Видео
В мире
За петицию в интернете о присоединении Латвии к России ее автор Максим Коптелов осужден на 6 месяцев. Хотя дело это, как история с российской группой "Пусси райт" далеко не однозначно. Глупый поступок, хулиганство, по мнению многих экспертов, - это подлежит моральному осуждению, но не реальному заключению в тюрьме.
В свое время за свободу солистов российской панк-группы латышская демократическая общественность громко боролась, но в схожей ситуации в Латвии об авторе петиции голоса предпочитает не подавать (либо соглашается с приговором). В защиту Коптелова высказываются преимущественно русские. Общественное поле Латвии поделилось и в этом случае по этническому признаку. Чем объяснить такое разное понимание - за комментарием press.lv обратился к политику Мирославу Митрофанову.
- Измерения общественных настроений на этот счет не проводилось, поэтому невозможно сказать, что думают о "деле Коптелова" простые люди, - считает Мирослав Митрофанов. Мы можем говорить только об интересе элиты. А тактика латышских политических сил все последние годы была направлена на удушение русского движения. И сейчас делается все, чтобы русские ни с какой стороны не касались вопросов, связанных с будущим латвийского государства.
По мнению Митрофанова, Коптелов совершил неуместный поступок.
- То был момент обострения международных отношений, когда латыши боялись повторения событий 40-го года. Петиция спровоцировала их несправедливую реакцию. И я согласен с латышами в данном случае - так делать нельзя. Подобные необдуманные поступки накаляют отношения в обществе, вызывают ненужное противостояние. Но это все же вопрос морального осуждения, а не уголовного. Так же, как с "Пусси райт". Хотя напрасно Запад их героизировал. Панк-молебен в храме далеко не подвиг, а хулиганство. Но за это их и нужно было судить, а не по уголовной статье.
"Коптелова я тоже не хочу героизировать, - продолжает Митрофаногв. - Его поступок, скорее, из разряда тех, что был совершен в ненужное время в ненужном месте. Так в советское время попадались на антисоветских анекдотах те, кто не вовремя рассказывал их в неподходящем месте. Поэтому считаю, что шесть месяцев реального заключения за петицию Коптелову это слишком много. С учетом всех латышских страхов и накала международных страстей, в Латвии все же не было объявлено военное положение - обычное мирное время, хотя и с обострением внешнеполитической ситуации.
Чем объясняется пассивная реакция латышской общественности на эту явную несправедливость. Латышский народ в их понимании, страдал всегда, поэтому он - жертва. А же потом, латышский народ такой маленький, что любая мягкотелость в отношении инородцев пойдет ему во вред. Уровень солидарности внутри латышской общины чрезвычайно высок, тем более, что он подкрепляется страхом конкуренции. Кому хочется терять обжитые теплые места?Внутри общины сухо и тепло, а вне ее - агрессивный мир, к которому надо относиться настороженно. Русские для них часть этого мира.
Список претензий к русскому сообществу у меня, кстати, длиннее, чем к латвийскому государству. Мы слишком ленивы, чтобы добиваться к себе уважительного отношения. И у русской общины уже за последние годы сформировалось чувство обиды на весь мир, а замыкаться в ней нельзя. Не позволяет она расти и развиваться - чувство уютное, и оно затягивает".
...За комментариями по делу Коптелова мы, разумеется, обращались к представителям латышской демократической интеллигенции - наиболее прогрессивным. Кто-то сказал, что не слышал ни о чем подобном и не проявил интереса к тому, чтобы услышать. Кто-то бросил трубку со словами "не знаю я никаких петиций".
Свой опыт изучения вопроса описывает на портале baltnews.lv публицист Александр Гильман. Например, когда он задавал вопрос о Коптелове политологу Ивете Кажоке, она ответила, что "для подготовки ответов ей требуется минимум два дня — слишком мало она знает об этих событиях... Хотя сама Ивета в свое время написала очень сильную и эмоциональную статью о Надежде Толоконниковой и ее подругах. А когда нечто подобное происходит в Латвии — то надо начать изучать ситуацию…"
