Видео
В мире
Более половины министерств были упразднены. Из 22 осталось семь. Было создано всего одно новое - Министерство государственного дерегулирования. Контракты государственных служащих не будут автоматически продлеваться - каждый случай будет рассматриваться индивидуально. По меньшей мере 34 000 чиновников были уволены.
Глядя на то, что делает Милей, можно проникнуться белой завистью: почему там так, а тут мы вынуждены каждый день читать об очередном бессмысленном вбухивании денег, огромных чиновничьих зарплатах и неспособности органов управления показать хоть какое-то реальное улучшение жизни людей.
Вот лишь один маленький пример из тысяч других. Рута Шутко, директор Аналитического департамента Совета конкуренции, чья зарплата, по данным СГД, составляет около 50 000 евро в год, проводит в своем кабинете на Бривибас, 55 лишь несколько дней в ноябре этого года. Она выполняет свои обязанности удаленно, проживая в Брюсселе, где работает ее муж.
Дело не только в озвученном вознаграждении за удаленную работу. Где реальный результат, который можно предъявить публике? Его или нет, или он настолько неубедителен, что непонятно: зачем вообще нужны эти конторы? Для галочки? Потому что в других странах они есть?
Так и хочется крикнуть: где наш Милей? После чего прошептать: возможен ли он в Латвии вообще?
Спрос на бензопилу есть...
Разбухание бюрократии - это национальное бедствие. Различные конторы, занимающиеся кто «бог знает чем», кто «чёрт знает чем», разрастаются как грибы после дождя. Спрос на бензопилу и человека, который поднял бы ее над головой – неоспорим.
Тогда где же он? Не то чтобы никого не появилось. В свое время у нас даже была целая партия, которая за пять лет до Милея обещала оставить в Латвии только восемь министерств. Помните? KPV LV («Кому принадлежит Латвия») с актером Кайминьшем и юристом Гобземсом во главе. Они не только были избраны в Сейм с наибольшим количеством голосов среди «латышских» партий, но и стали одной из партий, сформировавших правящую коалицию.
Вы помните хоть одно предложение этой партии о реальном упразднении министерства или другого крупного госучреждения? Я тоже не помню. «Мы не набрали 51% голосов и были лишь одной из...» могут оправдываться бывшие гобземаны. Но сейчас вопрос не о результатах, а хотя бы об усилиях. Вы приложили хотя бы минимальные усилия, чтобы выполнить свои предвыборные обещания или они были лишь пустой уловкой, чтобы завладеть голосами доверчивых избирателей?
Судя по поствыборной деятельности KPV LV, у руководства партии не было реального желания сократить бюрократический аппарат. Единственное желание, которое у них было, - это попасть в Сейм, добраться до власти и бесконечно переизбираться. Никаких убеждений, достойных Милея, там и близко не было.
Хорошо, "Кайминьш, Гобземс и Ко" дискредитировали себя, но почему другие серьезные политики не поднимают на щит популярную в обществе идею?
...предложения нет
Ответ не обнадеживает. Общественный спрос - это одно, а противодействие бюрократического аппарата - совсем другое. Нет сомнений, что любое предложение об упразднении (или даже сокращении) какого-либо органа, например, аппарата омбудсмена или Фонда интеграции общества, будет встречено привычными обвинениями в популизме.
«Популизм» - почти такое же зловещее слово-маркер в латвийской политической мифологии, как и „связь с олигархами“. Популизмом называют любые политические предложения, которые идут вразрез с интересами «аппарата». Поскольку «аппарат» инкорпорировал политически активную часть общества, которая в основном живет на государственное (читай: «аппаратное») финансирование (общественные СМИ, часть интеллигенции и значительная часть академических кругов), у «серьезных» политиков нет большего страха, чем быть обвиненными в «популизме», потому что никто не хочет совать шею под колена этих «лидеров мнений».
Чтобы бороться с этой гидрой аппарата (бюрократии), нужно обладать железной убежденностью, смелостью, даже определенным безрассудством, которое иногда граничит с безумием. То, что есть у Милея.
Тот, кто осмелится вслух заявить, что можно упразднить хотя бы половину хлебных учреждений страны, вступит в конфликт с «аппаратом», который приложит все силы, чтобы дискредитировать его, объявив «безумным» популистом, которому не место на латвийской политической сцене.
Политики это понимают и действуют соответственно. Кто хочет, чтобы его считали «ненормальным»? Никто. Поэтому «аппарат» продолжает свое триумфальное шествие. Бюрократия начинает и выигрывает. Пока кто-нибудь не придет с бензопилой.
Комментарий press.lv:
«Аппарат» может спать спокойно – никто не придет. А если придет, то сам г-н Латковскис первым и назовет такого человека популистом. Дело в том, что у него очень строгие критерии к «латвийскому Милею» - в первую, вторую и третью очередь он должен быть «национально думающим». То есть разделять главные политические установки нынешнего политического класса. Но зачем такому человеку с такими установками устраивать революцию "по Милею", когда куда как проще встроиться (и встроить своих клиентов) в существующую «хлебную систему»? Совершенно непонятно.
