Как воровали в СССР

Одним из самых распространенных мифов о советской эпохе является будто бы полнейшая безнаказанность "несунов", или, говоря современным языком, расхитителей государственной собственности. Конечно, в 70–е годы уже давно безвозвратно ушел в прошлое сталинский закон "О трех колосках", предусматривавший за любую, пусть даже самую ничтожную кражу госимущества от 10 лет лишения свободы. Однако за решетку за это деяние все равно можно было попасть и в те годы. А так как с предприятий "несуны" тащили все, что плохо лежит, то в производстве любого следователя подобных дел было выше крыши. В свое время нашему старому знакомому — следователю прокуратуры Виктору Д. довелось раскрыть организованную группу, которая выносила туфли и сапожки с обувной фабрики "Рекорд". Перебрасывали через забор Бдительный работник внутриведомственной охраны (ВОХР) при осмотре периметра заводской территории задержал мужчину с мешком, в котором находилось десять пар женских меховых сапожек. Их продажная цена составляла 70 рублей за пару. Личность вора установили быстро. Это был водитель одной из рижских автобаз Григорий. Ради такого случая, чтобы особо не утруждать себя при переноске тяжести, он даже вплотную подогнал к ограде предприятия микроавтобус "Латвия", на котором работал. Сразу же, по горячим следам, с помощью служебно–розыскной собаки обнаружили и жулика, который перебрасывал краденую обувь через забор. Им оказался рабочий фабрики Юрий. Шофер, принимавший краденое, свою вину напрочь отрицал — дескать, тихо–мирно шел вдоль ограды, как вдруг нежданно–негаданно ему на голову с неба свалился этот мешок. Просто мистика какая–то! Но вот на вопрос, какие черти занесли его сюда, хотя живет он совершенно в другом районе и в его путевом листе отмечен совершенно иной маршрут, "счастливчик" давал путанные, невразумительные ответы. Мол, он хотел покатать знакомую девушку, которая назначила здесь ему место встречи. Весьма оригинальное место для любовных свиданий. На первой очной ставке Григорий заявил, что не знает Юрия. В свою очередь, рабочий фабрики сначала с этим согласился, но на повторном допросе признался в том, что вместе они работают уже давно и что эта их кража далеко не первая. Однако шофер заявил, что тот его попросту оговаривает и в подобных противозаконных схемах он никогда не участвовал. Словно в подтверждение его слов, администрация автобазы прислала в прокуратуру сплошь положительную характеристику на своего рабочего. Он и ударник коммунистического труда, и активист–общественник, и народный дружинник… Словом, за ним числилось столько геройских поступков, что впору его было представлять к государственной награде. Правда, на следователя все эти дифирамбы должного впечатления не произвели. В те времена этот вид эпистолярного жанра был обязательным элементом в бюрократической переписке и обычно писался под копирку без полутонов. Персонажи служебных характеристик были двух видов — либо "ангелы во плоти", либо совершенно конченые личности. И то, и другое, как правило, не имело ничего общего с действительностью. Следователя куда больше настораживало другое обстоятельство. При обысках у подозреваемых не нашли ничего, что хотя бы отдаленно имело отношение к кражам с фабрики. А ведь обыски были произведены сразу после их задержания, и они не успели никого предупредить, чтобы скрыть улики. Если же им все удалось продать, то куда подевалась выручка? Правда, рабочий Юрий, который "сломался" еще на первом допросе, утверждал, что все ранее украденное было пропито. Но при этом хотя бы приблизительную сумму похищенного не назвал. Значит, в хищениях замешан кто–то еще. Ревизия на фабрике Тут же на фабрике была проведена комплексная инвентаризация. Эксперты обнаружили большой перерасход замши и меха. Из этого материала, в пересчете на единицу готовой продукции, можно было изготовить несколько сотен пар обуви. Излишки нашли и по другим видам сырья, в частности, по коже. Каким образом получалась подобная экономия? Этот метод хорошо знаком всем, кто когда–то работал в легкой промышленности. Ведь кожа, как и прочие заготовки, имеет обыкновение растягиваться, увеличиваясь в размерах, но одновременно становясь тоньше. Подобные манипуляции одновременно ухудшают качество готовой продукции. Решили отправить на экспертизу и продукцию фабрики. Худшие подозрения подтвердились. Товар не соответствовал государственному стандарту. Стало понятно, почему в последнее время покупатели стали вдруг жаловаться на то, что сапоги разваливаются буквально на глазах. По всей видимости, массовое производство левака на обувной фабрике стало возможным в силу запущенности системы контроля. Так, в цехе готовой продукции не было ежедневного строгого учета изделий. Ревизии проводились только один раз в квартал, да и то формально. Но кто же мог наладить подпольное производство? Было очевидно, что рядовой рабочий просто был не в состоянии украсть столько товара, он просто физически не имел к нему доступа. Да и шофер Григорий тоже наверняка не был единственным сбытчиком краденого. Рабочий утверждал, что попросту брал сапоги прямо из упаковочной тележки, оставляя пустые коробки. Но ведь, согласно должностной инструкции, он не имел доступа на склад. Однако о фактах хищения сигнализировала контролер–упаковщица. Она несколько раз заявляла о случившемся начальнику цеха. Но конкретных мер по этому факту администрация не предприняла. Если выпуск левой продукции носил массовый характер, то здесь был наверняка замешан кто–то из руководителей предприятия. Тогда Виктор решил проверить документацию по подразделению вневедомственной охраны. Ведь оно подчинялось Министерству внутренних дел. Оказывается, за последний год "несунов" на фабрике ловили неоднократно. К примеру, у работницы фабрики Светланы на проходной под пальто нашли две пары лакированных женских туфель общей стоимостью 52 рубля 40 копеек. Похищенное было изъято и сдано администрации. Как оказалось, девушку заслушали на товарищеском суде и, приняв во внимание ее молодость, ограничились выговором и лишили ее квартальной премии. Спустя несколько месяцев работница уволилась по собственному желанию. Показания свидетельницы Виктор разыскал бывшую работницу, которая теперь трудилась на фабрике "Большевичка". Она и стала первым по–настоящему ценным свидетелем. — Как–то раз мастер просто, по будничному попросила меня вынести с фабрики пару босоножек, — рассказала девушка. — Товар надо было передать возле Рижского центрального универмага не знакомой мне женщине. Она должна была дать мне за труды 10 рублей. Все прошло без сучка и задоринки, и тогда я несколько раз проворачивала эту схему, пока не попалась на проходной. По словам свидетельницы, о подобных услугах мастер просила многих работниц, и они почти всегда соглашались — приработок был весьма солидный. Теперь настала очередь допросить начальство. Мастер долго отпираться не стала, призналась, что действовала по указанию начальника цеха. Именно она наладила выпуск "неучтенки". Продукция паковалась в фирменные коробки. Но их поступало точное количество. Поэтому и приходилось вытаскивать из них сапоги и туфли, а потом складировать в укромном месте. Оставалось только вынести их за проходную. Но внутриведомственная охрана стала тщательнее проверять работников фабрики и более активно выявлять "несунов". Пришлось искать иные способы транспортировки краденой продукции. И тут помог рабочий Юрий. Он нашел место, где забор был пониже и отсутствовала колючая проволока. После этого он и стал "метателем". Точный ущерб, причиненный государству в результате преступной деятельности обувщиков–"рационализаторов", подсчитать так и не удалось. Следствие оперировало только заключениями экспертизы о том, сколько обуви можно было произвести из сэкономленного материала. Но все равно участникам преступной группы было предъявлено обвинение в хищении социалистической собственности в особо крупных размерах. Всего в деле фигурировали шесть человек. Все они получили разные сроки лишения свободы. Организатору в лице начальника цеха и мастеру дали восемь лет, а исполнителям — от трех до пяти лет. Александр ВАЛЬТЕР. 30 апреля 2015. №17