Мы встретились с Сергеем в одном из рижских отелей на следующее утро после грандиозного юбилейного концерта Григория Ковалевского -- одного из основателей оркестра «Виртуозы Москвы». Поздравить маэстро с 80-летием прилетели известные музыканты со всего мира, и Сергей Малов в их числе.
Концерт открывал квинтет «Форель» Шуберта. На одной сцене собралось невероятное количество выдающихся музыкантов: Михаил Копельман (бывший примариус Квартета имени Бородина и первый концертмейстер оркестра «Виртуозы Москвы»), Михаил Мильман (в прошлом -- концертмейстер группы виолончелей «Виртуозов Москвы»), на контрабасе играл сам юбиляр Григорий Ковалевский, за роялем был наш пианист Рейнис Зариньш, а Сергей Малов исполнял партию альта. Это был фурор!
В квинтете с дядей Мишей
-- Сергей, зрители были в полном восторге от вашего звездного квинтета. А каковы ваши впечатления? Как вам игралось в таком составе?
-- Я первый раз в жизни играл вместе с дядей Мишей. (Улыбается.) Михаил Копельман -- мой дядя. Вы не знали? Я очень рад, что все так счастливо совпало: поездка в Ригу, юбилей маэстро, встреча с дядей, замечательные коллеги-музыканты...
Кстати, лет семь назад я уже играл в этом же зале с вашей пианисткой Дианой Кетлере -- прекраснейшим музыкантом и моим другом. Мы исполняли Камерный концерт Альбана Берга для скрипки, фортепиано и еще 13 духовых инструментов. Для меня это был памятный концерт, и нынешнее выступление, конечно, тоже запомнится.
-- Вы из музыкальной семьи. Отец -- профессор Санкт-Петербургской консерватории, мама -- педагог музыкальной школы. Похоже, ваша судьба -- стать известным музыкантом -- была предопределена с детства?
-- Знаете, я терпеть не могу, когда известные музыканты рассказывают в интервью: «Бедный я несчастный, постоянно на гастролях, вечно в перелетах, света белого не вижу...» Все это кокетство и лицемерие! Сидишь в лаунже, перелетаешь из одного шикарного отеля в другой, еще более шикарный. Устал? Ну возьми на 15 концертов меньше! Ты ведь сам выбрал себе этот великолепнейший образ жизни! Зачем же жалуешься?
С детством музыканта та же история. Многие рассказывают, как их заставляли заниматься, сажали за музыкальный инструмент против их воли, чуть ли не палкой били. Но это же нормально! Кто в детстве любит сидеть на одном месте? Я, например, очень любил футбол и очень мало занимался музыкой. Родителям было со мной тяжело, а о какой-то многообещающей карьере и речи не было. До тех, пока меня не клюнул петух. А клюнул он меня довольно поздно, и я уехал учиться музыке в Европу.
-- Почему не продолжили учебу в Ленинграде?
-- Нашлось место в Зальцбурге, в Университете Моцартеум, на альте. Там у меня был великолепный педагог Томас Рибль, гуру преподавания. Он очень сильно на меня повлиял и стал первым в моей жизни человеком, который в меня поверил. Потом я учился в Берлинской высшей школе музыки им. Эйслера, школе им. Королевы Софии в Мадриде...
Уезжая из Ленинграда в Европу, я не выбирал себе судьбу -- ее нельзя выбрать. Просто избегал клише, и это у меня получилось.
Как не пропустить свой самолёт
-- Вы были лауреатом множества престижных международных музыкальных конкурсов: конкурса им. Паганини в Генуе, конкурса им. Моцарта в Зальцбурге, конкурса Майкла Хилла в Окленде, Токийского конкурса альтистов и др. Что такое конкурс для музыканта: самолюбование, проба пера или вызов?
-- Конечно, вызов. А если довести до абсурда, то это еще и практичность, и неплохой источник заработка. Любой конкурс -- это ярмарка молодых музыкантов. Кто судьи -- уже другой вопрос... Но мои педагоги не сидели в жюри, так что все мои победы честные. Даже если я не выигрывал конкурса, то получал новые концерты, нарабатывал имя.
-- Как вы считаете, существует ли справедливость в музыкальном мире? Ведь не секрет, что одни музыканты становятся суперизвестными, потому что оказались в нужное время в нужном месте, а другие, не менее талантливые, остаются в тени...
-- К сожалению, это так. Я считаю, что среди очень знаменитых музыкантов большое количество ничего не стоят -- и наоборот. Моя любимая партнерша Ирина Захаренкова, прекрасная эстонская пианистка, которая сейчас живет в Финляндии, долгое время работала аккомпаниатором в музыкальной школе, что было совершенно несправедливо. Я рад, что мне иногда удается вытаскивать ее на какие-то совместные концерты в Европу.
Но если говорить шире о тех талантливых музыкантах, которые никуда не пробились, то в большинстве случаев всегда можно найти причину их безвестности. Если ты суперталантлив, обладаешь гениальной памятью, но обалдуй по жизни -- любишь выпить, покурить или проспать самолет, -- то не нужно удивляться, что твоя карьера движется не в том направлении, в каком тебе хочется. К слову, я тоже пропустил в своей жизни несколько самолетов. (Смеется.)
-- Что, на ваш взгляд, способствует удачной карьере музыканта помимо природного таланта?
-- Успешное сотрудничество с менеджером -- человеком, который делает по сто звонков в день, из которых два-три приносят пользу и в результате получается много концертов. Есть такая теория семи упоминаний. Когда вы о ком-то исполнителе семь раз слышали или видели его -- на афише, по ТВ, радио, в СМИ и т. д., то это непременно обеспечит успех. Но это рукотворная вещь, у меня нет возможностей ею заниматься. Мне это неинтересно.
Тройной виртуоз
-- Мировая пресса называет вас двойным виртуозом, поскольку вы играете и на скрипке, и на альте. Но, наверное, вас можно назвать тройным виртуозом, потому что в вашем арсенале есть еще третий инструмент -- виолончель da spalla, на которой, говорят, играл Иоганн Себастьян Бах. Как она выглядит? Как звучит?
-- Da spalla звучит как виолончель, а выглядит как толстый альт. Играл на ней Бах или не играл -- эта историческая правда меня интересует не в первую очередь. Для меня важнее то, что этот инструмент пришелся по вкусу моим новым зрителям, и то, что, придя в мою жизнь, da spalla полностью ее изменила и позволила найти много красоты, ясности, чтобы понять эту музыку. Это так удивительно, что сегодня ты берешь этот инструмент в руки, и он звучит... А если не звучит, то идешь к гениальным инженерам и изобретаешь для него новые струны. (Улыбается.)
-- Вы один из самых молодых профессоров музыкальной академии в Цюрихе. Чему вы учите своих студентов?
-- Вот уже седьмой год я преподаю там скрипку. Не люблю слово «учить», потому что убежден: научить музыке нельзя. И вообще, это еще вопрос -- кто кого учит, такой же риторический, как вопрос, кто кого воспитывает -- родители детей или дети -- родителей. Я хотел бы быть вдохновителем, чтобы то розовое облако моих уроков превращалось в возможность делать что-то со смыслом. А учить... Это бесполезно!
К тому же я не собираюсь полностью уходить в педагогическую деятельность. Мне нравится играть. А остаток моей жизни я хотел бы посвятить дирижированию. Благо такой опыт уже есть, и мне это интересно: можно многое изменить в большом коллективе в том, что касается звучания.
-- После нашей беседы вас ждут в рижской музыкальной школе им. Э. Дарзиня на мастер-класс. Можно ли чему-то научить студентов за один-единственный урок?
-- Честно скажу, нельзя. Все мастер-классы -- это не более чем самолюбование. Многие мэтры на них просто рассказывают анекдоты. Мне искренне жаль наивных европейских родителей, которые платят бешеные деньги за мастер-классы знаменитых некогда советских музыкантов, так как это просто плата за имя, которое на слуху. Однако такая форма обучения нынче популярна, вот и меня пригласили дать мастер-класс в Риге. Постараюсь, чтобы от этой встречи была какая-то польза.
«Берлин -- мой дом»
-- Куда вы летите из Риги?
-- Домой в Берлин. Этот город давно стал моим домом. Там я пробуду только три часа и уеду в город Хамм, это в Вестфалии, где буду играть Бетховена. Оттуда в Цюрих -- у меня концерт в Доломитах, прямо на вершине горы. Затем -- на фестиваль в Колумбию, который проходит в Боготе... К огромному расстройству моей жены, в сентябре у меня только три свободных дня.
-- Ваша жена тоже музыкант?
-- Да, она скрипачка Konzerthausorchester Berlin. Это не филармонический оркестр, а потому нагрузка не столь серьезная, и у нее остается время на дом и нашу дочку, которая родилась уже в Берлине. Она еще ходит в детский сад, но уже понемногу учится музыке и великолепно говорит по-русски. Это ее первый язык, дальше, конечно, будет немецкий.
-- А сколько языков знаете вы?
-- Шесть. Кроме русского владею еще английским, немецким, испанским, французским, венгерским. Знать языки музыканту очень полезно: даже на неидеальном испанском общаться с оркестром в Испании легче, чем на отличном английском.
-- Английский, немецкий, испанский, французский -- это понятно. А почему венгерский?
-- Моя мама родом из Ужгорода, а это венгерская часть Закарпатья. В детстве я проводил там лето у бабушки с дедушкой, и венгерский язык выучился сам собой. Способности к языкам у меня от деда. Он говорил на восьми, включая латынь и иврит.
-- Музыканты обычно далеки от спорта. А вы, насколько я знаю, с ним дружите...
-- Я играю в футбол, это моя страсть с юности. Увлекаюсь плаванием. Сегодня поеду в Юрмалу и непременно искупаюсь в вашем море. Одно время занимался таэквондо. Но, конечно, есть виды спорта, которые музыкантам противопоказаны, -- например, волейбол или баскетбол. Руки надо беречь, а не вручать себе приглашение в инвалидность.
-- На сколько лет вперед расписан ваш гастрольный график?
-- Обычно на год. Я далеко не загадываю и не планирую свои выступления пятилетками. В октябре поеду в Австралию на камерный фестиваль, в январе -- в Америку, в феврале -- в Новую Зеландию. Там я 10 лет назад победил на конкурсе скрипачей Майкла Хилла, и меня помнят до сих пор...
К плотному гастрольному графику я не стремлюсь, потому что он съедает все силы и время, а мне они необходимы для самовыражения, для того, чтобы не останавливаться в развитии. Иначе ты превращаешься в бренд, который покупают со словами: «Только ничего не меняй! Вот ты играешь в клипе и, будь любезен, точно так же нам изобрази». Конечно, материальную выгоду из этого извлечь можно. Но это как договор с дьяволом -- за свою знаменитость ты обязан заплатить. Я предпочитаю в подобных договорах не участвовать.
Досье
Сергей Малов родился в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) 18 июня 1983 года. Отец -- Олег Малов, профессор консерватории, пианист. Мать -- Клара Малова, преподаватель в музыкальной школе.
Музыкой занимается с шести лет. Уже в возрасте 12 лет победил на Всероссийском конкурсе скрипачей.
Выпускник Университета Моцартеум в Зальцбурге, Высшей музыкальной школы им. Королевы Софии в Мадриде, Берлинской высшей школы музыки им. Эйслера.
Лауреат множества престижных конкурсов: конкурса им. Паганини в Генуе, конкурса им. Моцарта в Зальцбурге, конкурса Майкла Хилла в Окленде, Токийского конкурса альтистов и др.
Выступал с такими оркестрами, как Лондонский оркестр Би-би-си, Лондонский филармонический оркестр, симфонический оркестр Баварского радио, Оклендский филармонический оркестр, Токийский филармонический оркестр, оркестр Венского радио и пр.
Дирижер. Профессор музыкальной академии в Цюрихе.
Живет в Берлине.
Елена СМЕХОВА
