Видео
В мире
Накануне спектакля Андрей Кончаловский дал пресс-конференцию, во время которой ответил на многочисленные вопросы журналистов -- о спектакле и не только.
-- Андрей Сергеевич, вы не раз приезжали в Ригу со своими спектаклями. Рижские зрители хорошо помнят ваши постановки "Дяди Вани", "Вишневого сада". А связывает ли вас еще что-то с нашим городом кроме этих гастролей?
-- В 60-м году в Риге проходили съемки фильма "Суд сумасшедших" -- про Америку и Запад. Режиссером был Григорий Рошаль, изумительный человек. Про него Эйзенштейн говорил: "Вулкан, извергающий вату..."
Я играл в этой картине американского журналиста. В своем пиджаке -- таких хороших пиджаков, как у меня, на студии тогда не было. А Ливанов играл профессора. Ваське тогда было лет сорок, и пришлось серебрить ему волосы, чтобы они выглядели седыми.
Мне запомнилось, как я ночевал у Васи. Мы, молодые артисты, жили в жутких гостиницах где-то на отшибе, а Вася -- в хорошей, в центре. Мне поставили раскладушку...
Еще одно важное рижское воспоминание того времени -- роскошный прием на военном корабле. Было много алкоголя. Главную роль играла неотразимая Ирина Скобцева, а мы все ходили у нее в слугах. И вдруг приехал Сергей Бондарчук. Его глаза горели. "Я только что от Фурцевой, -- сообщил он. -- Дано добро на съемки фильма "Война и мир"!" Это была главная новость дня.
А вообще Рига уже тогда была Западом. Она и сейчас Запад, хотя находится далеко на востоке. Албания куда западнее, но это не Запад...
Однажды со Смоктуновским
-- Почему после Чехова вы обратились к Бергману?
-- Вопрос мотивации в искусстве неправомерен, потому что искусство нерационально. Это как вспышка. Любая работа начинается с внезапной мысли: "А давай-ка поставим!"
"Дядю Ваню", к примеру, я поставил после того, как встретил на улице Смоктуновского. Мы пошли в кафе-мороженое, и я сказал: "А давай что-нибудь замутим!" -- "Давай, -- ответил Смоктуновский. -- А что?" -- "А давай "Дядю Ваню" Чехова", -- предложил я и пошел читать пьесу, которую, признаюсь честно, прежде не читал.
Что же касается Бергмана, то я его очень люблю и могу сказать, что я его последователь, если не ученик. Его "Сцены из супружеской жизни" видел очень давно. Эта вещь меня абсолютно потрясла в силу своей простоты, за которой скрываются универсальные законы жизни. Он и она, мужчина и женщина... Не случайно все произведения классиков посвящены этим отношениям.
-- Премьера "Сцен из супружеской жизни" состоялась в прошлом году в Неаполе. Легко ли было перенести шведскую пьесу на итальянскую почву?
-- Спасибо, что напомнили! Я уже и забыл, с чего все начиналось. В Неаполе меня попросили поставить что-нибудь к 100-летию Бергмана, и я поставил "Сцены из супружеской жизни", заставив Юлю играть по-итальянски. Сопротивление было чудовищным. Это было страшно! (Смеется.) Но я был убежден, что Юля справится.
Мы сразу решили, что шведов играть глупо, и решили делать спектакль в итальянской среде, погрузив героев во времена Феллини.
Бергман настолько велик, что укладывается в любую парадигму. Его можно поставить и в Зимбабве. Правда, это будет уже совсем другой спектакль.
-- Сейчас "Сцены из супружеской жизни" идут в России, во МХАТе. Как воспринимает спектакль зритель?
-- К нам приходят пары, и я наблюдаю, как во время спектакля он берет ее за руку, она вырывает руку. Кто-то на них оборачивается, и она шепчет: "Дома поговорим!" (Улыбается.)
Для меня очень ценно, что спектакль идет именно во МХАТе. МХАТ -- это не МХТ. Отказываться от академизма недопустимо! Академический театр -- это завоеванное понятие, без академии нет профессионализма.
Более того, для меня МХАТ -- это совершенно особенный театр. Дорониной удалось сохранить и отстоять все то хорошее, что было в Советском Союзе. В первую очередь -- театральные традиции. Жаль, что сейчас Татьяны нет с нами в театре, она нездорова, но непременно выздоровеет и придет.
Перестройка или катастройка?
-- Героев на главные роли вам, по всей вероятности, долго искать не пришлось. Юлия Высоцкая с Александром Домогаровым уже больше десяти лет играют в ваших спектаклях по Чехову, а их первый актерский дуэт состоялся еще в фильме "Глянец"...
-- И Юля, и Саша творческие личности. Творческая личность всегда говорит: "У меня не получается, я недоволен собой". Неудовлетворенность необходима для поиска, для совершенствования. Большой артист всегда волнуется перед спектаклем. Он стайер. А спектакль -- длинная дистанция, практически вечность.
Юля и Саша Домогаров перед спектаклем всегда ходят с мокрыми руками, хотя все давно ясно, текст разобран и выучен. Но нужно еще раз пройти по проволоке.
Посредственный артист не волнуется. Самоуверенные люди -- они, как правило, посредственны. Я давно заметил: чем талантливее человек, тем больше он в себе сомневается. Талантливому человеку постоянно нужно, как говорил Пастернак,
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
-- Почему вы перенесли действие спектакля в 90-е? Об этом свидетельствует видеохроника, которая сопровождает действие: Ельцин на броневике, штурм «Белого дома», молодой Киркоров, песня про "два кусочека колбаски"...
-- 90-е годы для меня особая эпоха. Перестройку я называю катастройкой -- это был ужас, потеря ориентиров и уверенности. Знаете, говорят, что если лягушку кинуть в кипящее молоко, то она выпрыгнет, а если в холодное и постепенно подогревать -- она не выпрыгнет, а потихоньку умрет. Погружение в ад -- оно незаметно.
Если бы вам, молодым, тогда рассказали, что будет происходить дальше, вы воскликнули бы: "Этого не может быть! Кошмар!" Но вас погружают постепенно в другую среду, которая может стать катастрофической.
Вспомните, как во всех странах соцлагеря люди стремились к тому, чтобы все было по-другому. И вот наконец-то свобода! А оказалось, что все не так однозначно.
Вот скажите, у вас в Латвии сейчас буржуазная республика? Если вы задумаетесь на эту тему, то поймете, что какие-то проекты не осуществляются до конца. Латвия сегодня -- это совсем не та Латвия, которая была в 1928 году.
-- Чем вам интересно сегодняшнее время?
-- Сейчас мы тоже погружаемся в другую среду. Кончается гигантская эпоха капитализма. Эпоха, которая называлась "кредит". И она заканчивается глобальной катастрофой. Возвращение к справедливому обществу неизбежно. Я не знаю, что это будет. Но это будет болезненно.
Цифровизация, слежение через камеру -- это медленное погружение в очень негуманную среду. У человека отнимают всякую возможность личной жизни. Но мы как лягушки в молоке, не замечаем этого...
Вторая серия "Андрея Рублёва"
-- Недавно вы сняли фильм "Грех" -- о Микеланджело. В прошлом году было объявлено, что покажете его в Венеции. Потом прошли слухи о том, что картина будет представлена в этом году в Берлине. Когда же мы ее наконец увидим?
-- Фильм "Грех" я надеюсь привезти на Таллинский фестиваль в декабре. Знаете, когда я заканчивал его, то понял, что получилась вторая серия "Андрея Рублева" -- картины, сценарий к которой 50 лет назад мы написали вместе с Андреем Тарковским. Неписаные законы, как я говорил, не меняются.
-- Сейчас вы снимаете новую картину "Дорогие товарищи" о событиях в Новочеркасске в 1962 году. Что заставило вас обратиться к этой теме?
-- Там произошла невероятная трагедия. Повышение цен на мясо и масло вызвало возмущение среди рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода, к тому же им подняли норму выработки, срезав расценки. Началась забастовка, которая переросла в бунт с захватом горкома партии, отдела милиции и поезда Москва -- Баку...
Демонстрацию расстреляли. Убили невинных людей, погибли дети. А все концы спрятали в воду -- дело похоронили. До 1997 года о нем молчали, взяв с людей подписку, что они никогда ничего не расскажут. В противном случае их ждала высшая мера наказания.
Мне захотелось снять об этом фильм и написать трагическую роль для Юлии Высоцкой. Трагедия -- она ведь все время рядом. Пройдите 50 метров по улице, и вы обнаружите трагедию.
-- Вы часто снимаете в своих фильмах непрофессиональных актеров. Почему?
-- Театр отличается от кино тем, что спектаклем можно наслаждаться, будучи слепым. Работает энергия голоса -- достаточно просто слушать текст. А в кинематографе слепой зритель беспомощен.
В театре я учусь доносить слово через эмоцию, работая с актерами. В кинематографе это не обязательно. Там главное выплеск. На шестом дубле или на седьмом все равно все получится. Поэтому я и люблю снимать непрофессионалов в кино. От них можно добиться того, чего не добьешься от профессионального артиста.
Станиславский говорил: "Я видел все: был богат, любим, знаменит, ездил за границу, видел мир, воспитал детей, познал успех и теперь я вам скажу, в чем смысл жизни, -- в открытии. В том, что вы что-то для себя открываете".
Профессиональные актеры открывают в себе не так много. Штампы становятся их камнем преткновения, от них очень сложно избавиться. А непрофессионал играет без штампов -- душой...
Досье "Субботы"
* Андрей Кончаловский родился 20 августа 1937 года в семье знаменитого писателя Сергея Михалкова и успешной поэтессы Натальи Кончаловской.
* В детстве Андрей мечтал стать пианистом, поэтому поступил в музыкальное училище при Московской консерватории. Но, проучившись несколько лет, поступил во ВГИК, где в 1964 году получил диплом кинорежиссера.
* Свой первый фильм "Первый учитель" Кончаловский снял в 1965 году. Закрепить начало блестящей карьеры помогли такие картины, как "Дворянское гнездо", "Романс о влюбленных", "Сибириада" и др.
* В 1980 году Кончаловский отправился покорять Голливуд. Там он провел больше восьми лет и успел за это время снять семь картин с мировыми звездами.
* Андрей Сергеевич не только успешный кинорежиссер, но и сценарист. Он написал сценарии примерно для трех десятков картин, среди которых "Конец атамана", "Транссибирский экспресс", "Ближний круг", "Рай" и др.
* Кончаловский состоит в пятом официальном браке. С 1998 года он женат на актрисе Юлии Высоцкой, с которой у него двое детей: Маша и Петр. Кроме того, у режиссера еще пятеро детей от предыдущих браков.
Елена СМЕХОВА
