Министр среды и регионального развития Латвии Каспарс ГЕРХАРДС (Национальное объединение) рассказал "7 секретам" о главных направлениях работы министерства и административно–территориальных проблемах страны.
— Началось президентство Латвии в Евросоюзе, и продлится оно полгода. В чем заключается это президентство для вашего министерства?
— У Латвии во время ее президентства три приоритетные цели. Одна из них — использование дигитального (цифрового) потенциала. Дигитальный рынок, модернизация управления при помощи цифровых технологий, дигитальная безопасность. Вот эта "дигитальная" повестка дня находится в ведении нашего министерства. Мы готовы к проведению целого ряда дискуссий о том, как в этой сфере следует развиваться Европе, как налаживать межгосударственное сотрудничество, как добиться того, чтобы е–подпись была безопасной во всей Европе, как интегрировать эти технологии во все отрасли народного хозяйства.
В сфере защиты среды основной работой является подготовка в Парижской климатической конференции ООН. На ней предусмотрено добиться соглашения, которое заменит Киотский протокол. Президентство обязывает нас быть координатором мнения ЕС в этой области. Например, Еврокомиссия желает полностью обновить пакет документов, связанных с состоянием воздуха, а ряд стран — членов ЕС предпочитают нынешний порядок. Так что придется согласовывать мнения. Ожидаются большие дискуссии о том, что делать в сфере отходов. Между прочим, закон об обхозяйствовании отходов является нашим абсолютным приоритетом. Но это уже внутренний вопрос.
А по части президентства и учитывая то, что Европа больше внимания обращает на метрополии, мы хотим повернуть дискуссию в сторону малых городов, в сторону потенциала их развития в масштабе Европы. Включить эту составляющую в планирование и сферу внимания ЕС.
Ясно, что во время президентства в Латвии весьма сильны ожидания того, что она сподобится что–либо сделать и в своих интересах. Однако главная работа президентства — быть честным координатором. Скоординировать желания всех стран — членов Евросоюза.
— В декабре вы посетили Климатическую конференцию ООН в Перу, в Лиме. Разноголосица стран на ней отнюдь не убеждает, что в этом году на парижской конференции удастся добиться такой альтернативы Киотскому протоколу, которая более соответствовала бы современным рискам.
— Как бы там ни было, в Лиме сделан большой шаг вперед. Во–первых, пришли к соглашению о том, что называется "национально определенные вложения". Это значит, что уже в первом квартале этого года мы, так же как и другие страны, должны конкретно определить: что и сколько мы сократим, что для нас приемлемо, что нет. Во–вторых, достигнуто согласие по части элементов, которые должны быть включены в итоговое соглашение. До Парижа осталось меньше года. До него предусмотрен ряд мероприятий и в Нью–Йорке, и в других местах, где страны еще могут сблизить свои точки зрения. А координация парижской конференции ляжет уже не на Латвию, а на Люксембург. Мы очень тесно кооперируемся с представителями Люксембурга. С министром Люксембурга мы участвовали в нескольких совместных встречах. Разработали общий план сотрудничества.
— Однако на конференции в Лиме было сказано также, что любой стране необходима четкая и последовательная политика среды "как основа умного и долгосрочного роста". Обладает ли Латвия такой политикой? По–моему, нет.
— Подождите, подождите… Во–первых, будем иметь в виду, что Латвия является одной из наиболее зеленых стран не только в Европе, но и в мире…
— В которой, несмотря на это, все–таки довольно высока степень эвтрофикации (чрезмерного насыщения водоемов биогенными элементами) и 85% загрязненных вод…
— Это все следует рассматривать в сравнении. Кроме того, и очистке водоемов, и пограничному сотрудничеству мы отводим большие ресурсы. В том числе деньги структурных фондов ЕС. Имеется достаточно много эффективных проектов.
— А что вы можете акцентировать в нашей политике среды? Что тут есть главное?
— Я достаточно положительно смотрю на то, что происходит, и на то, что произойдет. В рамках тех ресурсов, которыми мы обладаем. И эти ресурсы не малы. Четвертая часть всех структурных фондов отводится среде.
Первичное же — вернуть к жизни засоренные территории. Значительную часть средств структурных фондов ЕС мы в следующем периоде финансирования вложим в ревитализацию. Будет приведена в порядок среда, очищены территории. Желающие заняться этим делом смогут заявить о своем участии в соответствующем конкурсе. Проводится очистка в Инчукалнсе. Мы хотим привести в порядок Олайне. Чтобы не случилось ничего похуже, сделаны работы первой необходимости в Саласпилсе. Производится дополнительное изучение гудроновых прудов.
Для нас очень существенным является закон о водном хозяйстве. Он позволил бы нам привести в порядок дела, связанные с канализацией, чистотой воды. В Риге, и не только в Риге, задумано осуществление больших проектов, связанных с приведением в порядок водного хозяйства.
У нас, у Латвии, много преимуществ — зеленая страна, хорошие возможности для сельского хозяйства, хорошее месторасположение между севером и югом, западом и востоком. По мере возможности эти преимущества используются.
— Ваш предшественник Романс Наудиньш сказал, что оставит своему преемнику список муниципальных проблем и идей для их решения. Совпадают ли ваши приоритеты?
— Безусловно, наследование существует. Все проблемы самоуправлений обобщены, имеется ясное представление о том, что следует делать. Был ряд конкретных предложений. Например, создание фонда поддержки самоуправлений. Но в ходе создания коалиции оно не получило поддержки и, к сожалению, в правительственной декларации не записано.
Важно то, каким будет концептуальное развитие. Сохраним ли мы существующие ныне пять регионов планирования. Или же министерством подготовлено концептуальное предложение, которое предусматривает девять регионов. Потому что, например, Елгава и Екабпилс хоть и находятся в одном, Земгальском, регионе планирования, но сотрудничают все равно через Ригу. Это нелогично.
— Меня смущает то, что вы регионы рассматриваете только как индустриальные полигоны. Но, например, Латгалия, возможно, пожелает, чтобы слово "регион" включало в себя также исторические, языковые категории. Что для министерства является определяющим в этом плане?
— Я считаю, что результат административно–территориальной реформы положителен, но объективные факторы, кризис помешали ее успешно завершить. Самое первое, с чем следует считаться, это то, как чувствуют себя люди в своих самоуправлениях. Прежде прочего мы должны откликаться на интересы людей. Основной акцент следует ставить на обеспечение жителям корзины услуг — образования, медицины, доступности самоуправления, доступности государства… Нашим приоритетом на ближайшие годы является создание агентства одной остановки. Запущены четыре пилотных проекта — Елгава, Даугавпилс, Ауце и Роя. Мы планируем вложить достаточно большие ресурсы, чтобы создать подобные агентства по всей стране.
— О внедрении подобных агентств как о решенном вопросе я слышал более десяти лет назад на мероприятиях, которые в связи с качественным управлением устраивала Госканцелярия. Эта идея уже давно должна была стать реальностью будней, а не прозябать в зачаточной стадии новшества. При том, что услуги за это время отдалились от человека, а не приблизились к нему.
— Это не совсем так. В библиотеках доступен бесплатный Интернет. Цифровая коммуникация, безусловно, стала лучше.
— Действительно ли политическим или каким другим способом невозможно обеспечить такой удельный вес бюджетов самоуправлений в общем бюджете, чтобы можно было наконец сказать, что самоуправления имеют постоянную, стабильную доходную базу (значит, могут реально отвечать за результат своей деятельности)?
— Это было бы идеальным положением. Целью, которую мы должны достичь. Но в то же время видно, что экономические процессы не столь однозначны. Не иссякает поток людей в большие города. Налицо централизация, и имеется ряд краев, которые, к сожалению, не в состоянии удовлетворить свои надобности. Министерство предлагало постепенно менять пропорцию подоходного налога с населения в пользу самоуправлений. А в идеальном случае, по–моему, следует пересмотреть всю налоговую базу. Мы видим, что человек работает в Риге или Даугавпилсе, а проживает вне города. И платит налоги вне города, хотя доход получает в городе. Следует ли в этом случае оперировать именно подоходным налогом с населения? Но в идеальном варианте самоуправления, конечно, должны быть самодостаточными. Тут речь о том, чтобы местные люди могли организовать свою жизнь так, как они хотят.
— То, что происходит централизация, миграция людей в города и за границу, на мой взгляд, является последствием вполне конкретной политики, которая к тому же тормозит и возможности развития самоуправлений. Например, их предпринимательскую деятельность.
— Есть разные мнения о том, надо ли государству, надо ли самоуправлениям вмешиваться в предпринимательскую деятельность. Мировой опыт все же показывает, что предпринимательская деятельность должна быть достаточно свободной, люди сами должны отвечать за свои действия. А не самоуправление.
Решением проблемы может стать кооперация. В Латвии есть несколько примеров положительной кооперации. Однако благодаря своим национальным особенностям мы не всегда хотим кооперироваться.
— Имеет ли смысл употреблять слово "субсидиарность", если распределением средств фондов ЕС занимаются не регионы, а министерства? Неравномерность развития растет. Социальная стратификация усугубляется. Неужто эти проблемы непреодолимы?
— Имеется специальная программа для Латгалии, имеется специальная программа для пограничных краев. Мы поступаем так, чтобы не все ресурсы концентрировались в больших городах. Такой подход у нас был — и таким он будет. Но в государстве с двухмиллионным населением, особенно если половина этого населения проживает в Риге или под Ригой, по–моему, не имеет смысла говорить о создании еще каких–то подрегионов. Не думаю, что это обоснованная как в экономическом плане, так и с точки зрения затрат идея.
— Но в таком случае не только услуги, но и ответственность переместилась бы ближе к людям.
— Вы полагаете, что парламент и правительство Латвии не хотят отвечать за свое население?
— Я вижу, что парламент и правительство упорно не хотят позволить создание самоуправлений второго уровня и допускают политику, при которой люди покидают родной край, родину.
— Но хотят ли сами самоуправления второй уровень? Мнения разнятся.
— В модели "4+1" (четыре традиционных региона плюс Рига) я усматриваю большее соответствие слову "самоуправление", чем в модели "21+9" (21 так называемый центр развития плюс республиканские города), которая мне кажется лишь экономической конструкцией.
— Я так не думаю. Латвия не столь велика, чтобы мы занимались еще каким–то делением. Я полагаю, что у людей имеется достаточно причин и возможностей гордиться своим краем, своим регионом и без подобного деления. Безусловно, патриотизм родного края следует всячески поддерживать. Но если говорить об управлении, то подобный принцип субсидиарности означал бы необоснованное удорожание.
— Но вот в ноябре прочитал, что на встрече в Дундаге люди выразили опасения, что львиную долю денег, предназначенных побережью, приберут к рукам большие города. В Латгалии мне сказали, что львиная доля денег, предназначенных пограничным территориям, оказалась отнюдь не в пограничных краях.
— Я более месяца назад встречался с представителями прибрежных самоуправлений. Они поделились со мной своими опасениями. У нас сильные прибрежные города — Лиепая, Вентспилс, Рига. Конечно, у краев возникают опасения — не оттолкнут ли их, будет ли у них возможность развивать свои традиционные местные отрасли — рыболовство, туризм… Министерство готово взять эти края под свою защиту. И мы, безусловно, будем дискутировать с большими городами.
— До 1 июня 2009 года, согласно закону об административно–территориальной реформе, в Сейм должен был поступить закон о создании уездов. Почему Кабинет министров не выполнил закон?
— Это вопрос к Кабинету министров.
— А почему идея образования уездов не изъята из закона?
— Мне кажется, что мои предшественники подготовили соответствующие поправки к закону.
— Но когда же мы придем к какой–то определенности? Значит, министерство считает, что выборные самоуправления второго уровня ни к чему? Вы против модели "4+1"?
— Я не против. Сейчас эта модель действует на уровне регионов планирования. Но в то же время если смотреть, какие государственные функции можно было бы передать регионам, то их, оказывается, очень мало. Министерство провело соответствующую оценку. Мы не столь большая страна, чтобы было что спускать вниз.
— Но зачем тогда эти регионы планирования нужны, например, большим городам?
— Вот тут–то и проявляется большое противоречие между самоуправлениями. Большие города, малые края, средние края. У каждого свои интересы. Как их объединить? Через регионы планирования, через Союз самоуправлений, который мог бы выступать с более проработанным мнением. Добиться общего согласия — это не так просто. Мы в министерстве обобщаем лучшие примеры и производим регулярный мониторинг — какое направление лучшее.
— И какое же направление лучше? Каким путем следовать?
— Я думаю, что надо идти путем, который ведет к добровольному объединению. У нас 36 краев, на территории которых проживает менее 4 000 жителей. Это не позволяет самоуправлению осуществлять свои функции полноценно. Конечно, среди них есть края, которые считают, что, будучи автономными, они защищают интересы своих 4 000 жителей лучше, чем они были бы защищены после присоединения к какому–либо краю побольше.
Большой проблемой, как я ее вижу, является то, что реформа не была осуществлена своевременно. В начале девяностых. Тогда, когда осуществлялись все остальные реформы — собственности, управления… Тогда надо было провести и реформу самоуправлений. А то ведь потом ее втянули в разные бесчисленные направления, которые представляли разные руководители самоуправлений.
— А у министерства имеется собственное конструктивное видение возможных дальнейших трансформаций?
— Как я уже сказал, имеется концепция, которая предусматривает создание девяти центров развития.
— Большие города и прилежащие сельские территории?
— Я полагаю, что края сохранят свою самостоятельность, а вопросы развития, которые сейчас решают пять регионов планирования, могли бы решать девять.
— И какой же статус будут иметь эти девять? Выборного самоуправления?
— Об этом следует дискутировать. Я думаю, что самоуправления могли бы встретиться и сами договориться о модели управления. Пока это всего лишь предложение, о котором надо дискутировать и в Сейме, и в самоуправлениях. Если не ошибаюсь, до 2020 года сохранятся нынешние пять регионов планирования. Мы не собираемся ничего ломать. Мы просто анализируем возможности и предлагаем дискутировать о том, что считаем лучшим. Пока что после долгих споров, оценок того, что могло бы дать госуправление, что могли бы поддержать самоуправления, появился вариант, предусматривающий эти девять регионов развития. Плюс обеспечение корзины услуг.
— Как стыкуется сказанное в декларации правительства: "…Поддержим рост центров национального и регионального значения, села, побережья Балтийского моря и пограничных территорий…" — с задумкой весьма круто сократить количество сельских средних школ? Это следует из правил Кабинета министров № 149.
— Это проблема демографического толка. Ну нет там учеников. Нет. Вот потому национальное объединение и уделяет такое внимание демографии.
— Вы это считаете стихийным бедствием, я — результатом политики.
— Да, это результат политики. Это результат той политики, которая здесь осуществлялась лет шестнадцать тому назад. Национальное объединение твердо настаивает на комплексе мер по улучшению демографического положения. Начиная от бесплатных школьных обедов и кончая мамиными зарплатами. К сожалению, многие наши партнеры по коалиции считают, что важнее продавать недвижимость за ВНЖ.
— Говорят, ВНЖ греет экономику…
— Я однозначно считаю, что ВНЖ — это, как бы правильнее сказать, абсолютная пустышка, которая в краткой перспективе, возможно, дает кое–кому подзаработать, но в долгосрочной перспективе деградирует структуру экономики Латвии. Конечно, это дело надо прикрыть. Но, как видим, дискуссии проходят очень тяжело. Однако если продолжать торговать ВНЖ столь же бессмысленно, то к 2040 году мы, латыши, конечно, можем оказаться меньшинством.
— Является ли сейчас жизнь большинства сельчан Латвии гармоничной и полноценной?
— Нет, не является ни гармоничной, ни полноценной. К сожалению. Как человеку, проводящему много времени в своем селе и соприкасающемуся с тамошними проблемами, мне приходится видеть достаточно много вещей, которые отнюдь не гармоничны. Безусловно, одно из основных условий гармонии — доступность информации и образования. Доступность культуры и образования. Именно поэтому мы в пределах ответственности министерства планируем вложить большие средства во внедрение современных технологий, в развитие доставки информации. Пока мы сможем обеспечить доставку этой информации на латышском языке и пока она будет легко доступна, я оптимист.
15 января 2015. №02
Загрузка
Видео
В мире
