать из пустого в порожнее, лишь бы процесс шел ради процесса. Учитывая недоверие к судам, представителю нынче не составляет большого труда убедить того, кого он представляет, тратить деньги на нецелесообразное судебное разбирательство. Понимают ли те, кого такие "представители" представляют, насколько некачественно такое представительство?
Вкупе это все свидетельствует о проблемах правового сознания и правовой культуры. Доверие людей к государству в целом в значительной мере зависит именно от работы судов. Если человек станет верить, что его дело в суде рассмотрят объективно и справедливо, он станет верить и государству в целом. Но я не хочу тут кого–либо исключить. Ни исполнительную власть, ни законодателя, ни судебную власть, ни также общество в целом.
В рижском микрорайоне Пурвциемс один молодой человек в условиях интенсивного движения совершил обгон, и кончилось это плохо. Нетерпеливый водитель заехал на встречную полосу и врезался в ехавшую навстречу арендованную автомашину Bolt Drive, но на этом злоключения парня еще не кончились, сообщает программа Degpunktā.
В рижском микрорайоне Пурвциемс один молодой человек в условиях интенсивного движения совершил обгон, и кончилось это плохо. Нетерпеливый водитель заехал на встречную полосу и врезался в ехавшую навстречу арендованную автомашину Bolt Drive, но на этом злоключения парня еще не кончились, сообщает программа Degpunktā.
Общество Dzīvniekupolicija.lv обеспокоено решением Рижской думы более не обеспечивать круглосуточный стационар для спасения на улицах и во дворах столицы животных, попавших в беду, которые травмированы, больны или беспомощны, сообщает агентство LETA.
Общество Dzīvniekupolicija.lv обеспокоено решением Рижской думы более не обеспечивать круглосуточный стационар для спасения на улицах и во дворах столицы животных, попавших в беду, которые травмированы, больны или беспомощны, сообщает агентство LETA.
С момента падения режима Башара Асада Израиль нанес почти 500 ударов с воздуха, моря и с суши по военным объектам на всей территории Сирии. По данным израильского командования, всего за два дня было уничтожено около 80% сирийского военного потенциала. Израильское руководство явно спешило предотвратить переход сирийского арсенала в руки повстанцев. Но только ли в этом дело?
С момента падения режима Башара Асада Израиль нанес почти 500 ударов с воздуха, моря и с суши по военным объектам на всей территории Сирии. По данным израильского командования, всего за два дня было уничтожено около 80% сирийского военного потенциала. Израильское руководство явно спешило предотвратить переход сирийского арсенала в руки повстанцев. Но только ли в этом дело?
Видео
В мире
Загрузка
