Видео
В мире
В воскресенье, 7 декабря 1941 года, в 7:55 утра по местному времени дежурный по штабу американской авиабазы на острове Форд в гавани Пёрл-Харбор капитан-лейтенант Логан Рэмси заметил самолёт, стремительно пикирующий прямо на базу. Он приказал лейтенанту Баллингеру записать бортовой номер самолёта, нарушившего сразу несколько пунктов правил безопасности, но в 7:57 прогремел взрыв. Рэмси мгновенно оценил обстановку, и уже через минуту в эфир пошла радиограмма «Воздушный налёт на Пёрл-Харбор. Это не учения».
Самолёты японского авианосного соединения внезапной атакой потопили 4 американских линкора, 2 эсминца и 1 минный заградитель. Получили повреждения ещё 4 линкора, 3 лёгких крейсера и 1 эсминец. Также, в основном на земле, были уничтожены 188 и повреждены 159 американских самолётов. Погибло 2403 американца. Президент США Франклин Рузвельт в своём выступлении в Конгрессе назвал 7 декабря «днём, который войдёт в историю как символ позора». Через шесть часов американские военные корабли получили приказ начать боевые действия против Японии. Соединённые Штаты вступили во Вторую мировую войну.
Поскольку это нападение было совершено без объявления войны, на следующий день Соединенные Штаты официально объявили войну Японии.
Принятие этого решения в Конгрессе сопровождалось беспорядками. Если Сенат высказался единогласно в пользу объявления войны, то в Палате представителей одна из десяти американских женщин-депутатов того времени, пацифистка Жаннет Ранкин, проголосовала против. Коллеги призывали ее изменить решение, чтобы оно было принято единогласно, или хотя бы воздержаться, но Жаннет заявила, что, как женщина, она не может идти на войну и отказывается посылать на нее кого-то еще. После голосования разъяренная толпа горожан преследовала Ранкин по улице и загнала ее в телефонную будку, откуда депутата вызволила полиция.
И общественное мнение, и политические круги США еще с конца 30-х годов в целом были враждебно настроены в отношении гитлеровской Германии и, в особенности, Японии. По меткому выражению президента Рузвельта, уже в 1940 году Америка фактически превратилась в «арсенал демократии». Формально оставаясь нейтральной, она поставляла значительные объемы оружия, продукции военного назначения и материалов Великобритании, Китаю, а после начала операции «Барбаросса» в 1941 году — и Советскому Союзу.
Следует упомянуть, что значительное число американских добровольцев, особенно летчиков, сражалось против стран Оси и до вступления США в войну. В соответствии с американским законодательством это было незаконно, граждане США не могли служить в армиях иностранных государств. Из-за этого многие американские добровольцы потеряли гражданство, часто беря вместо него канадское. Впрочем, в 1944 году Конгресс задним числом отменил эту дискриминационную норму в отношении воевавших на стороне Союзников американцев, и гражданство им вернули.
Одной из загадок нападения на Перл-Харбор стало поспешное бегство японской эскадры. Если отбросить привычные штампы, то вместо разрушительного удара вырисовывается совсем иная картина. В день нападения на Гавайи японцам удалось потопить или надолго вывести из строя всего десять из ДЕВЯНОСТА находившихся в гавани кораблей.
После чего японцы внезапно прервали столь успешно начатую атаку и как угорелые помчались назад. При том, что потери среди атакующих оказались ничтожны — всего 29 не вернувшихся с задания самолетов. Меньше, чем на иных учениях. А на берегу оставалось еще немало “жирных” целей:
— 4,5 миллиона баррелей нефти. Запасы топлива на военно-морской базе Перл-Харбор превосходили на тот момент все запасы Японии;
— громадный сухой док 1010 для ремонта линкоров и авианосцев;
— база подводных лодок, на территорию которой не упало ни одной бомбы;
— электростанция и механические мастерские (оставив их неповрежденными, японцы свели на нет результаты своих прежних атак; янки восстановили базу и корабли в кратчайшие сроки).
Все указанные объекты были внесены японской разведкой в список наиболее приоритетных целей. Однако те, кто непосредственно руководил атакой, оказались столь тупоголовы, что оставили важнейшие объекты “на потом”. Пилоты бомбардировщиков предпочли атаковать старую “Аризону” 1915 года.
И вот вторая волна атакующих возвращается на корабли. Полный успех. Личный состав воодушевлен и готов к новым победам. Техники, даже не получив приказа, начинают готовить самолеты к третьему вылету. Адмирал Тьюити Нагумо, заслушав доклады пилотов, отдает короткий приказ:
— Бросаем все и уходим. Немедленно!
Японская эскадра отступает на северо-запад.
Япония расценила нападение на Перл-Харбор как грандиозную победу, США как грандиозное поражение. Был единственный человек, который считал эту операцию неудачной, и это был сам адмирал Ямамото. Адмирал Ямамото планировал потерять в Перл-Харборе до 50% самолетов, но уничтожить все. В первую очередь саму базу, ее нефтяное хранилище, которые оказали потом довольно решительное значение в войне. А этого Нагумо не сделал. Ямамото был этим более чем недоволен, хотя он следовал традициям и никогда не критиковал подчиненного, находившегося непосредственно на месте действия.
Тьюити Нагумо часто представляют как излишне осторожного в действиях человека. Пожилой адмирал был вопреки своей воле назначен непосредственным исполнителем “морского блицкрига” на Гавайях. Потому, выполнив часть задания, адмирал более не решился искушать судьбу. Не струсил, но отступил.
Отчего же сдали нервы у Нагумо?
Адмирал Нагумо был грамотный офицер, и в вопросах оперативного управления эскадрой он разбирался наверняка лучше, чем любой из нынешних “диванных стратегов”. Он не мог не знать эмпирического правила, согласно которому при удалении в океан на каждую 1000 миль эскадра теряет 10% своей боевой мощи. Все сильнее сказывается недостаток топлива, а любое, даже незначительное, повреждение угрожает стать фатальным.
Он Японии до Гавайев 3,5 тысячи морских миль. Действуя на таком удалении, эскадра ослабела почти на треть.
Что еще знал Нагумо, чего не знают те, кто берется судить о его действиях?
Что 74 из вернувшихся на корабли самолетов имели различные повреждения и уже не могли в тот день подняться в воздух. Еще четверо разбились по небоевым причинам. С учетом 29 боевых потерь авиакрылья авианосцев были выбиты более чем на четверть.
Нагумо знал, что обороноспособность базы непрерывно возрастала. Что 20 из 29 безвозвратных потерь пришлись на вторую волну. К тому времени янки уже проснулись, отыскали ключи от погребов боезапаса и встретили японцев стеной огня. В Жемчужной гавани оставались десятки боевых кораблей — их ожившие зенитки представляли угрозу любому, кто рискнул бы появиться над базой.
Японцы сожгли и повредили три сотни самолетов на аэродромах о. Оаху, но сколько еще могло остаться неповрежденными? Воздушные схватки между палубными бомбардировщиками и американскими “Томахоками” заканчивалась явно не в пользу японцев. Успевшие подняться в воздух лейтенанты Уэлч и Тэйлор сбили за несколько минут шесть вражеских самолетов!
С такими темпами третья волна атакующих могла погибнуть в гавайском небе в полном составе.
Нагумо понимал, что задержись он еще на мгновение — и его триумф мог обратиться в катастрофу. При встрече с вражеской авиацией и флотом он рисковал потерять все шесть авианосных кораблей и проиграть войну, не успев её даже начать. И он отдал приказ о немедленно отступлении.
Мораль. При нападении на мирно спящую базу, больше похожую на элитный яхт-клуб, японцы не смогли поразить и половины назначенных целей. Спустя несколько часов эскадра из шести авианосных кораблей была вынуждена спасаться бегством от справедливого возмездия.
Только полная беспечность и феерическое раздолбайство янки позволили адмиралу Ямамото воплотить часть его планов в реальность.
